ей жизни. Он понял, что у железного Старика в душе тоже есть незажившие
раны, которые он неосмотрительно разбередил. И, не попытавшись отка-
заться, с отвращением проглотил содержимое первой рюмки.
Старик, будто продолжая давно начатый разговор.
дящих разыскал для опытов, и у начальства вашего пробил все что надо:
деньги, штаты, оборудование!
гоями жили, кареты грабили, купцов потрошили, женщин захватывали, наг-
рабленное в пещеры прятали да в землю зарывали. К людям путь заказан -
на первом же постоялом дворе, в любом кабаке узнают - в клочки разорвут.
Одним словом - полная ясность: кто есть кто. Тридцать лет назад на при-
тонах да "малинах" всяких жизнь ключом била: воровские сходки, гулянки,
"правилки", разборы - блатное подполье - документов нет, железяки разные
в карманах, облаву устраивай, хватай - тоже все понятно!
нет, профессионады вымерли или на далеком Севере срок доматывают, кто же
нам погоду делает? Пьянь, шпана, мелочь пузатая, вроде работает где-то,
дом есть, какая-никакая семья, а вечером или в праздник глаза зальет и
пошел - сквернословить, бить, грабить, калечить... И снова под свою кры-
шу, в норку свою - юрк, сидит, сопит тихонько в две дырочки, на работу
идет, все чин-чинарем, попробуй с ним разберись! В душу-то не заглянешь!
"чистая" публика так маскируются, что бывает их тяжело раскусить - можно
себе зубы поломать. Вот тут-то такой прибор очень бы пригодился!
свете перевертышей. Внешность у них обычная, может, даже приятная, а
нутро черное, гнилое...
рила знакомая горячая волна, как обычно, когда он вспоминал о человеке,
которого хотел выкинуть из памяти навсегда.
ти! Поступками человек меряется, только они тоже есть разные: для всех -
одни, правильные, похвальные, а для себя - другие, тайные, которые повы-
годнее.
победу до кровавого пота вкалывали, а сволочь всякая до тепла и сытости
дотягивалась, продбазы, склады - и тогда жирные коты жировали, среди
смертей, голода, разрухи сало со спиртом жрали, баб пользовали, золото
на хлеб выменивали, впрок запасались... Только когда попадалась такая
мразь, разговор короткий...
жизнь, на ценностях, мародерством добытых, благополучие свое построили и
не сгорели синим пламенем, не провалились под землю.
цем, большая шишка, вредил нам много и хитрый, гад, осторожный, как лис,
всегда с охраной, маршруты меняет, каждый шаг в секрете держит, никак
добраться до него не можем. Потом отыскали зацепку: он с секретаршей
бургомистровой спутался, молодая сучонка, красивая, ушлая... Пришли к
ней, прищемили хвост, дескать, сдавай, овчарка подлая, своего любовника,
если жить хочешь, она шкурой почувствовала, что на краю стоит, и сдала
его с потрохами. У него, оказывается, для постельных делишек специальная
квартира была, ясное дело, без охраны - шофер с адъютантом, и все, там
мы его и шлепнули, даже штаны надеть не успел. Ее, как обещали, - отпус-
тили, живи, сучонка, да держись от фашистов подальше, а то заработаешь
свою пулю. Пропала она куда-то, да иначе ей и не уцелеть бы - гестапо ее
разыскивало, а лет пять назад выплыла: хлопочет о льготах как участник
партизанского движения. Я, мол, помогала подпольщикам в ликвидации круп-
ного эсэсовского чина, скрывалась от гестапо.
чести, пенсии... Этой-то овчарке не удалось: факты вроде сходились один
к одному, да вспомнил ее кто-то, а сколько проскочило таких переверты-
шей! Тех, кто сильно напакостил, до сих пор находят и судят, а другие
скрипят потихоньку, коптят белый свет, слюной заразной брызжут во все
стороны. Они свое дело сделали - пронесли в наше время бациллы жадности,
подлости, жестокости, посеяли их, потому что хорошего сеять не умеют, -
щеки старика побагровели от гнева. - Когда юнцы своего сверстника до по-
лусмерти избивают, чтобы джинсы содрать, завскладом дефицитный товар
прячет и спекулянтам отдает за взятки, контрабандист икону старинную че-
рез границу тащит - все это всходы тех посевов. Так что нужен нам при-
бор, чтоб мысли читать, очень нужен!
ная. Я ее всю жизнь давил и до самой смерти давить буду!
с содержимым его архива. Вот оно что...
Фон... как там его?
вор на другую тему, предупреждая вопрос, который неминуемо должен был
последовать.
лась наша группа, серьезное задание сорвалось, шесть человек погибли -
ребята на подбор. Такое происходило по двум причинам: случайность или
предательство. Здесь случайность исключалась - операция готовилась дав-
но, все продумано, взвешено, отработаны запасные варианты... Преда-
тельство исключалось тоже - люди испытанные, проверенные много раз,
стальные люди. А факт налицо! Ломали головы, ничего не придумали. И
вдруг оказывается, что немцы пятерых расстреляли, а шестой через пару
дней к нам в лес пришел. Коля Финько - командир группы. Я ему как самому
себе доверял. Раньше... До того...
вопроса, а как ты-то жив остался? Спрашиваю. Отпустили, говорит, почему
- не знаю.
отпускали. Он первый начал: если бы я ребят выдал, если бы на гестапо
работал, они бы как-то правдоподобно все обставили - побег бы имитирова-
ли, меня подготовили: синяки, ссадины, следы пыток, сквозное ранение...
А то ничего - выпустили, и все. Логично? Логично. Только логика тут фак-
ты не перевесит: ребята погибли, а его отпустили. За какие заслуги?
дело с концом! А я его хорошо знал, на задания вместе ходили, один раз
думали: все, амба, гранаты поделили, попрощались... Достойно себя вел,
хорошим другом был, надежным. И вдруг - гестаповский агент, предатель -
чушь собачья! Что тут делать? Вот ты как думаешь?
больше некому.
или не верить? Пускать в свою среду или нет? А испытание он любое прой-
дет - и если не виновен ни в чем, и если к немцам переметнулся.
такое изощренное придумали для него, да и для нас тоже - честного чело-
века изменником выставить, то ли это хитрость, уловка, чтобы от настоя-
щего предателя подозрение отвести, то ли тщательно запутанный план внед-
рения агента.
- не выдержал Элефантов. - Не мог же он так маскироваться и измениться
мгновенно тоже не мог!
раз есть вероятность, хоть самая ничтожная, что он враг, если даже прос-
то сомнение появилось, нельзя его к работе допускать, никак нельзя, это
значит - других людей не беречь, их жизни на карту ставить.
принять: расстрелять на месте или на Большую землю отправить, чтобы три-
бунал разбирался. Что в лоб, что по лбу... Факты-то никуда не уберешь, а
догадки, предположения и сейчас суды на веру не берут, а тогда война -
сам понимаешь... Шпионов, паникеров, дезертиров, диверсантов, провокато-
ров - пруд пруди. И Коля Финько, отпущенный гестапо... Он у меня писто-
лет попросил - застрелиться, я не дал - если он фигура во вражеской ком-
бинации, то и на тот свет отпускать его нельзя, надо попробовать для
контригры использовать. Короче, отправил Колю к нашим, что там дальше
получилось - не знаю.
Элефантову увесистые предметы, и задумчиво смотрел перед собой, хотя ви-
дел наверняка картины далекого прошлого, которые, судя по окаменевшему
лицу и крепко сжатым губам, не могли его успокоить.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Перумов Ник
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Белогорский Евгений