В этот момент в библиотеку, кряхтя, вползла древняя бабуля, настоящий божий
одуванчик. Одета старушка была по моде 1912 года - кофточка со стоячим
воротничком, длинная, почти до полу юбка, на руках перчатки, голову
украшала шапочка-таблетка с расшитой стеклярусом вуалью.
- Надежда Андреевна, - защебетала посетительница, просительно улыбаясь, -
уж не прогневайтесь, душечка. Я опять позабыла число. Одно помню точно -
месяц ноябрь.
Надежда Андреевна открыла было рот, но вспомнила о присутствии "майора" и
растянула злые губы в подобие змеиной улыбки.
- Ладно, Анна Альбертовна, не переживайте, лучше поройтесь в новинках,
сейчас закончу обслуживать человека и вами займусь.
Анна Альбертовна, не ожидавшая столь ласкового приема, заморгала по-детски
изумленными глазами. Потом неожиданно спросила:
- А вы как себя чувствуете, может, заболели?
- Там новый номер "Здоровья" пришел, - ответила библиотекарь.
Старушка кинулась к столику. Надежда Андреевна покосилась на меня.
- Видали? Сделаешь замечание, плачут и директору жалуются, начинаешь
улыбаться, хамят в открытую.
В библиотеке я просидела до обеда, проделывая муторную работу: пролистывала
каждый читательский абонемент в поисках записи книги "Сто лет одиночества".
К двум часам голова заболела окончательно, перед глазами запрыгали черные
точки. Любезная Надежда Андреевна принесла стакан отвратительного чая.
Где-то к трем в тесное помещение набилась куча народа, в основном
старшеклассники и студенты, громко требовавшие учебную литературу. То ли
библиотекарша не хотела связываться с молодежью, предпочитая оттягиваться
на старушках, то ли стеснялась меня, но с подрастающим поколением она вела
себя вежливо. Потеряла терпение только один раз и весьма резко ответила
девочке, просившей "Преступление и наказание", автор Чехов.
- В твоем возрасте следует знать, что роман написал Достоевский.
Девочка что-то буркнула. Надежда Андреевна, поглядывая в мою сторону,
разразилась тирадой о невежестве современной молодежи. Но мне было не до
нее, потому что наконец-то наткнулась на нужную запись. Книгу брала Кира
Леонидовна Величко, здесь же адрес и таинственные буквы АИЛ, обозначавшие
место учебы.
Потная, с запахом пыли в носу, я вылезла на улицу и моментально задрожала.
Как основная масса автолюбителей, не ношу ни пальто, ни дубленки. За рулем
удобнее в куртке, всегда можно включить печку, если замерзнешь. Но вот
бежать до машины иногда бывает холодно.
Кира Леонидовна жила в том же доме, где находилась библиотека. Я поняла
это, когда, отъехав от дверей, оказалась за углом здания. Башня стояла
буквой Т, и левая сторона ее отчего-то имела другой номер.
Грязноватый подъезд без признаков лифтера. Интересно, о чем думали
архитекторы, проектируя подобное помещение? Вон тот темненький закоулок
вдали от входа просто предназначен для грабителей и насильников. Основной
поток людей течет совсем в другом месте. Затащил жертву, и никто не
помешает.
Лифт, угрожающе поскрипывая, полз на одиннадцатый этаж. Стены исписаны
далеко не оригинальными надписями. Судя по ним, мужское население массово
болело за "Спартак", а женское обожало некоего Кольку. В углу разлилась
лужа, и я, хоть и закрыла лицо носовым платком, все равно чуть не
задохнулась от вони.
Палец долго жал на кнопку, звонок звенел, но внутри стояла тишина. Скорей
всего никого нет, вдруг послышался далекий голосок:
- Кто?
- Из библиотеки, от Надежды Андреевны.
Высунулась треугольная мордочка, почти вся прикрытая полотенцем.
- Вы Кира Леонидовна?
Девушка кивнула.
- Простите, в ванной голову мыла, вам чего?
- "Сто лет одиночества" Маркеса в библиотеке брали?
Мелкие глазки девчонки испуганно забегали, и она пробормотала:
- Тут такое дело, входите, только не пугайтесь, родители уехали отдыхать, а
ко мне вчера гости приходили, еще не убралась.
Она втолкнула меня в довольно просторную комнату и убежала. Издалека
послышалось жужжание фена.
Я огляделась. Да, похоже, праздновали тут каждый день. Бутылки стояли везде
- на столе, на подоконнике, прямо на полу и на телевизоре.
Повсюду валялись скомканные бумажные салфетки, недоеденные куски сыра и
колбасы... В многочисленных пепельницах громоздились горы окурков, и запах
стоял соответственный. Как многие курильщики, я совершенно не переношу
"аромата" "бычков", поэтому решительно распахнула форточку. Ледяной
ноябрьский воздух ворвался внутрь, и стало возможно дышать, но вошедшая
хозяйка возмутилась:
- Закройте немедленно, я заболею.
Ее серенькое личико с темными подглазниками и впрямь выглядело болезненным.
Только, думается, виной тому не простуда, а безудержное пьянство, которое
крайне плохо влияет на неокрепший девичий организм. Кире Леонидовне на вид
лет шестнадцать.
- Так где книга? - грозно полюбопытствовала я. - Все сроки прошли, другие
люди спрашивают!
Кира вздохнула:
- Потеряла!
- Как? - фальшиво удивилась я. - Потеряли библиотечную собствненность?
- Ну простите, давайте оплачу в десятикратном размере!
- Зачем лишние деньги тратить, попробуйте вспомнить, куда дели Маркеса.
Кира нахмурила невысокий лобик.
- Если честно говорить, посеяла книжонку Нинка Самохвалова. Взяла почитать,
и с концами. Уж я ее просила, просила, а она только руками разводит
- не помнит, куда дела.
- Адрес знаете?
- Чей?
- Самохваловой.
- Она общежитская, на Масловке живет, у института там подъезд в доме.
Оставив малолетнюю пьяницу мучиться похмельем, я вышла на улицу и с
наслаждением задышала полной грудью. Тучи спустились совсем низко,
потемнело, холод усиливался. Нет, лучше поеду домой, поем немного, а завтра
продолжу поиски. Кстати, надо будет надеть тепленькие ботиночки, а то в
замшевых копытцах ноги окончательно заледенели. Но прежде чем отправиться в
Ложкино, зарулила в антикварный на Тверской и купила за бешеные деньги
невероятный китч - статуэтку мальчика с огромной рыжей борзой. Ольга всю
жизнь собирает фарфоровых собачек, надеюсь, подношение растопит ее сердце.
Так и вышло. Увидав уродцев, Зайка заулыбалась.
- Какое чудо! Ну и прелесть! Где взяла? Таких у меня еще не было!
Маккарти Кормак
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Лондон Джек
Русанов Владислав