Чтение 44–й страницы книги ~Так говорил Заратустра~

"К чему жить? Все -- суета! Жить -- это молотить солому;
жить -- это сжигать себя и все-таки не согреться". --

Эта старая болтовня все еще слывет за "мудрость"; за
то, что стара она и пахнет затхлым, еще более уважают ее.
Даже плесень облагораживает. --

Дети могли так говорить: они боятся огня, ибо он
обжег их! Много ребяческого в старых книгах мудрости.

И кто всегда "молотит солому", какое право имеет он хулить
молотьбу! Таким глупцам следовало бы завязывать рот!

Они садятся за стол и ничего не приносят с собой, даже
здорового голода; и вот хулят они: "все -- суета!"

Но хорошо есть и хорошо пить, о братья мои, это, поистине,
не суетное искусство! Разбейте, разбейте скрижали тех, кто
никогда не радуется!

"Для чистого все чисто" -- так говорит народ. Но я говорю
вам: для свиней все превращается в свинью!

Поэтому исступленные и святоши, у которых даже сердце
поникло, проповедуют: "Сам мир есть грязное чудовище".

Ибо все они не чисты духом; особенно те, кто не находят ни
покоя, ни отдыха, разве что видя мир сзади, -- и
потусторонники!

Им говорю я в лицо, хотя это и звучит не любезно:
мир тем похож на человека, что и у него есть задняя часть, -- и
лишь настолько это верно!

Существует в мире много грязи -- и лишь настолько это
верно! Но оттого сам мир не есть еще грязное чудовище!

Есть мудрость в том, что многое в мире дурно пахнет, -- но
само отвращение создает крылья и силы, угадывающие источники!

Даже в лучшем есть и нечто отвратительное; и даже лучший
человек есть нечто, что должно преодолеть!

О братья мои, много мудрости в том, что много грязи есть в
мире!

Я слышал, как благочестивые потусторонники говорили к
своей совести, и поистине, без злобы и лжи, -- хотя и нет в
мире ничего более лживого и злобного.

"Предоставь миру быть миром! Не поднимай против него даже
мизинца!"

"Пусть, кто хочет, душит и колет людей и сдирает с них
кожу -- не поднимай против него даже мизинца! Так научатся они
отрекаться от мира".

"А свой собственный разум -- ты должен сам задушить его:
ибо это разум мира сего, -- так научишься ты сам отрекаться от
мира".

-- Разбейте, разбейте, о братья мои, эти старые скрижали
благочестивых! Развейте слова клеветников на мир!

"Кто много учится, разучивается всякому сильному желанию"
-- так шепчут сегодня на всех темных улицах.

"Мудрость утомляет, ничто -- не вознаграждается; ты не
должен желать!" -- эту новую скрижаль нашел я вывешенной даже
на базарных площадях.

Разбейте, о братья мои, разбейте и эту новую
скрижаль! Утомленные миром повесили ее и проповедники смерти и
тюремщики: ибо, смотрите, это также есть проповедь, призывающая
к рабству!

Ибо они дурно учились, и далеко не лучшему, и всему
слишком рано и всему слишком скоро: ибо они плохо ели, и
потому они получили этот испорченный желудок,

-- ибо испорченный желудок есть их дух: он советует
смерть! Ибо, поистине, братья мои, дух есть желудок!

Жизнь есть родник радости; но в ком говорит испорченный
желудок, отец скорби, для того все источники отравлены.

Познавать -- это радость для того, в ком воля льва!
Но кто утомился, тот сам делается лишь "предметом воли", с ним
играют все волны.

И так бывает всегда с людьми слабыми: они теряются на
своих путях. И наконец усталость их еще спрашивает: "К чему
ходили мы когда-то по дорогам? Везде все равно!"

Им приятно слышать, когда проповедуют: "Ничто не
вознаграждается! Вы не должны желать!" Но ведь это проповедь,
призывающая к рабству.

О братья мои, как дуновение свежего ветра приходит
Заратустра ко всем уставшим от их пути; многие носы заставит он
еще чихать!

Даже сквозь стены проникает мое свободное дыхание, входит
в тюрьмы и плененные умы!

"Хотеть" освобождает: ибо хотеть значит созидать, --
так учу я. И только для созидания должны вы
учиться!

И даже учиться должны вы сперва у меня научиться,
хорошо научиться! -- Имеющий уши да слышит!

Челн готов -- на той стороне ты попадешь, быть может, в
великое Ничто. -- Но кто хочет вступить в это "быть может"?

Никто из вас не хочет вступить в челн смерти! Как же
хотите вы тогда быть утомленными миром!

Утомленные миром! Вы даже еще не отрешились от земли!
Похотливыми находил я вас всегда к земле, еще влюбленными в
собственное утомление землею!

Недаром отвисла у вас губа: маленькое земное желание еще
сидит на ней! А в глазу -- разве не плавает облачко незабытой
земной радости?

На земле есть много хороших изобретений, из них одни
полезны, другие приятны; ради них стоит любить землю.

И многие изобретения настолько хороши, что являются, как
грудь женщины, -- одновременно полезными и приятными.

А вы, уставшие от мира и ленивые! Вас надо высечь розгами!
Ударами розги надо вернуть вам резвые ноги.

Ибо -- если вы не больные и не отжившие твари, от которых
устала земля, то вы хитрые ленивцы или вороватые, притаившиеся,
похотливые кошки. И если вы не хотите снова весело
бежать, должны вы -- исчезнуть!

Не надо желать быть врачом неизлечимых -- так учит
Заратустра, -- поэтому вы должны исчезнуть!

Но надо больше мужества для того, чтобы положить
конец, чем чтобы высидеть новый стих, -- это знают все врачи и
поэты. --

О братья мои, есть скрижали, созданные утомлением, и
скрижали, созданные гнилой леностью, -- хотя говорят они
одинаково, но хотят, чтобы слушали их неодинаково. --

Посмотрите на этого томящегося жаждой! Только одна пядь
еще отделяет его от его цели, но от усталости лег он здесь
упрямо в пыли -- этот храбрец!

От усталости зевает он на путь, на землю, на цель и на
себя самого: ни одного шагу не хочет сделать он дальше -- этот
храбрец!

И вот солнце палит его, и собаки лижут его пот; но он
лежит здесь в своем упрямстве и предпочитает томиться жаждой --

-- на расстоянии пяди от своей цели томиться жаждой! И,
поистине, вам придется еще тащить его за волосы на его небо --
этого героя!

Но еще лучше, оставьте его лежать там, где он лег, чтобы
пришел к нему сон-утешитель с шумом освежающего дождя.

Оставьте его лежать, пока он сам не проснется, -- пока он
сам не откажется от всякой усталости и от всего, чему учила
усталость в нем!

Только, братья мои, отгоните от него собак, ленивых проныр
и весь шумящий сброд --

-- весь шумящий сброд людей "культурных", который
лакомится -- потом героев! --

Я замыкаю круги вокруг себя и священные границы; все
меньше поднимающихся со мною на все более высокие горы; я строю