Чтение 44–й страницы книги ~Путешествие и приключения капитана Гаттераса~

- Но мы находимся еще в трех милях от брига, - ответил Бэлл. - Это
горит не "Форвард".

- Нет, "Форвард", - возразил доктор. - Скрадывая расстояния, рефракция
приближает к нам судно.

- Бежим! - крикнул Гаттерас, обгоняя своих товарищей.

Его спутники, оставив сани под охраной Дэка, бросились вслед за ним.

Через час они были в виду брига. Ужасное зрелище! Горящий бриг плавал
среди растаявших вокруг него льдов. Пламя охватило весь корпус; южный
ветер доносил до слуха Гаттераса зловещий треск.

В пятистах шагах от пылавшего судна какой-то человек с отчаянием
поднимал к небу руки; он стоял беспомощный перед пожаром, в пламени
которого погибал "Форвард".

Этот одинокий человек был старый боцман. Гаттерас подбежал к нему.

- Мой бриг! Мой бриг! - не своим голосом кричал он.

- Это вы, капитан! - отозвался Джонсон. - Остановитесь! Ни шагу дальше!

- Что такое? - спросил Гаттерас с угрозой в голосе.

- Ах, эти мерзавцы! - воскликнул Джонсон. - Они подожгли бриг и ушли
два дня назад.

- Проклятье! - вскричал Гаттерас.

Вдруг раздался страшный взрыв; земля содрогнулась; айсберги осели на
ледяных полях; столб дыма взвился под облака, и "Форвард", разлетевшись на
куски от взрыва пороховых запасов, исчез в огненной пучине.

Доктор и Бэлл подошли к Гаттерасу. Охваченный отчаянием, капитан вдруг
встрепенулся.

- Друзья мои, - сказал он твердым голосом, - трусы удрали. Но люди
мужественные добьются успеха! Джонсон и Бэлл, вы крепки духом! Доктор, вы
сильны знанием! А у меня вера! Вот там северный полюс! За дело! За дело!

Товарищи Гаттераса словно возродились к жизни, услыхав мужественные
слова капитана.

Но как ужасно было положение четырех путешественников и их умирающего
спутника, брошенных на произвол судьбы, без всякого снаряжения и припасов
под восьмидесятым градусом северной широты, в глубине полярной пустыни...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЛЕДЯНАЯ ПУСТЫНЯ

1. ОПИСЬ ДОКТОРА

Гаттерас задумал отважное предприятие, решив достигнуть крайней точки
севера; он хотел доставить Англии, своей родине, славу открытия Северного
полюса. Этот неустрашимый мореплаватель сделал все, что было в
человеческих силах. Девять месяцев он боролся с течениями, метелями и
буранами, разбивал ледяные барьеры, взламывал ледяные поля, боролся с
жестокими морозами полярной зимы; своей экспедицией он подвел итог трудам
своих предшественников, проверил на деле и, так сказать, восстановил
историю полярных открытий; продвинулся на бриге "Форвард" за пределы
исследованных морей, уже наполовину выполнил свою задачу - и вдруг его
смелые замыслы рухнули! Измена, или, вернее, малодушие, не вынесших тяжких
испытаний матросов и преступное безумие их коноводов поставили Гаттераса в
безвыходное положение: из восемнадцати человек экипажа, отплывших на
бриге, оставалось лишь четверо, да и те были без всякого снаряжения, без
корабля, за две с половиной тысячи миль от родины!

Гибель "Форварда", который взлетел на воздух на глазах
путешественников, лишил их последних средств к существованию.

Но даже эта ужасная катастрофа не сломила непреклонного духа Гаттераса.
Оставшиеся с ним товарищи были надежнейшие люди экипажа, геройские сердца.
Гаттерас воззвал к энергии и знаниям доктора Клоубонни, к преданности
Джонсона и Бэлла, к своей вере в задуманное дело; он дерзнул говорить о
надежде в этом отчаянном положении, и голос его был услышан доблестными
товарищами. Прошлое этих решительных людей было порукой их мужества в
будущем.

Ободренный энергичными словами капитана, доктор решил выяснить
положение вещей и, покинув своих товарищей, остановившихся в пятистах
шагах от брига, направился к месту катастрофы.

"Форвард", этот великолепный, столь тщательно построенный корабль,
перестал существовать. О силе взрыва говорили треснувшие льдины,
безобразные, почерневшие, обугленные обломки дерева, исковерканные
железные брусья, обрывки тросов, тлеющие подобно пушечным фитилям, и
спирали дыма, расстилавшиеся по ледяным полям. Стоявшая на баке пушка была
отброшена на несколько туазов и лежала на льдине, точно на лафете.
Местность на сто туазов в окружности была усеяна всевозможными обломками;
киль выглядывал из-под кучи ледяных обломков. Оттаявшие от пожара айсберги
снова приобрели твердость гранита.

Тут только доктор вспомнил о своих потерях: сгорела его каюта, погибли
коллекции, разбиты и изуродованы драгоценные инструменты, книги
превратились в клочья и пепел. Сколько погибших богатств! Он со слезами на
глазах осматривал место ужасной катастрофы и думал уже не о будущем, а о
постигшей его непоправимой беде.

Вскоре к нему подошел Джонсон. Лицо старого моряка носило следы недавно
пережитых страданий. Ему пришлось бороться со взбунтовавшимися товарищами
и защищать порученный его охране корабль.

Доктор протянул руку, которую Джонсон с грустью пожал.

- Что теперь с нами будет, друг мой? - вырвалось у Клоубонни.

- Кто может сказать? - ответил Джонсон.

- Главное, - сказал доктор, - не надо отчаиваться, будем мужественны!

- Вы правы, доктор, - отвечал старый моряк, - в минуту великих
несчастий следует принимать великие решения. Да, попали мы с вами в беду!
Но постараемся выпутаться из нее!

- Бедный корабль! - вздохнул Клоубонни. - Я привязался к нему, полюбил
его, как свой домашний очаг, как дом, в котором провел всю свою жизнь. А
теперь и следа от него не осталось!

- Кто бы поверил, доктор, что все это дерево и железо было так дорого
нашему сердцу!

- А где шлюпка? - спросил Клоубонни, озираясь по сторонам. - Она тоже
погибла?

- Нет, доктор. Шандон и его товарищи взяли ее с собой.

- А ялик?

- Разлетелся на куски! Видите эти еще не остывшие листы жести? Это все,
что от него осталось.

- Значит, у нас только и есть, что надувная шлюпка?

- Да, потому, что вы захватили ее с собой.

- Этого мало, - сказал доктор.

- Проклятые изменники удрали! - воскликнул Джонсон. - Пусть небо
накажет их по заслугам!

- Джонсон, - мягко возразил доктор, - не надо забывать, сколько они
перестрадали. Только лучшие из людей остаются твердыми и непоколебимыми в
беде, но слабым не устоять. Лучше пожалеем о наших товарищах по несчастью,
но не будем их проклинать.

Доктор умолк на несколько минут; он с тревогой оглядывал окрестности.

- А что сталось с санями? - спросил Джонсон.

- Они стоят в миле отсюда.

- Под охраной Симпсона?

- Нет, друг мой! Симпсон, бедняга, не вынес страданий.

- Умер? - воскликнул боцман.

- Умер! - ответил доктор.

- Бедняга! - сказал Джонсон. - Впрочем, как знать, - не придется ли нам
завидовать его участи?

- Но взамен умершего мы привезли умирающего, - сказал Клоубонни.

- Умирающего?

- Да, капитана Альтамонта.

И доктор в нескольких словах рассказал боцману обо всем происшедшем.

- Американец! - в раздумье произнес Джонсон.

- Да, как видно, это гражданин Соединенных Штатов. Но интересно знать,
что это за судно "Порпойз", которое, очевидно, потерпело крушение, и зачем
оно пришло сюда.

- На свою погибель, - ответил Джонсон. - Оно везло свой экипаж на
верную смерть. Такая участь ждет чуть ли не всех смельчаков, которые
заходят в эти гибельные места. Но вы-то, доктор, по крайней мере добрались
до цели, к которой стремились?

- До залежей каменного угля? - спросил Клоубонни.

- Да.

Доктор печально покачал головой.

- Так, значит, ничего?

- Ничего! У нас не хватило продуктов, и мы выбились из сил. Мы даже не
дошли до берега, о котором упоминает Эдуард Бельчер.

- Итак, - сказал Джонсон, - мы без топлива.

- Да.

- И без провианта?

- Да.

- И вдобавок нет корабля, чтобы вернуться в Англию...

Оба замолчали. Надо было обладать незаурядным мужеством, чтобы
взглянуть в лицо таким несчастьям.

- По крайней мере, - сказал Джонсон, - наше положение выяснилось.
Теперь мы знаем, на что рассчитывать. Начнем же с самого необходимого.
Стужа стоит лютая. Построим себе снежный домик.

- С помощью Бэлла это нетрудно сделать, - ответил доктор. - Затем
сходим за санями, привезем американца и будем совещаться с Гаттерасом.