угасла, улеглась, опала, то есть частично излечилась, видимо, от злости.
высасывать.
жопы высасывать! Я считаю, что это неправильно и даже ненормально.
По-моему, если есть в жопе яд и есть жена, то совершенно нормальным
будет его высосать.
который обсуждал проблему высасывания яда из Толиной жопы недели
полторы.
наши дамы полагали, что жена военнослужащего или его подруга должна быть
готова ко всему В любой момент ее мужа или хахаля могут во что хочешь
опустить или над ним могут совершить какой-нибудь акт морального и
физического насилия И тогда она с ним должна его поделить, примерив на
себя смирительную рубашку, в которую его собираются облачить, вылив на
себя ведро дерьма, которым его собираются окропить.
же самые дамы начинали полагать, что какого черта тратить свою
молодость, мораль и упругое тело на этого зачуханного обормота, когда их
можно с большим толком потратить где-то рядом еще.
венерическими недомоганиями, то ее - лилейнораменную - в двадцать четыре
часа выселяли с треском в тканях из нашего лучезарного городка. За
подрыв боеготовности.
ради нее.
надобности, то есть грациозно гадим.
Мурманске или еще дальше, может быть, даже в Ленинграде, в
Военно-морском орденоносном госпитале имени Жоржа Паскаля (или, может,
не Жоржа) в девятом отделении, где в мое время самый лохматый сифилитик
матрос Карапетян, повышенной угреватости, старательно клеил картонную
коробочку, а потом опускал ее на веревочке в окошко с запиской:
"Палажите, пажалуста, сюда адну сигарэту" - и где дежурный врач, увидев
вновь поступившего разносчика заразы, кричал:
свисток прочищать? Только ампутация! Сестра! Сестра! Карпинского
готовить к ампутации! На стол суку! Я тебе выскоблю эту любовную железу!
гигантским строем старпом выводил трех матросов, которые в погоне за
половыми успехами раскроили себе головки членов и вшили туда стеклянные
шарики, и все это безо всякого наркоза. Старпом заставил их снять штаны
и показать всем это армейское уродство, потом он скомандовал
корабельному врачу: "Два шага вперед! Кругом! Майор медицинской службы
Бобров! Отрезать им хуи напрочь!"
ветеранами войны и труда. Если б больше было встреч, меньше было б
венерических заболеваний. Где-то у нашего зама даже валялось
исповедальное исследование, посвященное этому исподнему и злободневному
педагогическому вопросу, и один из выводов гласил: больше встреч!
казарме? Ну, не все еще потеряно, сейчас я вам ее опишу. У нас как
входишь - сразу натыкаешься на невыразимо огромный гипсовый бюст В И.
Ленина. Он стоит на кумачовом постаменте, зловеще подсвеченный
лампочками со всех сторон. Блеск такой, что глаза слезятся. Направо -
гальюн с дерьмом и сундучная-рундучная, куда матросы баб таскают и все
такое. А налево - ленкомната, где воины проводят время за чтением
политической литературы. Там потолок набран витражами, изображающими - с
поразительным мастерством - картины битв в Великой Отечественной войне,
причем все герои своими лицами походили или на командира, или на зама,
или, в крайнем случае, на старпома, потому что художники все свои, с
нашего экипажа, где ж им другие героические лица взять? Вот они и
намалевали.
закивали головами, как ящерицы-круглоголовки в период брачных игр, и
заулыбались, и наш зам как-то особенно сильно головой задергал, завращал
и при этом все что-то лопотал, лопотал - ни черта не разобрать, кроме
одного слова - "очень".
с ним родимчик случился.
содрогания члена и сознания, у некоторых, наоборот, развивалась
инициатива и какая-то особенная задористость козлиная и сволочная прыть.
"вели"? А потому, что сначала его везли на машине, а потом у нее бензин
кончился - шофер не успел заправиться, потому что это был совсем не тот
шофер, которого должны были под главкома подготовить, того - долбоеба -
куда-то дели, а этот просто на глаза попался, его и заграбастали, а он
проехал метров пять и говорит на ухо старшему над церемонией: "У меня
бензин кончился", - а старший не растерялся: "Товарищ главком! Давайте
пешком пройдемся, здесь два шага". И прошлись.)
вахтенных не ниже капитана третьего ранга, чтоб они никого не выпускали,
а то вылетит какой-нибудь наш албанец с ведром мочи и артиллерийского
кала, споткнется и ведро главкому под ноги вывалит.
заблудившийся, видимо, замполит.
упряжкой, не зная, куда ему вломиться, а потом отчаянным прыжком,
выставив входную дверь, влетел в оранжерею - ту, что рядом с тыловым
камбузом, - сорвал там длинный, кривой, как казацкая цацка, огурец и,
одним махом взметнувшись на косогор, оказался перед главкомом,
размахивая этим своим поэтическим приобретением.
протягивая ему это зеленое чудовище. - Выращен! В нечеловеческих
условиях советского Заполярья!
голоском:
зама кисловатого под руки и, поднимая фонтанчики серой пыли, с азартом
поволокли его куда-то в овраг, чтоб там кончить, наверное, а он по
дороге дрыгал суставами и то ли читал вслух окружающие лозунги, то ли
кукарекал. И вы знаете, мне кажется, что все недоумение у замов оттого,
что у некоторых представителей этой славной профессии по всем признакам
головка члена все же прищипнута была в детстве, как это делают с
растениями - кабачками, например, чтоб они не очень вытягивались, отчего
он у них и вырастает только вбок.
БЫЛО ЖЕНЩИН ЗАБАВЛЯТЬ? Только демонстрируя его на расстоянии, я считаю.
составом, а отдельно. Исключения - в смысле того, что не всем
прищипывали, - конечно же, были. Некоторым, видимо, удавалось
отвертеться. Вот наш Тихон Трофимыч, с которым мыться в одной душевой
можно было - пожалуйста, заходи, - но с которым матросы в этом месте
стеснялись встречаться. Только самые неопытные просились: "Разрешите с
вами помыться?" И тут же в ужасе назад выскакивали и потом по отсекам
разносили весть о том, что у зама заморыш совершенно не прищипнут, до
колена и в толщину как хорошая осина, и трет он его обеими руками, будто
стружку снимает.
вкладывал он в учение Маркса и Энгельса.
членами мелкими, своевременно прищипнутыми и растущими в сторону,
заметно тушевались при изложении работ, касающихся происхождения семьи,
частной собственности и государства.
ему внимали, а в задних рядах всегда робкий гул стоял. Там решали, как
зам свой шланг в штанах укладывает.
ком красовался, что при экономии материала, отпущенного Родиной на
штаны, делало его заметным, особенно во время лекций и бесед. Особенно
когда он в середине фразы в сердцах хватал его рукой и вниз оттягивал.
и все сейчас же уставятся ему в ширинку и следят за рукой, которая в ту
Лукьяненко Сергей
Махров Алексей
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Майер Стефани
Сертаков Виталий