бесконечно большом и бесконечно малом. В каждом из них, взятом само по себе,
определенное количество сохраняется в постоянной противоположности своему
потустороннему. Как бы ни увеличивали то, что обладает величиной, оно [в
бесконечном] сжимается до незначительности. Поскольку оно соотносится с
бесконечным как со своим небытием, то противоположность качественна;
увеличенное определенное количество поэтому ничего не отвоевало от
бесконечного; последнее, как и раньше, есть его небытие. Иначе говоря,
увеличение определенного количества не есть приближение к бесконечному; ибо
различие между определенным количеством и его бесконечностью имеет по своему
существу также и тот момент, что оно не количественное различие. Бесконечно
большое есть лишь более сжатое выражение противоречия: оно должно быть
чем-то большим, т. е. определенным количеством, и бесконечным, т. е. не
должно быть определенным количеством. - И точно так же бесконечно малое есть
как малое определенное количество и остается поэтому абсолютно, т. е.
качественно, слишком большим для бесконечного и противоположного ему. В
обоих сохраняется противоречие бесконечного прогресса, который якобы нашел в
них свое завершение.
следует назвать дурной количественной бесконечностью. Подобно качественной
дурной бесконечности она есть постоянный переход от одного члена
сохраняющегося противоречия к другому и обратно, от границы к ее небытию и
от небытия снова к ней же, к границе. В количественном прогрессе то, к чему
совершается переход, есть, правда, не абстрактно иное вообще, а определенное
количество, положенное как разное; однако оно также остается противоположным
своему отрицанию. Вот почему этот прогресс равным образом есть не
продолжение и продвижение, а повторение одного и того же, полагание, снятие,
и снова полагание и снова снятие. Это-бессилие отрицания, к которому через
само снятие отрицания снова возвращается как непрерывное то, что им было
снято. Здесь два определения так связаны между собой, что они совершенно
убегают друг от друга;
остаются связанными в своем взаимном убегании.
бесконечном - этого постоянного перехода границы, который есть бессилие
снять ее и постоянное возвращение в нее, - обычно считается чем-то
возвышенным и некоторого рода служением Богу, равно как и в философии такой
прогресс рассматривался как нечто последнее. Этот прогресс не раз служил
поводом для триад, которыми восхищались как возвышенными произведениями. Но
на самом деле эта модная возвышенность возвеличивает не самый предмет,
который скорее ускользает, а только субъект, поглощающий в себя столь
большие количества. Скудость этого остающегося субъективным восхождения по
количественной лестнице сама себя обличает, признавая, что в своем тщетном
труде оно не приближается к бесконечной цели, для достижения которой нужно,
разумеется, взяться за дело совершенно иначе.
во что переходит и чем заканчивается такого рода восхождение. Кант,
например, приводит как нечто возвышенное следующее (Кг. d. prakt. V. Schl.).
чувственном мире, и в необозримую даль расширяет связь со звездами и еще
более далекими звездами, с мирами и еще более далекими мирами, с системами и
еще более отдаленными системами, да и, кроме того, в безграничном времени их
периодического движения, их начала и продолжительности, то представление не
выдерживает этого движения в неизмеримую даль, где за самым отдаленным миром
все еще есть более отдаленный, где прошлое, как бы далеко назад мы ни
проследили его, все еще имеет более отдаленное прошлое, а будущее, как бы
далеко мы его ни проследили вперед, все еще имеет впереди себя другое
будущее; мысль не выдерживает этого представления о неизмеримом, подобно
тому как кончается падением или головокружением сон, когда человеку снится,
что он совершает длинный путь, идет все дальше и дальше, необозримо дальше,
и не видать конца" .
изображение содержания возвышения, вызываемого количественным бесконечным
прогрессом, заслуживает похвалы особенно за ту правдивость, с которой оно
указывает, чем кончается это возвышение: мысль изнемогает, и в итоге -
падение и головокружение. Приводит же мысль к изнеможению, вызывает ее
падение и головокружение не что иное, как скука от повторения, которое
заставляет границу исчезать и снова появляться и снова исчезать, и так
всегда одно из-за другого и одно в другом, в потустороннем - посюстороннее,
в посюстороннем - потустороннее, постоянно возникать и исчезать, вызывая
лишь чувство бессилия этого бесконечного или этого долженствования, которое
хочет и не может справиться с конечным.
вызывает особое восхищение, но часто как раз не за то, в чем состоит
подлинная ценность описания. Галлер говорит:
grausen Hoh' Mit Schwindein wieder nach dir seh', 1st alle Macht der Zahl,
vennehrt zu lausendmalen, Noch nicht ein Teil von dir. Ich. zieH sie ab, und
du liegst ganz
вечности, то упускают из виду, что сам поэт объявляет это так называемое
страшное выхождение чем-то тщетным и пустым и что он кончает тем, что лишь
благодаря отказу от этого пустого бесконечного прогресса предстает перед ним
и становится наличным само истинное бесконечное.
возвышенностью своей науки, поскольку астрономия имеет дело с неизмеримым
множеством звезд, с неизмеримыми пространствами и временами, в которых
расстояния и периоды, уже сами по себе столь огромные, служат единицами и
которые, сколь бы многократно их ни брали, все же снова оказываются ничтожно
малыми. Пустое удивление, которому они при этом предаются, вздорные надежды,
что в загробной жизни они будут перекочевывать с одной звезды на другую и,
странствуя так по неизмеримому пространству, будут приобретать все новые и
новые сведения того же рода, - эти свои пустое удивление и вздорные надежды
они выдавали за один из главных моментов превосходства своей науки. А между
тем она достойна изумления не из-за такой количественной бесконечности, а,
напротив, в силу тех отношений меры и законов, которые разум познает в этих
предметах и которые составляют разумное бесконечное в противоположность той
неразумной бесконечности.
противопоставляет другую бесконечность, состоящую в том, что "индивид
обращается к своему незримому "Я" и противопоставляет абсолютную свободу
своей воли как некоторое чистое "Я" все ужасам судьбы и тирании; для него
исчезают все окружающие его вещи, начиная с ближайших к нему, и рассыпается
в прах то, что представляется прочным, миры за мирами, и он, одинокий,
познает себя как. равного самому себе" .
оно пришло к самому себе, находится у себя, по ею сторону, в чистом
самосознании абсолютная отрицательность доведена до утверждения и наличия,
которое в указанном вы-хождении за чувственное определенное количество лишь
убегает. Но это чистое "Я", фиксируя себя в своей абстрактности и
бессодержательности, имеет перед собой противоположное ему наличное бытие
вообще, полноту природного и духовного универсума как некое потустороннее.
Обнаруживается то же самое противоречие, которое лежит в основе бесконечного
прогресса, а именно такое возвращение к себе, которое непосредственно есть в
то же время вовне-себя-бытие, соотношение со своим иным как со своим
небытием; это соотношение остается некоторой тоской, потому что "Я"
фиксировало для себя, с одной стороны, свою бессодержательную и лишенную
опоры пустоту, а с другой, как свое потустороннее, - полноту, все же
остающуюся в отрицании наличной.
замечание, что "удивление (по отношению к первой, внешней) и уважение (ко
второй, внутренней возвышенности), хотя и могут побуждать к изысканиям, но
не могут их заменить". - Он, следовательно, объявляет эти взлеты не
удовлетворительными для разума, который не может остановиться на них и
связанных с ними чувствах и признавать потустороннее и пустое чем-то
последним.
применении к нравственности. Только что указанная вторая противоположность
между конечным и бесконечным как противоположность между многообразным миром
и поднявшимся к своей свободе "Я" носит прежде всего качественный характер.
Самоопределение "Я" стремится в то же время к тому, чтобы определить природу
и освободить себя от нее; таким образом, оно само через себя соотносится со
своим иным, которое как внешнее наличное бытие есть нечто многообразное и
тоже количественное. Соотношение с чем-то количественным само становится
количественным: отрицательное соотношение "Я" с этим количе
непосредственная определенность, количество же - определенность, ставшая
безразличной для бытия, граница, которая вместе с тем и не есть граница,
для-себя-бытие, совершенно тождественное с бытием-для-иного, - отталкивание
многих "одних", которое есть непосредственно не-отталкивание, их
непрерывность.
своего иного, а наоборот, утвердительно продолжает себя в ином, то,
поскольку наличное бытие вновь выступает в этой непрерывности и
Белоусов Валерий
Аникина Наталья
Прозоров Александр
Верещагин Олег
Распопов Дмитрий
Соломатина Татьяна