- В прошлый раз ты была... с мужчиной? - напомнил академик.
- Теперь пришла одна... Тебе же трудно, Варга? Почти так же, как в
блокадном Питере.
- Там были другие... И Дара - другая.
- Но похожая на меня, - уточнила она. - По крайней мере, к тебе приходят
люди с желанием разделить участь, верно?
- Зачем вам понадобилась моя коллекция? - спросил он, внутренне сжимаясь
еще больше. - Изъяли папку с расчетами - ладно. Я действительно увлекся
алмазами... Но коллекция образцов из всех астроблем земного шара? Это все,
что у меня осталось. Я не закончил исследований...
- Если бы не взяли мы - завтра она бы оказалась в руках кощеев, - заявила
Дара. - Надеюсь, ты помнишь, кто управляет летариями?.. Но на сей раз не
только тебе - и нам трудно, - продолжала она. - Я пришла за помощью.
Настала пора отдавать...
- Я уже вам отдал секрет "Разряда"...
- Вот о нем и пойдет речь! - подхватила Дара. - Изъять коллекцию было
совсем не хлопотно. Труднее оказалось найти в кернохранилище керн со
скважины Б алтайского месторождения, но не содержащий алмазов. И вывезти
его с Таймыра. Мы сделали это...
- Зачем ?.. Я до сих пор не понимаю логики ваших действий! Скрыть
таймырские алмазы теперь невозможно! Да что там!.. Город продан! Какие-то
братья купили его и наверняка ведут добычу!.. Астроблема стоит на руде!
- Да, ведут, - подтвердила гостья. - Ковыряют с помощью зубил и молотков,
как делал это когда-то и ты... Потому что пока не запустили
экспериментальный образец "Разряда". Ты передал ключевую часть
документации, но изготовленная установка цела и находится в городе.
- Это всего лишь действующая модель! - попробовал оспорить Насадный. - Она
была демонтирована и надежно спрятана.
- И это ты называешь надежно? - усмехнулась Дара. - Твоя коллекция
подобрана так, что в совокупности с... изъятыми безобидными бумагами может
натолкнуть кощеев на путь исследований в области новейших вооружений. Если
же им удастся запустить "Разряд", они откроют природу Звездных Ран. А это,
как тебе известно, совершенно новый вид оружия, против которого уже не
может быть никаких защитных систем. Я знаю, ты собирался ехать на Алтай, но
придется отменить эту экспедицию и снова отправиться на Таймыр.
Насадный вскочил и, как всегда бывало в минуты крайнего недовольства,
заходил нервной, прыгающей походкой.
- Почему?.. По какому праву вы уже не в первый раз вынуждаете меня
исполнять вашу волю?
- Это воля Стратига.
Что-то знакомое послышалось в этом имени, в памяти что-то блеснуло, на миг
озарило бесконечную цепочку людей, взявшихся за руки...
- Мне шестьдесят два года! - продолжал он, поборов раздражение. - Я прожил
свою... плодотворную жизнь и хочу заниматься тем, чем хочу! Меня больше не
интересуют ни алмазы, ни "Разряды", ни оружие!
- Насадный, ты совсем еще молод, - сказала Дара. - Всего шестьдесят два...
Ты постарел не по возрасту. Поэтому и утратил память... Но, кроме тебя,
никто не сможет быстро уничтожить "Разряд". Стратиг обеспокоен. Нам с тобой
придется ехать на Таймыр, Варга. Это мой новый урок.
Она подошла к академику вплотную и словно врач как-то пристально и глубоко
посмотрела ему в глаза. Святослав Людвигович смутился и, дабы не выдавать
чувств, заговорил гневно и резко:
- Послушайте, вы!.. Если вы... имеете какое-то право вмешиваться в мою
жизнь, это вовсе не значит, что я ваш слуга! Или подданный!.. Ворвались в
дом, обчистили его!.. Да кто вы такие, чтобы приказывать мне?!
- Я поеду с тобой на Таймыр, - невозмутимо повторила Дара. - Но тебе
придется дать немного манорайской соли. В таком состоянии ты не доедешь до
Астроблемы. Я сделаю амулет, - она достала из сумочки золотую капсулу.
Об этой соли он уже слышал от счастливого полубезумца с фамилией Зимогор, и
теперь, несмотря ни на что, притянулся взглядом к рукам женщины с вишневыми
глазами.
- Да, - сказала она. - Ты видишь манорайскую соль. И Звездная, которую ты
открыл на Таймыре, выглядит совсем невзрачно по сравнению с солью Вечности.
- Погодите, - академик на мгновение словно оцепенел и задержал дыхание. -
Кажется, я слышал что-то подобное... Или даже видел!.. Ко мне приходил
человек с очень странной фамилией...
- Нет, Насадный, Зимогор приносил лишь пустую солонку. Вспоминай, где еще
мог видеть?
Академик почувствовал, как ускользнуло воспоминание, побродил по залу и
тяжело опустился в кресло.
- Нет, не видел...
- Обретение, как и потеря, тоже приносит печаль, - заключила Дара. - Если
бы ты знал, академик, в чем суть манорайской соли, ты бы навсегда отказался
от своей науки, от алмазов, города Астроблемы... И от жизни бы своей тоже
отказался и посчитал напрасными эти шестьдесят два года.
Она нашла ножницы на столе Насадного, не жалея своей сумочки из натуральной
крокодиловой кожи, вырезала два лепестка в форме сердечка и принялась
сшивать их суровой жесткой ниткой. Это чисто женское занятие расслабило ее
строгое лицо, подобрели глаза и порозовели жесткие губы.
- Хочешь сказать, я прожил их зря? - спросил академик, непроизвольно
наблюдая за пальцами швеи. - И все напрасно?
- Не все... Ты сделал много полезного, - заметила она. - Но не повиновался
року и ушел по другому пути. И гениальность своего ума потратил не на
Вечность - на Звездную соль. Потому быстро состарился, утратил интерес и
просто почувствовал себя несчастным. Я даю тебе три крупицы манорайской
соли. Пока этого достаточно, чтобы ты ощутил себя гоем. И чтобы не потерял
вкус к жизни, когда вернешься с Таймыра, чтобы хватило сил начать все
сначала.
- Почему вы решили, что я поеду на Таймыр? - устало спросил Святослав
Людвигович. - Или от моей воли уже ничего не зависит?
- Поедешь, - уверенно произнесла Дара. - Поедешь и своими руками уничтожишь
то, что сотворил из благих побуждений. А заодно посмотришь, как выглядит
твой город будущего. Полюбуешься, во что превращаются самые благородные
человеческие замыслы, если оказываются под властью людей, живущих на свете
всего один раз.
Она закончила шитье, откусила нитку и, приблизившись к Насадному, прежде
чем надеть амулет на шею, умышленно подышала в лицо.
- Ну, отогрелись твои глаза? Ты узнал меня? У Насадного было полное
ощущение, что он снова сидит на занесенных трамвайных путях в блокадном
Ленинграде и замерзает рядом с домом...
* * *
Прямо по Пятой линии оставалось пробежать метров сто, а там, за углом, был
уже дом, однако ступни окончательно замерзли, очужели и Святик еще раз
присел на занесенных трамвайных путях, подтянул колени к животу и стал
греть ноги в полах пальто. Мимо протянули саночки с дровами - сырыми
тополиными сучьями, обронили ветку, потом шакальей трусцой пробежала
собака, на секунду задержалась, издалека обнюхала его - почуяла жизнь и
побежала дальше. Если бы остановилась и, спрятавшись где-нибудь, села ждать
добычи, он бы понял, что до дома ему не дойти. Этих последних оставшихся
собак никто из нормальных людей в Ленинграде не ловил, чтобы съесть,
поскольку они уже давно питались мертвечиной.
А дома оставалась мама. Наверное, она сейчас выламывала паркетины из
спальни, чтобы растопить печь...
Самойлова Елена
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Лондон Джек