двери, спустился по пожарной лестнице за лифтом и вышел на первом этаже в
холл со стеклянными дверями за стоянкой.
меня по голове, и один из охранников в синей форме набросил на меня что-то
вроде ремня, притянув руки к телу.
меня в беспомощное состояние. Я сознавал, что нахожусь в лифте, но не был
уверен, как именно я туда попал. Я чувствовал, что у меня связаны ноги, что
меня постыдно проволокли по какому-то ковру и бросили в кресло.
везде в этом офисе. -- Привяжите его, -- раздался голос, и третий ремень
затянулся у меня поперек груди, так что, когда туман в голове рассеялся, я
оказался совершенно не в состоянии пошевелиться и мысленно сыпал прокляти-
ями. Голос принадлежал Оуэну Йоркширу. Он сказал:
вращайтесь на лестницу и никого сюда не пускайте.
ны, что это именно тот человек?
Ему сказали сдать пропуск, когда он будет уходить, но он этого не сделают.
пропуск, прочел имя и бросил на стол.
стояло на ковре. Я был в безвыходном положении и чувствовал себя глупо.
я бы сказал, испуган.
комнате. Он нависал надо мной, его большая голова была рядом с моей. Все
его черты, подумал я, слегка преувеличены -- большой нос, большие глаза,
широкий лоб, плоские щеки, квадратная челюсть, большой рот. Черные вьющиеся
волосы до плеч, слегка тронутые сединой, казалось, были насыщены энергией.
Я бы дал ему лет сорок, может, чуть меньше.
ключ и замахнулся. Как будто собирался дать мне им по голове. Если его
мальчики в синем именно так использовали эту штуку, а я полагал, что так
оно и было, то не похоже, что еще одно соприкосновение ее с моим черепом
позволит получить хоть какой-то ответ. Видимо, та же мысль пришла в голову
и ему, потому что он с отвращением бросил гаечный ключ обратно на стол.
ных лент, которыми часто обвязывают чемоданы, чтобы не открывались. Эти
ленты совершенно не растягивались. Еще несколько штук лежало на столе.
прошлом после легких контузий от падения на скачках, а иногда -- когда от-
ходил от анестезии. Я научился подавлять эту разговорчивость, но это все же
требовало усилий, в данном случае -- значительных.
с вертикальными полосками из бежевых переплетенных подков), без галстука,
несколько пуговиц расстегнуты, открывая волосатую грудь и золотой медальон
на цепочке.
от плеча до талии, у меня не останется других мыслей, которые я могу неча-
янно выдать. Босс продолжал говорить. Я обыграл его -- сосчитал подковы и
ничего не сказал.
Вернувшись, он привел с собой еще двоих -- кажется, они были поблизости в
приемной, распределяя места для ленча, назначенного на понедельник.
нули от удивления при виде моей связанной персоны. Я вжался в кресло и
смотрел по большей части на их талии.
головой. Миссис Доув испуганно обратилась ко мне:
есть та самая ничтожная тварь, на уничтожение которой ты потратил несколько
месяцев. Вот это! А. Эллис говорил, что он опасен! Ты только посмотри на
него! Мы стреляли из пушки по воробью.
года, директор "Топлайн фудс", владелец -- по наследству -- газеты "Памп".
нему первому министру, был одним из тех шумных и могущественных творцов об-
щественного мнения, которые заставляли правительства плясать под свою дуд-
ку. Первый Верни Тилпит делал историю и остался в ней. Третий всплыл на по-
верхность после многих лет покоя только для того, чтобы дискредитировать
ничтожного детектива. Политика! Его дед онемел бы от возмущения.
каштановые. Метнув в его сторону короткий взгляд, я отметил широкое лицо с
мелкими чертами -- короткий нос, маленький рот, .песочного цвета усики, ма-
ленькие глазки за большими очками в тонкой оправе. В нем не было никакой
физической угрозы. Вероятно, я испытывал такое же разочарование в своем
противнике, как и он.
часто его снимал.
посмотрела на мою левую руку.
нием заговорил:
офис... Нет. Просто приезжайте.
стиснув зубы, я удержался. Понятно, почему люди признаются. Желание сбро-
сить бремя перевешивает неотвратимость расплаты.
-- Говори, ты, ничтожество!
Тилпиту дрожащим почтительным голосом:
могу оказаться здесь?
приехал сюда, чтобы попросить вас прекратить, и я не знаю, зачем меня при-
тащили сюда и вот так связали.
кнись.
тественно, не поверил. Он повернулся к миссис Доув, одетой по-субботнему --
в яркое красное платье с золотыми пуговицами, а не в деловой черный с белым
костюм, -- и сказал:
Парота. Полное равенство и братство.
этой неделе. Единственный ключ у вас.
говорит, что не стоит сердить мистера Йоркшира".
ту. Я видел, что она не влюблена в этого человека и на самом деле не боится
его. Его нрав был для нее скорее неудобством, чем угрозой жизни -- или даже
работе.
Доув, насколько смогу.
оставил что-то не совсем так, как было, что она каким-то шестым чувством
ощутит, что я был там, что я оставил там какой-нибудь запах, несмотря на то
что не пользуюсь парфюмерией, что я неправильно закрыл ящики с папками, что
я оставил на сверкающей поверхности явные отпечатки пальцев, что я сделал
нечто, насчет чего она точно знала, что не делала этого.
ла:
жены мэра привезут в десять часов. Внизу измеряют пол, чтобы положить там
ковер. Да, еще тот человек из "Интрамайнд имейджинг" сказал, что они хотят
Нортон Андрэ
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Корнев Павел
Акунин Борис
Сапковский Анджей