read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



огонь и в воду!
- За что же ненавидят?
- А за то, что он такой волевой. Он ведь очень волевой и всегда своего
добьется, если захочет.
Я слушала с интересом.
- А чего же приходится добиваться?
- Ну, как же! Всего! Тут ведь кулаков много, и нам в медицинской
практике приходится с ними бороться.
Мы с Машенькой болтали все утро, потом нагрели воду, и я умылась с
наслаждением, в котором было даже что-то дикарское. Машенька помогала мне и
смеялась.


БОЛЬШОЙ РАЗГОВОР
Говорят, что борьба с эпидемиями напоминает войну: те же разведки,
прорывы, отступления, атаки. Но ничего похожего на войну не было в той
тщательной однообразной работе, которой мы занимались днем и ночью - ночью
потому, что нужно было не только лечить, но и ухаживать за больными.
И лишь в одном отношении наш труд напоминал войну: мы не могли
предсказать потери. Так погиб, несмотря на огромные дозы сыворотки,
белокурый мальчик, напомнивший мне Андрея. Погиб третий ребенок у женщины,
потерявшей двух, и она часами стояла у нашей баньки, простоволосая,
страшная, качая завернутое в тряпку полено.
Бай-бай, да усни,
Да большой вырастай.
На оленя гонец,
На тетеру стрелец, -
пела она, и нельзя было выйти, чтобы не встретить ее тусклого взгляда.
Ты на елке тетерку имай,
На озерке гагарку стреляй.
Еще на море уточку,
На песочке лебедушку.
Машенька не боялась ее, а я боялась и каждый раз, выходя из баньки,
должна была сделать усилие, чтобы не побежать со всех ног.
Есть что-то неуверенное в отношениях людей, знавших и любивших друг
друга в юности и встречающихся, когда миновали в разлуке не дни и месяцы, а
годы. Была ли эта разлука полным забвением или все же не переставало звенеть
в душе воспоминание о том, что казалось забытым? Кто знает? Расстаются в
юности, когда удивительно близки впечатления и размышления. Встречаются не
очень или очень охладевшими и, сравнивая две жизни, поражаются, сочувствуют,
негодуют.
Нужно было что-то переломить в душе, чтобы между Андреем и мной
возникли прежние отношения - не прежние, другие, но которые были невозможны
без прежних. То, что было между нами в Лопахине, теперь представлялось мне
чем-то легким, тонким, похожим на первую сквозящую зелень вязов, когда ночью
мы шли на Пустыньку после школьного бала.
Солнце заходило, бледно-желтый шар без лучей уже коснулся зубчатой
линии кряжей, когда, посмотрев больную девочку лоцмана, жившего в крайнем
доме посада, мы вышли и, одновременно вздохнув, пошли не налево - домой, а
направо - вдоль пологого берега Анзерки.
Мы шли, и я думала, что в здешнем закате нет теплоты, как у нас... я
мысленно чуть не сказала - в России, как будто здесь, в Анзерском посаде,
была не Россия. Вокруг не лежал теплый, желтый отсвет уходящего дня, а лишь
холодно сверкала каменистая тропинка, которая вела к солевым варницам,
раскинутым среди извилистых оврагов.
Мы долго шли и молчали, но это было уже не прежнее молчание от
усталости, а совсем другое. И Андрей, как всегда первый, назвал то, о чем мы
молчали.
- Почему мы перестали переписываться, Таня? Ты обиделась на то письмо,
в котором я упрекал тебя... Ты знаешь, о чем я говорю?
Это было сказано совершенно как в детстве, когда мы угадывали мысли
друг друга.
- Знаю.
Он сдвинул шапку на затылок, и у него стал расстроенный, но решительный
вид.
- Скажи, это правда, что, когда Глафира Сергеевна с мамой уехали из
Лопахина, она поручила тебе... Это правда, что ты взяла на себя заботы о
дяде?
Я остановилась от неожиданности. Но он взял меня под руку, и мы быстро
пошли по неудобной, покатой тропинке к оврагам - туда, где виднелся черный
навес на столбах и в глубине, под навесом, вспыхивало дымное пламя. Это были
варницы.
- Конечно, ты была девочкой и они не должны были оставлять его на твое
попечение. Но ведь ты предложила сама? Это правда? Я понимаю, ты предложила
не из-за денег...
Андрей прикусил губу и с ужасом взглянул на меня. Я потом поняла, что
он не хотел упоминать о деньгах и проговорился нечаянно.
- Я много думал о нем все эти годы. Я понял, что с преступной
небрежностью относился к нему - преступной, потому что он искал среди нас
того, кому мог бы передать свой труд, свои мысли. А я даже не знаю, где
остались его работы? У тебя?
- Да.
Теперь варницы были недалеко, а через распахнутые настежь ворота, на
фоне дымно-красного вырывающегося откуда-то пламени, можно было рассмотреть
темные фигуры неподвижных людей.
- И ведь он много сделал для тебя, я часто думал об этом, - снова
заговорил он. - И вот, когда он остался один... Разумеется, это вздор, что
он умер из-за кого бы то ни было, - сказал он поспешно. - Но ты понимаешь...
мне было очень трудно, и, когда ты не ответила, я решил больше тебе не
писать.
Мы подошли к варницам. Под развалившимся навесом женщины качали воду из
колодца, и вдоль деревянного желоба она бежала в варницу через дворик.
Черный, мохнатый мужчина с палкой в руке стоял подле котла, в котором
варилась соль, и все вокруг было озарено мрачным отблеском пламени.
Это было только начало нашего разговора, оборвавшегося потому, что я
была так ошеломлена, что в первую минуту не нашлась, что ответить Андрею.
Зачем Глафира Сергеевна оклеветала меня? Она сочинила целую историю, будто я
долго умоляла ее оставить Павла Петровича на мое попечение, уверяя, что буду
беречь его. А потом, когда старый доктор после ее отъезда остался один, я ни
разу даже не зашла к нему, и он тяжело болел и умер без теплого слова, без
помощи и без друзей. Все это она узнала будто бы от одного лопахинца,
который был возмущен моим поведением.
Поверила ли этой выдумке Агния Петровна? Оказывается, поверила. Это
меня поразило! Все-таки Агния Петровна знала и любила маму, и я привыкла
уважать ее, хотя и чувствовала, что в глубине души она слабый человек и
легко поддается чужому влиянию. А Митя? Поверил ли Митя?
Не помню, когда еще в жизни я с подобной энергией обрушивалась на
кого-нибудь, как в ту ночь - была уже ночь - на Андрея.
Я рассказала все - никогда не думала, что у меня такая хорошая память!
Я рассказала, как Глафира Сергеевна потребовала, чтобы Агния Петровна
немедленно переехала в Москву, разумеется, чтобы развязать себе руки. Как,
жадно поглядывая по сторонам, она снимала с антресолей всякую рухлядь и
потом долго торговалась со старьевщиком, который даже плюнул, уходя, и
сказал, что такую выжигу он встречает впервые. Как старый доктор молодел от
надежды, освещавшей его лицо, когда он читал мне письмо, начинавшееся
словами: "Дорогой Владимир Ильич". Как он был потрясен отзывом какого-то
Коровина. Как ему стало "некогда жить" и как перед смертью он манил кого-то
слабой рукой, но не было с ним той, кого он манил, а была только одинокая
девочка, не знавшая, чем облегчить его последние минуты.
Я замолчала. У меня щеки горели, и было такое чувство, что температура
не меньше тридцати девяти. Мы ничего не ели с обеда, я хотела сварить кофе
(мы вернулись в баньку). Но Андрей почему-то не дал, и мы молча, грустно
съели страшно соленую селедку, после которой так захотелось пить, что я
все-таки сварила кофе.
Андрей заговорил, и наступила моя очередь слушать его - слушать и
волноваться, потому что то, что он рассказал, глубоко взволновало и
заинтересовало меня.
Мне думалось, что это очень трудно - найти объяснение тому, что
произошло четыре года назад в семействе Львовых, но оказалось, что совсем
нетрудно! Нужно было только одно: знать Глафиру Сергеевну, а Андрей знал ее
теперь куда лучше, чем я. Это был конец прежней семьи во главе с Агнией
Петровной и начало новой, в которой главную роль Глафира Сергеевна,
разумеется, отводила себе. Тогда, в Лопахине, она лишь приступила к своей
задаче, может быть, немного решительнее, чем требовали обстоятельства, -
приступила и, совершив ошибку, немедленно свалила вину на меня. Андрей
рассказывал об этом немного иначе. Я угадывала каждый его намек с полуслова.
Он нарисовал портрет изменившейся, постаревшей - "не узнать!" - Агнии
Петровны, и за этим "не узнать" я увидела Глафиру Сергеевну, уверенную,
вежливо улыбавшуюся, в то время как глаза оставались неподвижно-мрачными на
красивом, бледном лице: "Что касается ваших, мамочка, дел... " Теперь она
вела дом - и вела, по словам Андрея, в высшей степени толково и властно.
Митя слушался ее, только в одном вопросе она встретила решительное



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 [ 44 ] 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.