стоймя. Свет падает с той стороны, я смутно видел значки и буквы на
этой, теневой стороне, но прочесть не удавалось.
увереннее. Остановилась, руки вскинула, фигурка стала еще изящнее,
точеная такая статуэтка из белого мрамора. За ее спиной луна сияла
непривычно белым светом, огромная, страшная, с недобрыми серыми пятнами
окалины. Я как-то привык, что если луна огромная, то обязательно желтая
или даже красная, а если белая - то мелкая. Но эта и крупная, и белая. У
меня дрогнуло сердце, а душа что-то пробормотала в оправдание трусливое
и полезла прятаться под стельку сапога.
мурашки. Через пару минут земля ощутимо дрогнула. Мне почудилось, что в
глубине проснулся и заворочался огромный зверь. Шершела словно бы
побледнела, ее плечи зябко передернулись, но она даже возвысила голос,
читала свое заклятие торжественно и гневно.
обычной могилы, начал расти холмик, как если бы наружу старался
выбраться огромный крот. В двух шагах появился второй такой холм. Комья
земли рассыпались, наружу поднялись две огромные руки.
моего бедра, а ведь руки высуну лись только до локтей, да и на таком
расстоянии друг от друга, что нетрудно прикинуть ширину спрятанных под
землей плеч...
Это было бы героически, если бы не так страшно. Я нянчил молот, сердце
колотится, как будто с горы несется камень. Шершела прокричала снова,
кулаки разжались, но пальцы остались в угрожающе скрюченной позе. За ее
спиной луна медленно уходила за тучку, на землю пала тень.
выдвинуться еще, но Шершела сказала несколько слов, руки застыли.
Огромные пальцы очень медленно сжались в кулаки.
мне напиток Зухры?.. Если нет, буду приходить каждую ночь!.. Ты не
будешь знать покоя!
почудилось, что если бы это было в их власти, то Шершела увидела бы лишь
нехитрую комбинацию из трех пальцев. Кажется, Шершела это тоже ощутила,
вздохнула, плечи ее опустились.
завтра я приду!
Плечи ее опустились, она побрела обратно, уже не тугая молния, как
вначале, а маленькая и печальная.
догнал тихонько:
дружелюбнее, развел руками, показывая пустые ладони.
как и щас ничего не зрел обоими глазами.
Сразу вспомнила, что нагая, безуспешно закрывала грудь обеими руками.
молодость? Бессмертие?.. Красота?
и сказала с остатками гордости:
и знать не стоит. Вы что-то от меня хотите?
не отвечайте. А я умолкаю.
замка, нагнулась легко, на худой спине ясно проступил хребетик с
множеством позвонков, вытащила из кустов широкий длинный плащ. Я взял из
ее рук, подержал, чтобы она воткнула свои тонкие руки в просторные
рукава. Она молча и даже с некоторой надменностью приняла эту услугу,
хотя, похоже, ей это в диковинку.
рассказывать, что видели.
видел!.. Но молчу же.
незаметная металлическая, дверь. Шершела толкнула ее, дверь отворилась
бесшумно. Я заметил на петлях блестящие капли масла. На прощание она
ухитрилась выдавить в мою сторону слабую улыбку. Я растянул рот до ушей,
мол, все в порядке.
едва не отшвырнуло звуковым ударом. Я кое-как вломился в комнату, даже
разделся, но перед тем как лечь, пнул ногой знатного вельможу и в его
лице десяток именитых предков, посоветовал строго:
тритоны, протеи и анаконды, где и разведут потомство. Советую
перевернуться на бок.
вообще уткнулся рылом в подушку. Я некоторое время лежал сам на спине, в
окне начало светлеть. Черт, уже рассвет...
проснулся сразу же, в груди кольнула вина перед Лавинией, и напрасно
твердил себе, что человек над снами не волен, но чувство стыда
оставалось долго. Гендельсон снова перевернулся на спину и начал было
храпеть, но я растолкал безжалостно.
даже я слышу!
знамение!
А им сверху виднее, где войска Карла. Может быть, если они где-то
застрянут, мы еще успеем?
ЧАСТЬ II
Глава 18
всеобщее знание и такая заботливость, чтобы мы уехали как можно раньше.
Когда вышли во двор, там суетилось с десяток челядинцев, наполняли наши
седельные сумы провизией.
опустила на руки. Взгляд ее был задумчивым и мечтательным. На той
стороне ее взгляда проплывали, послушные ее воле, далекие леса, холмы,
едва видные отсюда домики и аккуратно расчерченные квадратики полей.
который даже не догадывается, что она может хоть когда-то сбрасывать
одежду. И что занимается черной-пречерной магией.
с парапета, Гендельсон снял шлем и, держа его на локте левой руки,
галантно поклонился.
вам и вашему спутнику доброй дороги и славных подвигов!
даже не смотрит, но она сказала мне негромко:
Зухры.
составить такое вино, что всякий, кто его отведает, влюбляется в того,
кто его поднесет.
случится. Либо кто-нибудь толкнет под локоть и собака все выпьет, либо
еще что-нибудь...
лекарство от неразделенной любви существует...
автоматически, ненавижу этот жирный бархатный голос. Слышал бы он свой
храп. - Если она разделена, должно быть изменено ее имя.
прямая хорошо утоптанная дорога. Копыта застучали часто и четко,
застоявшиеся кони пошли хорошей бодрой рысью. Некоторое время я