любопытно, как это они делают, интересно было бы посмотреть...
на Эйрис. - Скажи нам, Эйрис, что ты думаешь о соглашении Кридогов? Ты еще
ничего не сказала.
высказала тихим голосом, но это было ее собственное убеждение. - Все
шестеро - смелые люди. Они решили попытаться остановить убийства, любой
ценой... Эр-Фроу - не для убийств, и Дахар прав, что понял это.
говорил Калид.
что она устала? Иди, приляг, Эйрис.
пыталась вспомнить слова Дахара и понять их скрытый смысл. "Почему
делизийка беспокоится о джелийской проститутке? У тебя есть причина?" -
спросил он с волнением. Возможно, Дахар искал подтверждения, что
существует какая-то связь между ней и СуСу, между делизийцами и джелийцами
- между ним и Калидом? "Это хуже для джелийцев, чем для нас, - сказала
Ондар. - Они никогда не понимали сделок". Да, подумала Эйрис, потому, что
джелийцы всегда стараются выполнить условия сделок. И вспомнила о Джехан,
которая провела делизийку через вельд, считая, что к этому ее обязывает
честь. Но когда Джехан убила мужчин, напавших, на Эйрис, и та спросила ее:
"А что, если бы они были джелийцами?", даже Джехан, молодая и
неискушенная, заметила, что два обязательства, которые противоречат друг
другу, могут раздавить ее, как два катящихся навстречу камня, и в гневе
отступила.
уме, жадном до всего, чему учили геды, снова почувствовала его ладонь на
своей руке и поняла, что у Дахара была какая-то своя боль, когда он нес
варвара внутрь Стены. Его попытка не показать эту боль не удалась, когда
она задала вопрос: "Что произошло сегодня утром? Что ты сделал?" Но то
была только половина того, что она хотела спросить. Чего ему стоило то,
что он сделал, и как смог позволить себе вступить в торг с делизийцами -
вот что интересно Эйрис. Наверное, этот торг и причинил ему боль.
на нем принято торговаться. - Она хитро блеснула глазами.
сопровождаемая градом проклятий. Вряд ли стоило уделять внимание этому
маленькому происшествию, но оно вывело Эйрис из себя, и она долго не могла
успокоиться.
разрешили ей пройти в залы делизийцев, она повернулась и пошла назад.
Эйрис душила бессильная злоба, и она отчетливо представила себе, что
должна чувствовать СуСу, эта крохотная женщина, почти ребенок, сидя одна в
своей запертой комнате. Помня, что Дахар советовал ей не давать настою
осесть, она не смешала отвары, а несла их в двух разных чашах, чтобы
отдать их СуСу завтра, когда караульные начнут пропускать людей в Дом
Обучения. Бедная девочка! Ей всю ночь придется пробыть одной!
кучей проволоки, электромагнитов и простеньких моторов, которые она
научилась делать. Прислонившись спиной к стене, женщина уселась на
подушках и закрыла глаза. Перед ней замелькали картины: белый великан и
СуСу - испуганный, забитый ребенок, Дахар возле Стены, СуСу, умоляющая
Гракса позволить ей остаться со своим другом, и Гракс, который так хорошо
умеет все объяснять, но не умеет понять горя людей. Он к чему-то всегда
прислушивается и думает о чем-то, чего другие не могут понять...
глаза и выпрямилась. Ну конечно, Гракс именно слушал. Ясно, что внутри его
прозрачного шлема из врофа находилось какое-то устройство, позволяющее ему
слушать... что-то. Она сама научилась делать электромагниты, издававшие
жужжание и щелчки. У гедов должны быть приборы, которые могут производить
и другие звуки. Но где же тогда провода и электрические элементы? Подумав
об этом, она посмеялась над своей глупостью: геды умеют растворять стены,
они создали небесный свод. Им не нужны провода. Но что же тогда слушал
Гракс? Щелчки? Голоса? Неужели это возможно? Люди не в состоянии узнать,
что могут геды, а чего нет. Но если они слушали голоса, то чьи? Ответа не
было. Эйрис долго ломала над этим голову, но, так ни до чего и не
додумавшись, решила, что надо спросить у Гракса. Однако геды никогда не
рассказывали ей о том, что слышат голоса внутри шлемов. С другой стороны,
они обычно отвечали только на те вопросы, которые им задавали, и никогда
не пытались говорить о том, о чем их не спрашивали. Раздумывая над всем
этим, Эйрис долго не могла заснуть, поэтому сразу услышала, что в комнату
кто-то вошел. Это был Келовар. Уже давно они обменялись замками, и теперь
солдат мог свободно входить в ее комнату. Женщина пожалела, что ее
уединение нарушили, и недовольно проговорила:
посмотрела на солдата. Светлые глаза Келовара странно сверкали. Но в
отличие от Дахара, Келовар излучал что-то пугающее, и это отталкивало
Эйрис. Неожиданно ей пришла в голову странная мысль, что Келовар подобно
тому кусту, росшему неподалеку от шар-травы, за время, проведенное в
Эр-Фроу, изменился, стал менее цельным, чем был раньше, как будто душа его
утратила свои мягкие и зеленые слои, завяла в тусклом свете неба гедов.
Ценность науки чужаков могла оставить большинство людей безразличными, но
почему в Эр-Фроу они изменились именно в худшую сторону?
Дахаром, заметил его ладонь на ее руке?
гедов, ни под каким другим предлогом. Игрушки подождут до утра. Никуда не
ходи.
Келовар стал лейтенантом Калида, то, конечно, он должен был знать обо
всем.
хотела что-то ответить, но стены вокруг них вдруг заговорили:
За это геды обещали изгнание. Люди пытаются прекратить убийства. Геды
подождут и будут наблюдать за этой попыткой. Никто не будет изгнан до тех
пор, пока геды ждут и наблюдают.
на шаг отошла от него, но он ничего не сказал, не сделал никакого
замечания по поводу этого сообщения, которое, как и прежде, трижды
повторилось тем же спокойным тоном. "Почему геды всегда обо всем говорят
три раза? Не потому ли, что у них три глаза?" - подумала Эйрис и
почувствовала приступ внезапного смеха - смеха облегчения.
"игрушками", и положил руки на плечи женщины.
случилось.
волосам, но тут же отвела руку. Талот не плакала, просто неподвижно лежала
на подушках лицом вниз и не хотела, чтобы ее утешали. Талот вернулась
после совещания "Кридогов" полностью владея собой, бледная, но с сухими
глазами. Да, рассказала она Джехан, история, бродившая по джелийским залам
- правда. Она сообщила о Джаллалудине Дахару, и Белазир позволила Калиду
убить его. Все это правда.
проститутка!
остается уделом горожан и проституток. Так было всегда. Только...
- такой же предательский город, как и Делизия. Сестры-легионеры знают, что
делать и что чувствовать, поэтому Талот нужно оставить наедине с ее
бедами. Но почему же тогда ей, Джехан, казалось, что она не может так
поступить? Почему ее мучило идиотское желание чем-нибудь ободрить, утешить
подругу, несмотря на то, что та просила оставить ее в покое? Да и чем она
сможет ей помочь? Короче, девушка совсем запуталась, пытаясь разобраться в
том, как ей следует поступить. В этом странном городе все перепуталось, и
нельзя уже было понять, что правильно, а что нет.