Чтение 44–й страницы книги ~Матиас Шандор~

не беспокоили. Как отнесся он к визиту Саркани? Сумел ли он скрыть
волновавшие его чувства и удалось ли ему сговориться с бывшим сообщником?
А Саркани - держал ли он себя по-прежнему нагло и вызывающе? Напомнил ли
он банкиру о данных ему обещаниях, об условиях, заключенных между ними
пятнадцать лет тому назад? Наконец, касалась ли их беседа прошлого,
настоящего или будущего? Ответить на эти вопросы нельзя, ибо разговор
между ними происходил с глазу на глаз.

Но вот что последовало за этой беседой.

Через сутки по городу уже разнеслась сенсационная новость. Говорили,
что мадемуазель Сава Торонталь выходит замуж за некоего триполитанского
богача по имени Саркани.

По-видимому, банкир пошел на капитуляцию, опасаясь, как бы этот человек
не погубил его. Поэтому ни мольбы жены, ни отвращение, с каким отнеслась к
этой сделке Сава, - ничто не в силах было поколебать решение Торонталя,
который намеревался распорядиться судьбою дочери по собственному
усмотрению.

Теперь поясним, почему именно так хотелось Саркани заключить этот брак.
Эту причину он скрыл от Силаса Торонталя: Саркани был разорен. Суммы,
благодаря которой Торонталю удалось поправить дела своей банкирской
конторы, авантюристу Саркани еле хватило на эти пятнадцать лет. Покинув
Триест, Саркани разъезжал по Европе, жил на широкую ногу и бросался
направо и налево деньгами в самых шикарных гостиницах Парижа, Лондона,
Берлина, Вены, Рима. Изведав все виды наслаждений, он отдался азартной
игре и быстро проиграл остатки своего состояния в рулетку, которая еще
существовала в Швейцарии и Испании; особенно же подвизался он в Монако -
маленьком княжестве на границе Франции.

Само собой разумеется, Зироне все это время был с ним неразлучен. Когда
у приятелей осталось всего-навсего несколько тысяч флоринов, они вернулись
в Восточную Сицилию, где Зироне, как местный уроженец, чувствовал себя
дома. Здесь они не сидели сложа руки в ожидании событий, то есть в
ожидании момента, когда можно будет возобновить отношения с триестским
банкиром. Правда, чего проще, как поправить дела, женившись на Саве,
единственной наследнице несметно богатого Силаса Торонталя? Ведь банкир не
посмеет в чем бы то ни было отказать Саркани!

И действительно, об отказе нечего было и помышлять, и банкир даже не
пытался отказать Саркани. Впрочем, может быть, эти два негодяя были еще
чем-то связаны между собой, и мы узнаем об этом впоследствии? Может быть,
это и повлияло на решение вопроса о браке?

Однако Сава очень решительно потребовала от отца объяснений. Почему он
так самовластно распоряжается ее судьбой?

- Честь моя зависит от этого брака, - сказал он ей наконец. - И брак
этот состоится во что бы то ни стало!

Когда Сава передала этот ответ матери, последняя почти без чувств упала
ей на руки и в полном отчаянии залилась слезами.

Значит, Силас Торонталь сказал правду!

Свадьба была назначена на шестое июля.

Можно себе представить, что переживал в течение этих трех недель
несчастный Петер Батори! Он был совершенно ошеломлен. Им овладевали
приступы бессильного бешенства; он то сидел взаперти в домике на улице
Маринелла, то устремлялся куда глаза глядят, вон из этого проклятого
города, - и госпожа Батори опасалась, что уже больше не увидит его.

Что могла она сказать ему в утешение? Пока не было речи об этом браке,
Петер Батори, несмотря на явную неприязнь со стороны отца Савы, все же мог
питать какую-то надежду. Но если девушку выдадут замуж - образуется новая
пропасть, и теперь уже непреодолимая. А доктор Антекирт, вопреки всему,
что он говорил, вопреки всем своим обещаниям, покинул Петера! И как могла,
- размышлял молодой инженер, - девушка, которую он любит и о которой
знает, что у нее твердый характер, как же она могла дать согласие на этот
брак? Что за тайна царит в особняке на Страдоне, если там могут твориться
такие вещи? Ах, лучше бы Петер уехал отсюда, лучше поступил бы на
должность где-нибудь вне Рагузы, лучше удалился бы подальше от Савы,
которую теперь отдают какому-то чужестранцу, какому-то Саркани!

- Нет, - твердил он. - Это невозможно! Я люблю ее!

Итак, в домике, который на несколько дней озарился лучом счастья,
теперь воцарилось полное отчаяние.

Пескад, неустанно наблюдавший за тем, что творится в интересующих его
семьях, прекрасно осведомленный обо всех слухах, носившихся по городу,
одним из первых узнал о намечающемся событии. Как только до него дошла
молва о женитьбе Саркани на Саве Торонталь, - он сообщил о ней в Катаро.
Как только он обнаружил, в какое страшное горе повергла эта новость
молодого инженера, которому он всей душой сочувствовал, - он немедленно
дал знать об этом доктору Антекирту.

В ответ он получил распоряжение продолжать наблюдение за всем
происходящим в Рагузе и обо всем сообщать в Катаро.

По мере того как приближался роковой день шестого июля, состояние
Петера Батори становилось все тяжелее. Матери уже не удавалось хотя бы
немного успокоить его. Ведь не было никакой возможности изменить решение
Силаса Торонталя! По тому, с какой поспешностью была объявлена предстоящая
свадьба я назначен срок, можно было не сомневаться, что дело решено
давным-давно, что Саркани и банкир - старые знакомые и "триполитанский
богач" имеет на отца Савы совершенно исключительное влияние.

Находясь во власти этих неотступных мыслей, Петер Батори осмелился
написать Силасу Торонталю за неделю до предстоящего брака.

Письмо его осталось без ответа.

Петер попытался подкараулить банкира где-нибудь на улице...

Это ему не удалось.

Петер решился посетить Торонталя на дому...

Его не приняли.

Что же касается Савы и ее матери, то теперь они уже совсем не выходили
из дому. Повидать их не было ни малейшей возможности.

Зато Петеру Батори несколько раз случилось встретиться на Страдоне
лицом к лицу с Саркани. На взгляды юноши, полные ненависти, Саркани
отвечал самым дерзким презрением. У Петера Батори мелькнула мысль вызвать
Саркани на ссору и вынудить его драться на дуэли... Но ради чего и на
каком основании встанет Саркани у барьера накануне своей свадьбы с Савой
Торонталь? Это было бы не в его интересах.

Прошло шесть дней. Вечером четвертого июля, несмотря на мольбы матери,
несмотря на уговоры Борика, Петер ушел из дома. Старый слуга попытался
было пойти следом за ним, но вскоре потерял его из виду. Петер шел, как
безумный, куда глаза глядят, по самым захолустным улицам, вдоль городских
стен.

Не прошло и часа, как его принесли домой. Он находился при смерти.
Верхняя часть левого легкого была у него проколота кинжалом.

Не было никаких сомнений: дойдя до крайнего отчаяния, Петер сам нанес
себе этот удар.

Узнав о случившемся, Пескад бросился на телеграф.

Через час доктор Антекирт уже получил в Катаро известие о самоубийстве
молодого человека.

Нет слов описать горе госпожи Батори, когда она увидела перед собой
сына, которому, по-видимому, оставалось жить лишь несколько, часов. Но она
быстро превозмогла женскую слабость. Прежде всего - помощь. Слезы - потом.

Вызвали врача. Он прибыл немедленно, осмотрел раненого, прислушался к
его слабому, прерывистому дыханию, исследовал рану, наложил повязку, -
словом, сделал все, что было в его силах. Но надежды у него не было
никакой.

Через пятнадцать часов состояние больного осложнилось сильным
кровотечением, дыхание стало еле заметно, казалось, оно вот-вот
прекратится.

Госпожа Батори опустилась на колени, обращаясь к богу с горячей
молитвой сохранить сыну жизнь.

В эту минуту дверь растворилась, и на пороге показался доктор Антекирт.
Он направился прямо к постели умирающего.

Госпожа Батори хотела было броситься к нему - он жестом остановил ее.

Затем он склонился над Петером и внимательно, ни слова не говоря,
осмотрел его. Потом он устремил на раненого какой-то особенно пристальный
взгляд. Его глаза словно излучали некую магнетическую силу; он как бы
хотел перелить в этот мозг, где сознание уже угасало, свою собственную
жизнь и свою собственную волю.

Вдруг Петер приподнял голову. Веки его приоткрылись, он посмотрел на
доктора и... упал бездыханным.

Госпожа Батори бросилась к нему, вскрикнула и без сознания рухнула на
руки Борика.

Доктор закрыл юноше глаза. Потом он встал и, выходя из комнаты,
прошептал изречение древнего индусского мудреца:

- "Смерть не уничтожает человека, она только делает его невидимым!"

8. ВСТРЕЧА НА СТРАДОНЕ

Смерть эта наделала в городе много шуму, но никто не подозревал
истинной причины самоубийства Петера Батори и тем более того
обстоятельства, что к нему в какой-либо степени причастны Саркани и Силас
Торонталь.

На другой день, шестого июля, должна была состояться свадьба Савы
Торонталь и Саркани.

Весть о самоубийстве, совершенном при таких волнующих обстоятельствах,
еще не дошла ни до госпожи Торонталь, ни до ее дочери. Силас Торонталь в
согласии с Саркани принял на этот счет строгие меры предосторожности.

Было решено, что свадьбу отпразднуют очень скромно. В виде оправдания