фигурке, которая скользнула в калитку и исчезла за кустарником. - Нечего
сказать - счастлив!
двигавшийся по горной дороге к берегам Гудзона.
невестой, ему все же было несравненно легче, чем ей. Острым взором ревнивой
любви Френсис без труда открыла, что Изабелла Синглтон неравнодушна к
Данвуди. Застенчивая, стыдливая, она но могла и вообразить себе, что
Изабелла испытывает неразделенную страсть. Пылкой Френсис было чуждо
притворство, и она сразу заметила, что молодой человек смотрит на нее с
восхищением. Но Данвуди пришлось долго и упорно искать ее расположения,
доказывать ей свою нежную преданность, прежде чем он добился взаимности.
Ответная любовь была безраздельной, всепоглощающей. Удивительные события
последних дней, изменившееся поведение жениха, его загадочное к ней
равнодушие и, главное, романтическая влюбленность Изабеллы пробудили в душе
Френсис новые чувства. Ужасаясь при мысли, что Данвуди ей неверен, она в то
же время со скромностью, свойственной чистым натурам, стала сомневаться в
собственных достоинствах. В минуты самоотречения ей казалось, что она
способна с легкостью уступить своего жениха другой, более достойной его
женщине, по может ли воображение заглушить голос сердца! Едва Данвуди
скрылся, как наша героиня ощутила всю глубину своего несчастья, и если
обязанности командира несколько отвлекали Данвуди от мыслей о своем горе, то
у Френсис не было этого утешения; заботы, которых требовала от нее
привязанность к отцу, не приносили ей облегчения.
понадобилась вся сила любви дочерей, чтобы поддержать в нем еле теплившуюся
жизнь.
Глава 20
драгунами охранять раненых и Тяжелый обоз, Данвуди не только выполнил
распоряжения, отданные ему в письме полковником Синглтоном, но и позаботился
о своем пострадавшем от ушибов товарище. Напрасно Лоутон клялся, что он в
силах выполнить любую задачу, и уверял, что его солдаты не пойдут в атаку за
Томом Мейсоном с такой охотой и рвением, как за ним самим, - его начальник
остался непоколебим, и раздосадованный капитан вынужден был скрепя сердце
подчиниться. Перед выступлением Данвуди повторил ему свою просьбу хорошенько
следить за обитателями "Белых акаций" и оберегать их; а в случае, если
поблизости будет намечено что-нибудь подозрительное, майор приказал капитану
покинуть лагерь и перебраться с отрядом в усадьбу мистера Уортона. Слова
разносчика заронили в сердце Данвуди смутную тревогу за обитателей коттеджа,
хотя он и не представлял себе, какая им может грозить опасность и откуда ее
следует ожидать.
"отелем", проклиная в душе судьбу, которая обрекла его на бесславную
праздность как раз в ту минуту, когда появилась надежда на встречу с врагом.
Изредка он отвечал на вопросы Бетти, а та, сидя у окна, то и дело
пронзительным голосом спрашивала его о подробностях бегства разносчика: оно
все еще казалось ей непостижимым. Тут к капитану подошел доктор Ситгривс;
все это время он занимался своими пациентами, которых разместили довольно
далеко от постоялого двора, и не подозревал ни о том, что без него
произошло, ни об уходе отряда.
вокруг. - И почему вы остались один?
раненых и женщин.
благоразумия не перевозить раненых. Эй вы, миссис Элизабет Фленеган,
дайте-ка мне чего-нибудь поесть, я очень голоден! И поскорей, мне еще
предстоит вскрывать труп.
высовывая в разбитое кухонное окошко свое краснощекое лицо, - вы, как
всегда, опоздали; здесь можно закусить только шкурой Дженни да еще тем
трупом, о котором вы говорите.
людоеда! Как вы смеете так разговаривать со мной? Уймите ваш мерзкий язык и
дайте поскорей что-нибудь подходящее для пустого желудка.
- ответила Бетти, подмигивая капитану. - А я говорю, что вам придется
поголодать, пока я не приготовлю для вас кусок шкуры Дженни. Ребята слопали
все подчистую.
доктора, что уже послал людей за провиантом для отряда.
голод и объявил, что немедля приступит к вскрытию трупа.
вывеску. - Я велел Холлистеру установить помост на такой высоте, чтобы шея
не сместилась, когда труп опустится вниз, и теперь постараюсь сделать из
него самый хорошенький скелетик во всех Северных Штатах. У парня много
достоинств и кости хорошо сочленены. Уж я превращу его в настоящего
красавчика. Я давно мечтал послать что-нибудь в этом роде на память моей
старой тетушке в Виргинию - она была очень добра ко мне, когда я был еще
мальчишкой.
старой леди кости мертвеца?
совершеннее тела человека? А скелет можно назвать его первоосновой. Но что
же вы сделали с трупом?
скоро унесет, не спросивши у вас разрешения.
смеешь так разговаривать с офицером?
маркитантка и с презрительной гримасой прищелкнула пальцами. - Друга я помню
целый год, а врага не забуду целый месяц.
только о своей потере, и Лоутону пришлось наконец объяснить своему приятелю,
что без него произошло.
когда капитан закончил рассказ. - Сержант Холлистер столкнулся с ним лицом к
лицу и уверяет, что это был дьявол, а вовсе не разносчик, пли, вернее, тот
торговец, что разносит повсюду ложь, воровство и прочий непотребный товар.
Хороши бы вы были, кабы вздумали потрошить самого сатану, если б только
майору удалось его повесить. Да, нелегко бы вам пришлось, уж наверное
обломали бы свой нож!
заняться любимым делом, и он заявил, что в таком случае отправится в коттедж
и посмотрит, как чувствует себя капитан Синглтон. Лоутон вызвался его
сопровождать, они сели на лошадей и вскоре выехали на дорогу; однако доктору
пришлось выслушать еще немало насмешек Бетти, прежде чем ее голос замер
вдали. Некоторое время всадники охали молча, по Лоутон видел, что его
спутник сильно помрачнел, обманувшись в своих ожиданиях и попав на острый
язычок маркитантки, а потому постарался его развлечь.
- но вас прервали люди, которые привели разносчика. Намек на Галена был
очень кстати.
у вас из головы. Поэзия - благородное искусство, хотя ей недостает ясности
точных наук и полезности естественных. Рассматривая поэзию с точки зрения
жизненных потребностей человека, я скорее, назвал бы ее средством
размягчающим, чем подкрепляющим.
классической балладой.
трудно определить характер всего произведения.
о том, к чему он делает эти приготовления. Капитан устремил темные глаза на
приятеля и, видя, что тот все еще не успокоился и недовольно вертится в
седле, продолжал:
песню? Никогда не поздно наверстать упущенное.
предаетесь в силу привычки и по легкомыслию, то с большой радостью исполню
вашу просьбу.
ваш голос, и мое удовольствие еще увеличится, - заметил Лоутон.
сочиняет стихи и поет, доктор весьма серьезно приготовился выполнить свою
задачу. Он еще раз откашлялся и как бы настроил свой голос, а затем не