Чтение 44–й страницы книги ~Автономный рейд~

жениха, как я, в ненадежные чужие руки.

-- Слушай, парень... -- Я решил его отблагодарить. -- Ты быстро
соображаешь. И на твоем месте я бы поторопился назад, к подъезду. Но не
говорил никому о том, что меня подвез. Второе. Если не дурак, то смывайся с
этой работы, пока жив... Пушку я твою положу на багажник. Пока.

В переходе я чуть поработал над собой, глядясь в витрину незанятого
ларька, и на площадь Ильича явился преклонным старикашкой лет шестидесяти:
морщинистым, беззубым, еле волокущим сумку и очень вонючим. Но ростом я стал
на двенадцать сантиметров выше. Поэтому мент, цепко перехвативший меня перед
эскалатором, изучив мою пенсионную книжку труженика союзного значения,
отпустил с миром.

Через два с небольшим часа, основательно присмотревшись к обстановке, я
изъял из берлоги на старой автобазе свой рюкзак и сумку с захваченными у
Девки трофеями.

Конечно, пришлось, проверяясь, попетлять по городу.

Только к ночи я согрелся в душе и смог наесться супчика у Катерины в
районе "Бабушкинской". Работала Катя проводником, поэтому именно сегодня, по
стечению обстоятельств и по графику, была в рейсе. Сын ее в такие дни
находился у бабушки, так что Катина квартира до послезавтра была в моем
полном распоряжении. Знаком я с Катериной еще со своих челночных времен. Она
ко мне хорошо относится, доверила ключ от квартиры и не обижается, если,
переночевав в ее отсутствие, я, попользовавшись ее припасами, просто
оставляю деньги.

Боже, какое спасение, что есть еще женщины, с которыми может быть так
просто...

Но главной моей проблемой сейчас было определить: что из всего
навранного мне Принцессой самое существенное? Пробежавшись и отдышавшись, я
совершенно четко понял: она врала мне так обильно и порой неуклюже не по
глупости. Наоборот. И уж тем более не от любви. Чертовка раскусила меня
влет, поняла, что я ей не верю. И прятала самую существенную ложь среди той,
что попроще и помельче. Иначе говоря, При программировала меня так, чтобы я
делал то, что ей требуется, вне зависимости от того, верю ей или нет. Разве
можно не восхищаться этой женщиной, щедро дарящей наслаждение и
управляющейся с тобой так непринужденно, как училка с первоклашкой? Нельзя
не восхищаться. Но жить все равно хочется. В моей головенке царил сумбур,
как и в захваченных у Девки трофеях. Вот с них-то я и решил начать.
Монотонная работа помогает сосредоточиться.

Итак, обогревшись и отдышавшись в квартире железнодорожницы Кати, я
наконец-то смог рассмотреть все, что хапнул у Девки. Оружие меня сейчас не
интересовало, поэтому его отодвинул в сторону, не разбирая. Самое важное и
срочное -- бумаги. Тетради, папки, блокноты и записные книжки. Но слаб
человек, и я начал с долларов. Подсчитал бабки, захваченные в казематах.
Банковские упаковки не рвал -- прикинул по пачкам. Оказалось около
шестидесяти тысяч -- от Девки, и еще было две -- из моей заначки в квартире
Марии Павловны. Плюс это чертово ожерелье. Держа в руках все это богатство,
я подумал о том, что Принцесса сумела довести до конца начатое Полянкиным:
теперь я был совершенно уверен, что этот злодей и интриган хозяин
"Резо-гарантия" Валентин Резоевич Викланидзе мне таки должен за
беспокойство, раз он через свой "Изумруд" подставил наше агентство "MX
плюс".

Что бы случилось, если бы мне не встретились в Шереметьеве Регина с
Поводком? Я бы вполне официально привез заминированное ожерелье в Тбилиси. А
там -- в зависимости от качества работы телохранителей Шеварднадзе. Либо
меня и заодно всех наших обвинили бы в подготовке покушения, либо -- в его
осуществлении. И -- тю-тю свобода и жизнь. За такие штуки надо платить, При
совершенно права. Моральный ущерб дороже физического. Хотя и мои ноющие
ребра обойдутся Викланидзе, как золотые.

С интересом поглядывая на деньги, я вдруг, как никогда раньше, понял,
что имею возможность спрятаться в любой точке мира. Ведь у меня имеются и
еще кое-какие сбережения. Если доберусь до них живым и достаточно здоровым,
то лет десять смогу жить на них скромно, но сыто. Много ли мне надо? Это
рассуждение сбивало с толку. Невольно наводило на мысль: а не пора ли уйти в
кусты?

Таким богатым я еще никогда не был.

Допустим, я сдеру с хозяина "Резо-гарантии" тысяч семьсот -- восемьсот
зеленых. Это увеличит мои капиталы до миллиона. Искушение! Этого хватит даже
на троих, включая При с дочкой. И на то, само собой, чтобы кое-что
припрятать, основательно обеспечив мою матушку. Неправильно подумалось:
"припрятать" -- как о вещи. Но при моих обстоятельствах, скрываясь, я
вначале рискую матерью, а уж потом -- самим собой. Это солидный минус моей
работы: близкие и любимые автоматически становятся ее заложниками. Таскать
маму с собой, не зная, где и в каком виде ты будешь через час, -- жестоко.
Но и поселить ее где-то одну, оторвав от знакомых и родных, пусть и
обеспечив деньгами, -- тоже не лучше. Впервые меня испытывал столь сильный
искус. Я не знал, что и думать.

Первым делом -- риск. Он очень велик. Намного сильнее, чем в подвале у
Гнома-Полянкина. Любой одиночка беспомощен перед такими организациями, как
Контора. Но только в том случае, если у Конторы есть очень серьезный повод
за одиночкой охотиться. А у них такие поводы есть: одна якобы имеющаяся у
меня информация об их тайных экспериментах чего стоит. Тем более что тут
помимо служебной надобности появляется и мощный личный стимул для всякого,
кто пожелает на служебном рвении погреть руки. И что-то мне подсказывало,
что таковых желающих окажется более чем достаточно.

А ведь есть еще милиция, грузины, Девка, страховые компании... Большая
толпа, много прыти. В то же время у меня почти нет возможности обзавестись
документами. Раньше для нас такие проблемы решал Голубков, УПСМ. Кстати, вот
еще кого обязательно запустят, отыскивая меня. Может, использовать При?
Может, у нее отыщутся связи по части документов и безопасных явок?

Однако что-то после подставки, которую она мне так простодушно устроила
-- ну не совсем она, но с ее подачи, -- и достаточно интенсивных постельных
упражнений моя страсть к ней несколько поутихла. Опять-таки -- дочка.
Прятаться с двух-трехлетней крохой не мед. И захочет ли При ради меня
оставить ее, даже если есть на кого оставить? Нет, При как соратник в такой
игре в прятки -- не лучший вариант. Забыть о ней? Пусть сама расхлебывает
заваренную Конторой кашу? Могу. Нет, в самом деле, могу. Не может быть,
чтобы она оказалась единственной на белом свете. Найдется со временем и
другая... Обещаний я ей не давал, долгов перед ней за собой не знаю.
Впрочем, вру. Если бы я мог ей поверить хоть на чуть-чуть, про все бы забыл
и всех бы бросил. И матушку, и даже ребят. Лишь бы быть с ней, с При,
вместе. Лишь бы видеть, слышать и осязать ее все время, каждую минуту.

Сука Полянкин, зря я тебя не убил.

Нет, не зря. Он меня на При посадил, как на иглу, он меня с нее и
снимет. Только я еще не придумал, как это организовать.

Да, честно говоря, что-то и не хочется мне с нее сниматься.

x x x

Все эти размышления пронеслись в мозгу мгновенно и сгинули почти
бесследно, оставив разве что пепелок легкого сожаления. Не верю я в
честность вообще. Тем более в бескорыстную законопослушность. И сам --
любовь любовью, дружба дружбой -- больше полагаюсь на логику. Как мне не раз
цитировала одна театралка из какой-то популярной некогда пьесы: "Говнюком
быть невыгодно". Вот в этом вся мораль умных людей. Говнюком быть не
некрасиво или там неприлично -- невыгодно.

Учитывая, сколько придется тратить на обеспечение безопасности,
надежной крыши, на переезды и обживание новых мест, моих денег хватит самое
большее на пару лет. Пару лет прозябания в каких-нибудь отечественных или
иностранных щелях. Чувствуя себя дичью не только для тех, кого я знаю
сейчас, но и для тех, кого вынужден буду просить об услугах. Понятно, что за
документами, например, придется не к ангелам обращаться. А ворье -- оно
везде ворье. Профессия такая: облапошивать любого, кто подвернется. А я в
качестве жертвы окажусь лакомым куском. И все ради удовольствия самому
оплачивать тот риск, который мне сейчас худо-бедно компенсируют другие? Не
стоит овчинка выделки.

Ладно, помечтали -- и за щеку.

Так, теперь бумаги. Наш человек генетически относится с почтением ко
всякому документу, и поэтому в любом сейфе и тайнике всегда найдется нечто,
способное надолго замуровать своего хозяина в тюрягу. Девка и иже с ней не
были исключением. Например:

"Уважаемая Госпожа Д.! Податель сего должен передать Вам

25 (двадцать пять тысяч) долларов. В том числе:

3 -- в качестве аванса за операцию в М. и

7 -- окончательный расчет за К. С. В.,

6 -- окон-й р-т за Т.Н.К.,

9 -- окон-й р-т за Р., хотя Вы еще обязательно должны тщательно убрать
за собой!

Прошу Вас предоставить подателю сего возможность познакомиться с тем,
как убрано за Р. С уважением, Ваш К."

Были там и списки. На хорошей, принтерной бумаге, на обрывках писчей,
на листах из тетрадей... Кому, когда, сколько.

Иногда и за что. И кто бы ни скрывался за инициалами и фамилиями,
думаю, не зря все это хранилось. Видать, с помощью этих бумажек кого-то
можно было крепко прихватить за задницу.

Некоторые списки и ведомости были написаны приметным почерком: четким,
округло-женским, с прерывистой горизонталью, часто говорящей о вывихах в
сексуальной сфере. Похоже, писала Девка. В чем в чем, а в
предусмотрительности ей не откажешь. Даже когда предусмотрительность связана
с риском иметь кучу неприятностей из-за обладания документальными