не дадут мне вертолет. Был бы я майором, тогда конечно. А так - "газик". Мы
на нем отлично доберемся, я сам сяду за руль. Хочешь, Пантелеевну с собой
возьмем на всякий случай?
нехорошо?
фельдшерица согласилась.
дорогу, вылизана комната, чтобы Володя, когда останется один, подольше жил в
чистоте. Наташа волновалась так, словно поездка в абаканский госпиталь
обозначала новую эпоху в ее жизни. Вот, она уже отправляется рожать. То
есть, конечно, Пантелеевна права, когда говорит, что ехать слишком рано, и
скорее всего ей придется пролежать в госпитале до родов еще недели две, а то
и больше.
горной дороги. Володя заранее проверил машину, залил полный бак бензина.
Назад положили два одеяла и две подушки, чтобы поспать по дороге. Утро было
тихим и солнечным. Наташа села вперед, рядом с Володей. Пантелеевна
устроилась сзади, и довольно скоро оттуда послышался раскатистый храп.
медленно, осторожно, и когда Наташа о чем-то спрашивала, просил не отвлекать
его. Она чувствовала, как он волнуется, и это ей было приятно. За окнами
дымились призрачные Саяны, вдоль шоссе, по подножию гор, ослепительно
сверкали заросли незабудок, еще влажные после туманной ночи. У Наташи стали
слипаться глаза, она не заметила, как заснула.
рядом не оказалось. Наташа увидела ветровое стекло, залитое водой. По
брезентовой крыше "газика" стучал крупный, частый дождь. Было мрачно и
холодно.
Володя?
прокололось, Володя меняет на запасное.
ливня она увидела Володю, он сидел на корточках у заднего колеса.
страшного.
платье и тонкой вязаной кофточке было холодно, после неудобного сна сильно
ныла поясница. Она попросила Пантелеевну передать одеяло. Та долго возилась,
наконец протянула ей маленький плед из толстой байки. Наташа закуталась, но
все равно ее трясло, то ли от холода, то ли от волнения. Боль в пояснице
никак не проходила. Накатывала волнами, да такими сильными, что хотелось
застонать.
бодрым голосом, - ты как себя чувствуешь? Ничего?
запасного для тебя не взяла. Там в сумке только мой халат, бельишко всякое.
Хочешь, сними гимнастерку, надень халат.
дура я какая! Набрала кучу барахла, а о тебе не подумала.
самой пригодится. Давай-ка мы, пока стоим, спокойно перекусим. Ты ведь
набрала целую гору еды. Нина Пантелеевна, вы есть хотите?
она передала им термос с горячим чаем, бумажный пакет с бутербродами и сама
принялась громко жевать. - Эй, Наталь а соль у тебя где?
его к губам, но чуть не пролила. Новая волна боли заставила сжаться и
стиснуть зубы.
он не мог. А на улице, под ливнем, это было невозможно. Он знал, что стоять
им придется долго. Он не сумеет поменять дырявую покрышку, потому что не
домкрата.
н раньше, чем кончится ливень и подсохнет шоссе. Нормальный шофер без
крайней нужды по мокрому серпантину не поедет, переждет. Стоять пришлось,
даже если бы не полетела по крышка. Другое дело, что потом, когда дождь
кончится, может пройти и час, и два, пока появится кто-нибудь на дороге.
сообщила Наташа, - я почему-то сижу в луже. Ой, мамочки!
смотри-ка, тут еще охотничьи сосиски есть, целая коробка. Это, что ли, из
офицерского заказа? У нас в продмаге такой радости отродясь не бывало.
терпеть! Поехали скорей!
газеты с яичной скорлупой и резко развернулся.
простонала Наташа.
Пантелеевна. - Рано тебе, еще недели две, а то и больше.
наконец произнесла чужим, сдавленным голосом:
несколько минут ее лицо осунулось, заострилось, и ему показалось, что она
бредит.
Черт бы побрал вас обоих, и зачем только я с вами связалась? Давай уж, ехай,
может, успеем? Первые роды все-таки, часов пять у нас есть.
"газик" под черным небом, посреди огромных диких, пронизанных ливнем Саян
казался крошечным и легким, как детская игрушка. Порывы ветра трясли его,
надували мокрый брезент. С одной стороны была пропасть, с другой подножие
горы, и на многие километры ни души вокруг. Пантелеевна, матерясь, вылезла
из машины.
уложили, и Володя почувствовал, что изо рта фельдшерицы крепко разит
перегаром.
дезинфекции надо!
прохрипел Володя.
не забуду! - Пантелеевна покраснела до слез. - Ну хлебнула немного, чтоб не
простудиться, там и было-то всего в поллитровке на пару глотков.
пьяная в дым, но все-таки фельдшер. Соображай, пожалуйста, Пантелеевна,
миленькая, очень тебя прошу, помоги!
зажать уши и убежать.
зашлась жалобным звериным стоном.
праздника. Восемь месяцев беременности, таинственный, уютный кусок жизни,
когда особенно крепок и сладок сон, совсем другой вкус у еды, у воздуха, и
все запахи вокруг становятся гуще, а краски ярче, эти восемь месяцев
счастливого ожидания никак не могли закончиться такой чудовищной болью. Она
уже не слышала грохота ливня и воя ветра, боль захватила ее целиком, и
ничего другого не осталось.
очередная схватка.
возьми пока, посмотри там, какие есть чистые тряпки. Она говорила, там
халат, бельишко. Наталья! Ты давай не кричи так, воздух у ребенка отнимаешь.
Дыши, как собака на жаре, неглубоко и часто. Отдыхай, когда схватка
отпускает.
чепчик...
Шилова Юлия
Корнев Павел
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Маккефри Энн
Сертаков Виталий