нерадивую работу, когда последний раз привозил ему машину в ремонт. Но ты бы
не винил ее. Разве не так?
случай, Алан? Ты уверен, что произошел спазм потому, что так тебе сказал
доктор Ван Аллен. А тебе никогда не приходило в голову, что она могла резко
свернуть с дороги, увидев оленя? Разве не могло быть все так просто?
чужая машина.
посетители за другими столиками обернулись. - Может быть, у нее тогда болела
голова, и она в первый раз в жизни забыла пристегнуться, но это вовсе не
значит, что Энни намеренно разбила машину. Та же головная боль вероятно,
одна из самых сильных - могла быть причиной и того, что ремень Тодда
оказался пристегнутым. И все-таки это не главное.
озлобление. Но даже если самое худшее из твоих предположений верно, правды
ты никогда не узнаешь.
между ними стояла свеча. Ее глаза в свете пламени казались темнее, и Алан
видел, как в каждом плясал огонек. - Знаешь, опухоль мозга тоже несчастный
случай. Здесь не может быть обвиняемых. Алан, нет - как вы их называете
преступников. Пока тебе это не станет ясно, шансов нет никаких.
еще недостаточно стара, чтобы не рискнуть, но слишком стара, чтобы не иметь
неудачного опыта и не знать, куда могут завести чувства, если их выпустить
из-под контроля. Я не позволю им теперь разбушеваться до тех пор, пока ты не
оставишь Энни и Тодда в покое.
старой загородной харчевни, отблеск оранжевого пламени камина плясал по ее
шелковистым щекам и левому виску. А снаружи заунывным кларнетом распевал под
карнизами ветер.
отвезти меня домой. Я терпеть не могу попадать в двусмысленное положение, но
не более того, как что-то задумывать исподтишка. Он протянул руку и
дотронулся до ее пальцев. - Нет, Полли, ты сказала совсем не слишком много.
Я люблю тебя слушать.
встречались, но они ощущали необходимость вести себя осторожно - не только
потому, что это был маленький городок, и Алан занимал в нем видную
должность, а Полли требовалось поддерживать репутацию в обществе, чтобы
продолжать свое дело - но потому, что оба понимали возможность обвинения.
достаточно солидном возрасте, чтобы оставаться предусмотрительными.
обо всех годах между Тогда и Теперь... Он не до конца ей поверил и остался в
надежде, что наступит день, когда она расскажет всю правду, не распахивая
при этом так широко глаза и не теребя слишком часто мочку левого уха. Он
понял, что ей было трудно решиться рассказать даже то, что он услышал, и
поэтому готов был ждать продолжения. Надо быть терпеливыми. И осторожными.
Достаточно и того, вполне достаточно, что он окончательно влюбятся в Полли,
когда долгое лето проходило мимо них по Мейн Стрит.
снова заговорить о женитьбе. Он уже пытался однажды, в августе, но она тогда
снова сделала этот жест - шшш, замолчи. Теперь, думал он...
рельсов...
9
длинного, нескончаемого. В магазине было все, все, что он когда-то хотел
приобрести, но не мог себе позволить - часы с заводом от взмаха рукой,
широкополая мягкая шляпа от Аберкромби и Фитч, восьмимиллиметровая
кинокамера фирмы Белл энд Хауэлл, сотни других предметов - но что-то еще
оставалось позади, за плечом, то, чего он не видел.
"торонадо". Джорджу Старку.
продается все, что душе угодно".
ползающей среди множества компьютеров на приливке с табличкой СВОБОДНО В
ПРОДАЖЕ. Он хотел убежать, но рука, без линий на ладони, схватила его за
плечо и остановила.
почерневший, обугленный ремень, которым был пристегнут его сын.
Глава 8
1
жестокой, когда ранним субботним утром сидел в своем кабинете. На столе
рядом с кипой налоговых квитанций за 1982-1989 годы лежала корреспонденция -
письма из Бюро Налоговой Инспекции штата Мэн и копии писем, которые он
посылал в ответ.
ничего не мог поделать с собой.
первого ночи и до утра мерил шагами свой домашний кабинет, пока его жена,
выпив снотворное, крепко спала наверху, в спальне. Он обратил внимание, что
то и дело косит на небольшой гардероб в углу кабинета. Там, на верхней полке
лежали свитера. Большинство из них были старые и тронутые молью. Под ними
пряталась деревянная резная шкатулка, смастеренная отцом еще до того, как
болезнь нависла над ним грозовой тучей, отняв память и навыки. В шкатулке
хранился револьвер.
себя, нет - во всяком случае до поры до времени. Для Них.
зданию Муниципалитета. Эдди Уорбертон, с метлой в руках и сигаретой
Честерфилд в зубах (золотой орден Святого Кристофера, приобретенный им
накануне в Нужных Вещах, был надежно спрятан под рабочей синей блузой)
провожал его взглядом, пока Китон медленно поднимался на второй этаж. Они не
обменялись ни словом. Эдди за последний год успел привыкнуть к появлению
Китона в неурочные часы, а Китон вообще давно перестал замечать Эдди.
пустить по ветру, и стал просматривать и сортировать. Письма Бюро Налоговой
Инспекции в одну кипу, свои ответы - в другую. Эти письма он хранил в нижнем
ящике шкафа и ключ от этого ящика был только у него.
Дэнфорт Китон, а ШЛ - Ширли Лоренс, его секретарша, стенографировавшая и
печатавшая корреспонденции. Но инициалы инициалами, а ни одного из ответных
писем Китона она тем не менее не видела.
секретарши.
расхождения в квартальном отчете под номером 11 за 1989 год". Он быстро
отложил письмо в сторону.
образцом заполнения формуляров по выплате компенсаций за последний квартал
1987 года..."
на этот раз..."
обнаружили записей о городской..." "... распределение фондов, выделенных на
городские нужды, не подтверждено документально..." "... отсутствие расходных
чеков должно быть..." "... утечка наличных средств не обоснована..." "...
запрос о полном документальном отчете на расходы..." И, наконец, последнее,
поступившее вчера. То, что заставило его ехать в Люистон и где, как он
поклялся себе вчера вечером, ноги его больше не будет.
молотки. По позвоночнику отекала струйка холодного липкого пота. Под глазами
чернели круги усталости. Застывшая слюна скопилась в углу рта.
казалось, что заголовок под оттиском печати кричит на него, а обращение -
холодное, сухое и угрожающе формальное:
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Бажанов Олег
Херберт Фрэнк
Беляев Александр