вашу участь.
аскетического рта мирскую гордость.
монах. - Я боюсь не за себя, а за Виолетту, нежное и любящее существо,
которое было вверено моей заботе и к которому я отечески всем сердцем
привязан. - Монах замолк, словно в душе его происходила борьба. - Кроме
того, я давно знаю кротость и благородство донны Флоринды, - продолжал он
затем, - и потому не могу оставаться равнодушным к опасностям, которым она
подвергнется. Ведь мы не можем покинуть нашу питомицу, и я считаю, что,
будучи осторожными и благоразумными опекунами, мы не имеем права идти на
такой риск. Будем лучше надеяться, что правители не ослабят своей заботы об
интересах и счастье нашей Виолетты.
бездушные сенаторы - в общество смиренных картезианцев . Нет, падре, мы должны
воспользоваться счастливым случаем - а более счастливый, чем этот, вряд ли
представится - или вручить свою судьбу холодным и расчетливым властителям,
попирающим все законы для достижения собственных целей. Часа.., нет, даже
меньше, хватит, чтобы известить моряка, и, прежде чем настанет рассвет, мы
увидим, как венецианские дворцы в отдалении исчезают постепенно из глаз,
словно погружаясь в ненавистные лагуны.
сын мой, не так-то просто обмануть агентов полиции. Мы не сможем покинуть
дворец, ступить на борт фелукки или осуществить какие-либо другие наши планы
без того, чтобы не привлечь к себе их внимания. Но тише! Я слышу всплеск
весел. Чья-то гондола остановилась у входа!
сообщив, что чиновник республики входит во дворец. Нельзя было терять ни
минуты, и дон Камилло вновь скрылся в маленькой молельне. Едва была принята
эта предосторожность, как дверь отворилась, и в покои Виолетты вошел
чиновник сената по особым поручениям. Он оказался тем самым человеком,
который присутствовал во время страшной казни рыбака и который принес
Виолетте весть о прекращении опеки над ней синьора Градениго. Войдя, он
недоверчиво оглядел всю комнату, и кармелит, встретившись с его взглядом,
содрогнулся. Но внезапные опасения исчезли, лишь только выражение
подозрительности на лице чиновника сменилось лицемерной улыбкой, которой он
имел обыкновение смягчать неприятные новости.
обращался. - Мое усердие должно убедить вас, сколь неустанно печется сенат о
вашем благополучии. Стремясь доставить вам удовольствие и будучи всегда
внимательным к желаниям такой знатной особы, как вы, сенат решил на летнее
время, когда каналы нашего города лишь усугубляют зной и переполнены людьми,
отправить вас развлечься в места более подходящие. Меня послали просить вас
сделать все приготовления к отъезду, необходимые, чтобы вы могли прожить
несколько месяцев на более чистом воздухе со всеми возможными удобствами
сборы следует закончить как можно скорее, так как путешествие, чтобы оно вас
не утомило, начнется до восхода солнца.
предков!
пустыми формальностями времени же будет достаточно, ибо Святой Марк, как
истый родитель, сам позаботится о том, чтобы все необходимое было доставлено
в резиденцию, которая будет иметь честь принять столь благородную
обитательницу.
понадобится больше времени.
новую служанку, ибо только она одна и потребуется вам на время столь
краткого отсутствия.
высоких побуждений, чем наемные лакеи вашего дворца.
Донна Виолетта огромным усилием воли подавила свое негодование и
оскорбленную гордость, но взгляд ее был полон страдания.
горничную?
обслуживать?
помощницы. Аннина! - позвал тут чиновник, подойдя к двери. - Твоя
благородная госпожа желает тебя видеть сейчас же.
вид, по лукавому выражению ее лица можно было понять, что она чувствует себя
вполне независимой от воли своей новой госпожи.
нескрываемой неприязнью глядя на хитрое и лживое лицо Аннины.
потому я не стану долее стеснять вас своим присутствием. Надеюсь, вы
воспользуетесь моим уходом и, не теряя времени, которого и так осталось
немного, до наступления рассвета успеете подготовиться, чтобы покинуть город
с первым утренним ветром.
причине, оглядел комнату, поклонился и вышел.
опасаясь, что дон Камилло, не зная, что произошло, выйдет из своего укрытия,
Виолетта решила предупредить его об опасности и поспешно заговорила со своей
новой служанкой.
что герцог услышит их разговор.
ибо я много слышала о вашей доброте.
об этой неожиданной перемене. Мне необходимо поторопиться, чтобы своей
медлительностью не вызвать недовольство сената. Я полагаюсь во всем на тебя,
так как ты знаешь волю моих опекунов, и мои слуги помогут тебе.
повиноваться. Однако она подчинилась, покинув покои вместе со слугой,
которого донна Виолетта вызвала из передней. Дверь за ней закрыли, и в то же
мгновение дои Камилло вышел из своего убежища. Все четверо в ужасе глядели
друг на друга.
герцог.
успешным.
руки монаха. - И ты тоже, моя вторая мать?
способностью без слов понимать намерения кармелита. - Мы пойдем с тобой и в
замок святой Агаты, и в темницы Святого Марка.
с облегчением воскликнула исполненная радости и почтительности Виолетта. -
Камилло, мы ждем твоих приказаний.
чиновник, подозрительно оглядела комнату, и по ее пустым вопросам можно было
судить, что она явилась вовсе не для того, чтобы выяснить, какого цвета
платье желает надеть Виолетта.
мы собираемся, и сама можешь выбрать подходящий наряд. И торопись, чтобы я
не опоздала! Энрико, проводи мою новую горничную в гардеробную.
чтобы поверить этой неожиданной уступчивости Виолетты и не заметить
неудовольствия, с каким ее допустили к выполнению новых обязанностей. Аннина
вынуждена была подчиниться, так как преданный Энрико не отходил от нее ни на
шаг, но, едва отойдя от двери, она вдруг сказала ему, что забыла спросить о
чем-то важном, и стремительно вошла в комнату, прежде чем Энрико смог
помешать ей.
больше, - сурово сказал монах. - Я буду исповедовать твою госпожу, ибо,
прежде чем мы вновь встретимся с ней, она может долго томиться в ожидании
утешения святой церкви. Если у тебя нет ничего безотлагательного, удались,
пока ты еще не нанесла серьезного оскорбления религии.
внушил Аннине почтение. Испугавшись его проницательного взора и боясь
оскорбить верования, которых придерживались все в Венеции и которые привыкла
уважать и она, Аннина пробормотала извинение и исчезла. Но, прежде чем
закрыть дверь, она еще раз обшарила глазами всю комнату. Когда они снова
остались одни, монах жестом приказал молчать пылкому дону Камилло, который,
едва сдерживая нетерпение, ожидал ухода незваной служанки.
нас окружают предатели. В этом несчастном городе никогда не знаешь, кому
можно довериться.
ее послышалось невольное сомнение.
Камилло, и поэтому мы в безопасности. Герцог святой Агаты, если ты можешь
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Посняков Андрей