Лейтенант уже бежал навстречу. Лицо его посерело от усталости, ноги
заплетались. За это время я немного передохнул, подхватил его под руку и
потащил вверх по склону. Уже на самом гребне мы упали на землю и
прислушались к затихающему сзади крику. Но умереть самому бедолаге так и не
пришлось. Щелкнул пистолетный выстрел, и вой искалеченного человека сменился
первозданной тишиной.
поднимаясь, Андрей.
совершенно безлесые склоны сопок, своих врагов мы в тот день так больше и не
увидели.
горы. А иметь за спиной преследователей в горах - гиблое дело. Жереба упрямо
вел нас до самого вечера и наконец остановился на берегу ручья. Осторожно
сняв с плеч поскуливающую Снежку он усталым жестом освободился от рюкзака и
затухающим голосом обратился к нам:
силы на исходе. Как ни странно, но самым шустрым из нашей компании в этот
вечер оказался я. Может быть, у меня рюкзак весил меньше всего, а может,
больше всех хотел попробовать этот шашлык. Я обычный-то шашлык ел один раз в
жизни, и то уже забыл что это такое и какой у него вкус. Я повесил над огнем
котелок с водой, притащил из леса здоровенную лесину. К этому времени
немного ожили и остальные. Уже через полчаса в котелке варился здоровый
кусок мяса, а мы, глотая слюну, как завороженные наблюдали за тем, как Иван
ворочает над углями нанизанные на прутья огромные куски медвежьей печени.
Оторвав глаза от этого зрелища, я увидел подсвеченное снизу костром лицо
Павла, застывшее в молитвенном экстазе. У него даже текла изо рта слюна. Я
хотел было пошутить по этому поводу, но, машинально проведя рукой по своему
подбородку обнаружил, что и мой организм отреагировал на вид пищи точно так
же.
невероятный запах, пропитанные кровью и соком куски медвежьей печенки просто
таяли во рту. Но много есть Жереба нам не позволил, хотя мне казалось, что я
способен
лучше бульончика хлебните.
возвращались силы. Мы передавали котелок по кругу, и я видел, как веселели
лица друзей.
лежащей в стороне собаке. Вернулся он минут через пять, явно подавленный.
ноги отнялись, похоже, хребет ей топтыгин перебил.
безнадежная пауза придавила нас.
притронулась. Как ни осторожно касался Жереба собаки, все равно та
болезненно взвизгивала от любого движения. Обернувшись, она даже пыталась
хватать зубами кисть его руки, не со злобой, а словно прося не делать ей
больно. По совету Андрея к спине собаки привязали палку, чтобы меньше
тревожить позвоночник. Все это время Снежка поскуливала от боли и смотрела
на нас своими карими глазами, словно просила не бросать ее. Этот взгляд
просто переворачивал у меня что-то в душе.
правда, без сахара, он у нас давно кончился. И снова в путь. Мы поднимались
все выше, пошли уже стланиковые заросли. Преследователей пока не было видно.
Андрей даже предположил, что они не сдвинутся с места, пока не съедят всего
медведя. Жереба на эту шутку не отозвался, он все поглядывал на небо.
Погода, похоже, портилась. Прямо в лицо дул холодный северный ветер, а
облака темнели и опускались все ниже. Наконец Иван остановился, снял рюкзак
и обернулся к нам.
медведя, но и нас с вами съедят.
Давайте, мужики. От этого, может, и жизнь наша будет зависеть.
горы, спину каждого из нас украшала большая вязанка хвороста.
отличалась от них. Она казалась не очень высокой, старой и обкатанной
временем. Редкие гольцы одиноко возвышались среди покатых отрогов, каменные
реки курумов были особенно многочисленны, а громадные глыбы валунов обильно
поросли накипью лишайников.
мы поднимались, оказался пологим, и всякие "альпийские" штучки вроде
скалолазания нам не понадобились. Попадались неприятные участки, когда
приходилось прыгать, подобно кенгуру, с камня на камень. Мало того что
рюкзак при этом бил меня золотом по почкам, но еще и здоровущая вязанка
хвороста пыталась всячески опрокинуть мое хлипкое тело вперед.
нерадостно, ветер усилился до такой степени, что трудно становилось дышать,
воздух обдирал лицо ледяным рашпилем, пытался сбить с ног. Все уже порядком
вымотались, ломило спину от рюкзака, ныли ноги, но Жереба неумолимо погнал
нас вперед.
скалы! Иначе нам хана!
возвышалась как перст божий среди каменной пустыни.
Лейтенанта собаку.
дышать, но и идти. Приходилось как бы продавливать телом упругий поток
ветра, а снег мгновенно залеплял лицо. Мы неизбежно падали, спотыкаясь о
невидимые камни. Холод пронизывал нас до самых печонок, так и норовя содрать
с головы мой брезентовый колпак.
сможем укрыться от ветра, развести огонь, впереди ночь! Идем!
давил на уши. Я почувствовал, как они начали замерзать, прикрыл их руками,
но через минуту пришлось отогревать дыханием уже руки.
остановившись, скинул со спины вязанку и рюкзак. Еле развязав негнущимися
пальцами рюкзак, я вытащил попавшуюся под руку тряпку, это оказались грязные
белья послужила мне шарфом, а последняя пара целых носков стала перчатками.
белой тьме. Слава Богу, что мысль о смене туалета пришла мне в голову рядом
с большим камнем, лишь по нему я определился, в какую сторону мне идти.
Все-таки, пройдя метров десять, я было усомнился в том, что иду правильно, и
запаниковал. На секунду я остановился, хотел было свернуть, но не знал куда.
Тогда я сделал еще несколько шагов и наткнулся на Павла. Он занимался точно
тем же, чем перед этим занимался я. Но у него дела обстояли совсем худо. Его
сапоги разлезлись до такой степени, что сквозь них видны были пальцы. Именно
на сапоги он наматывал сейчас свой запасной свитер, а на голову кальсоны.
Закончив с этим, он надел рюкзак, закинул на плечи вязанку с дровами, а
потом прокричал мне на ухо:
в правильности пути, но тут мы наткнулись на наших командиров.
невозможно.
- Я азимут засек!
третьей в их спор вмешивалась своим завыванием пурга, но что она хотела
сказать, на чьей была стороне, никто так и не понял. В конце концов Иван
уступил, и мы пошли под началом Лейтенанта. Видя, что мы с Павлом постоянно
Куликов Роман
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Бажанов Олег
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия