Гриша Автаев все время говорит, что эта серия продается лучше всех ос-
тальных книг, которые выпускает издательство. А эту серию переводит
только Соловьев.
буквально на пять минут, ему надо было с кем-то встретиться, а телефон с
собой не взял. У него трубка, сотовая связь. Ну вот, пока его не было,
раздался звонок. Какой-то мужчина попросил передать, что звонил Коренев.
Когда Кирилл вернулся, я ему передала. Он тут же стал перезванивать ему,
разговор был очень коротким. Кирилл сказал: "Ах ты, черт возьми! Очень
плохо. Надо стараться. Я знаю, что ты стараешься. Но найти надо. И так
это уже очень долго тянется". А потом, где-то через полчаса, когда мы
уже у него дома были, он позвонил Грише Автаеву. Они разговаривали о но-
вой книге, которую перевел Соловьев. Ну там оригинал-макет, пленки, ти-
пография. Мура всякая. И Кирилл вдруг говорит: "Да, кстати, опять ничего
не нашли. Этот вариант тоже не прошел. Да, конечно, еще попытаемся, но
нужно искать что-то новое".
опять ничего не нашли". Если бы речь шла не о Соловьеве, он бы сказал, у
кого не нашли. Разве нет?
озабочены этими поисками, так много ими занимаются, что им и без предис-
ловий понятно, у кого не нашли. Но в любом случае это очень важно, дет-
ка. Очень важно. Там происходит что-то такое, чего мы с тобой не знаем.
А знать должны. Мы должны знать о них все. Только тогда мы сможем вывес-
ти их на высокий уровень доходов, а потом прибрать к рукам. Тебе придет-
ся очень постараться, детка.
этого было достаточно, чтобы дать новый толчок его размышлениям и планам
в отношении издательства "Шерхан". Первым делом следовало выяснить, не
промахнулся ли он, сделав ставку именно на это издательство. Может быть,
следовало бы с самого начала заняться "Сантаной"? Два года назад, когда
Вадим делал свой выбор, "Шерхан" выглядел самым перспективным из всех
существующих в Москве издательств, а о "Сантане" тогда вообще мало кто
слышал. И в "Книжном обозрении" - профессиональной газете книголюбов,
книгоиздателей и книготорговцев - это название не мелькало в отличие от
"Шерхана", который регулярно размещал на его страницах свою рекламу. И
то, что малоизвестная "Сантана" вдруг позволила себе предложить огромный
гонорар шерхановским авторам, кое о чем говорило. Например, о том, что
"Сантана", возможно, была создана в свое время для отмывания денег. Ина-
че говоря, ее бедность и незаметность были лишь видимостью, а теперь
пришла пора выходить на большую арену. Это следовало проверить.
что мысли о женщине могут настолько выбить его из колеи. Да не о ка-
кой-то новой женщине, а о Насте, которая много лет назад была его любов-
ницей. Она же принадлежала ему безраздельно, она смотрела на него полны-
ми обожания глазами, ее не надо было завоевывать, она всегда была дос-
тупна - только руку протяни. Он действительно испытал огромное облегче-
ние, когда все кончилось, этот роман был ему в тягость и не приносил ра-
дости. Так в чем же дело? Почему он так мается сейчас, почему никак не
может успокоиться, почему постоянно думает о ней?
но не понимал ни слова. Эта страница открыта перед ним со вчерашнего
дня, а в русском переводе не прибавилось ни строчки. Словно ступор на
него нашел. И даже мысль о приходе Марины почему-то раздражает. Не может
она заменить ему Анастасию.
времени, когда Анастасия безраздельно принадлежала ему. И он знал, как
это сделать. У него были письма. Ее письма. Вернее, не письма даже, а
короткие записки, которыми она сопровождала написанные ею стихи. Тогда
Соловьеву все это казалось смешным и ненужным, но выбрасывать эти листки
со стихами рука не поднималась. Он прятал их от жены, рассовывал по раз-
ным папкам, а потом, когда нужда что-то скрывать отпала, когда Светлана
умерла, он, занимаясь своими архивами, сложил Настины стихи вместе в од-
ну пластиковую папочку. Он никогда их не перечитывал, он вообще не вспо-
минал о ней все эти годы, но выбросить так и не смог.
ных сейфа. Один - поменьше - для денег и документов, другой - большой и
глубокий - для архивов. Соловьев с детства боялся огня, он отчего-то был
уверен, что в его жилище рано или поздно обязательно случится пожар, в
котором окажутся безвозвратно утрачены важные или просто милые сердцу
вещи, поэтому в своем коттедже сейфы велел сделать несгораемыми. Жена
всегда в шутку называла его Плюшкиным - Соловьев бережно хранил все свои
бумаги, он просто органически не мог ничего выбрасывать и уничтожать. В
архиве было все, начиная с переводов, которые он делал, еще будучи сту-
дентом, и кончая черновыми распечатками последних работ, которые дела-
лись уже для издательства. Черновики и наброски к диссертации, к моног-
рафиям по специальности, письма, фотографии, школьные сочинения сына
Игоря, контрольные оттиски статей в толстых журналах. И для стихов Насти
Каменской здесь место нашлось.
ненькая голубая пластиковая папочка должна быть где-то в нижней части.
После переезда он в очередной раз любовно разобрал свои архивы, сделал
аккуратные надписи на папках и сложил в наиболее разумном, по его предс-
тавлениям, порядке: то, что вряд ли когда-нибудь понадобится, - в самый
низ, то, что может востребоваться, - повыше. Потом сюда складывались ру-
кописи новых переводов, издательские договоры и масса других бумаг.
не увидел. Наклонился, посмотрел более внимательно. А, вот она. Странно,
что она оказалась так высоко, эта папка с самого начала считалась "не-
перспективной" и была положена в самый низ вместе с овеществленными вос-
поминаниями о школьном детстве сына. Неужели он, заполняя сейф, пред-
чувствовал появление Анастасии в своей жизни? Да нет, ерунда это, появ-
ление ее было абсолютно неожиданным. Тогда что же?
ловьев даже задохнулся. В его сейфе кто-то хозяйничал. Кто-то открывал
его и перебирал папки. Зачем? Простое любопытство? Но кто? И когда? Пер-
вая мысль была о предыдущем помощнике. Парень оказался нечист на руку,
за это Соловьев и выгнал его. Может быть, перед самым уходом он в от-
местку решил поживиться чем-нибудь из архива хозяина? Чем же? Что ценно-
го для этого парня могло быть в архивном сейфе Соловьева? Да ничего, это
совершенно очевидно. Но точно так же очевидно и другое: кто-то перекла-
дывал папки, в противном случае стихи Насти не могли бы оказаться так
высоко.
методично перебирать все папки. Кажется, ничего не пропало, все на мес-
те, но мелькнувшее было подозрение еще больше укрепилось: порядок, в ко-
тором оказались сложены бумаги, явно был кем-то нарушен. Во всяком слу-
чае, переводы лежали определенно не в том порядке, в каком он их туда
складывал.
вычном порядке и запер сейф. Перечитывать Настины стихи и записки ему
уже не хотелось. Тут же вспомнились ночные страхи, когда ему мерещились
шорохи и звук шагов. Так, может быть, не мерещились? Но что у него можно
искать? Чушь какая-то. Бред. Глупость.
полминуты.
сказал Соловьев, стараясь не глядеть на помощника слишком уж пристально.
- Свяжитесь, пожалуйста, с нашим соседом Женей Якимовым, выясните у не-
го, как он договорился с Анастасией. Может быть, она оставила ему свой
служебный телефон. Если оставила, то позвоните ей и скажите, что я прошу
прислать представителя. Если же нет, то попросите Женю сказать ей, когда
она с ним свяжется, что я тоже хочу заключить договор.
резко, потому что лицо Андрея неуловимо изменилось и стало вдруг слегка
обиженным, словно его незаслуженно упрекают в тупости и непонятливости.
должен быть ее телефон.
го.
димое облегчение, но Соловьев, занятый своими тревожными мыслями, не об-
ратил на это внимания.
тасии домой, благо повод есть вполне деловой, ничего личного. Ему приш-
лось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться этому порыву. Он ей не
нужен. И он не станет навязываться ей.
служебного телефона нет, но, как только она позвонит им, они ей все пе-
редадут. Соловьев постарался успокоиться и взяться за перевод, но не бы-
ло ни сил, ни желания работать. Уже седьмой час, скоро придет Марина,