Чтение 44–й страницы книги ~Авантюрист~

булавки на рукаве. В последнее время она меня беспокоила: мне казалось, что
подарок Дамира болит. Что он стал частью моего тела и саднит, как воспаленная
царапина.

Алана разглядывала кристаллики снежинок, запутавшиеся в ворсе шубки.
Слишком внимательно, на мой взгляд, разглядывала. А ледяные узоры на стекле -
ведь два дня мы прожили в гостинице - попросту пугали ее.

- Нас накрыли,- сказал я Танталь.- Господин Черно отдохнул наконец и
набрался сил.

Танталь ничего не ответила. Пожала плечами.

Комедиантов, ввалившихся на постоялый двор, встретили косыми взглядами.
Хозяин хмуро выглянул и скрылся снова, и минуту спустя явился служка, которому
приказано было осведомиться, точно ли явившиеся в поисках пристанища есть орава
отвратительных комедиантов?

Вероятно, Бариан в дороге навидался всякого; у него хватило выдержки,
чтобы ответить вполне спокойно. Да, новоприбывшие есть комедианты, и они
намерены заплатить за ночлег. Разве хозяин имеет что-нибудь против?

Служка убежал и вскоре вернулся с ответом: нет, хозяин не против, господа
паяцы могут остановиться в гостинице на день или даже на два - но омерзительное
действо, именуемое "представлением", запрещено на землях герцога Тристага под
страхом тюрьмы. Если господа паяцы вздумают нарушить запрет - он, хозяин, первый
же на них донесет.

Бариан надулся и почернел, как туча; я вздрогнул. Мне не понравилось
словосочетание "земли герцога Тристага". Что-то такое было в нем... нехорошее
воспоминание, наверное.

Комедианты сбились в кружок - Бариан хотел посовещаться; я усадил Алану
перед камином и с преувеличено равнодушным видом сел рядом. Танталь стояла
неподалеку - как бы заодно с комедиантами и как бы чужая. Ни туда, ни сюда...

Обеденный зал понемногу наполнялся вечерними посетителями. С горя Бариан
заказал вина; установить границы земель герцога Тристага оказалось неожиданно
сложно. Румяная служанка охотно пояснила, что даже соседние властители толком
этого не знают - с каждым годом территория герцога расползается, глядь, и
сельцо, спокон веку мнившее себя свободным, оказывается землей Тристага, так что
ехать вам, господа, вниз по реке - может быть, денька через два с земель герцога
и выберетесь...

Я сцепил зубы. Ехать "вниз по реке" означало здоровенный крюк; для того
же, чтобы поскорее добраться до города, нам следовало пересечь земли герцога
поперек. Без единого "омерзительного действа, именуемого представлением".

- Не вытянем,- сказал Бариан сухо.- Сворачиваем, от греха подальше...

- Давайте,- отозвался я, рассматривая круглую бородавку на зловещем лице
Фантина.- Сворачивайте. Время расстаться.

Губы Бариана шевельнулись; я скорее разглядел, чем расслышал: "Опять"...

Я выпятил подбородок. Лицо мое сделалось надменнее герба, и на дне
Бариановых глаз ожил давний страх. Страх перед наследником Рекотарсов, который
любит вваливаться без спросу, обрывая полог...

- Время, Бариан,- сказал я холодно.- Игры закончились. Нам не от кого
теперь прятаться, если Чонотакс Оро хотел нас найти - он давно сделал это...
Спасибо за приключение, но мне смертельно все надоело. Я нанимаю карету, ты,- я
обернулся к Танталь,- решай сама. Может быть, тебе снова захочется тряхнуть
стариной?

Она смотрела с непонятным выражением. Я, честно говоря, думал, что
предложение "тряхнуть стариной" уязвит ее; оказалось, что ей плевать. Она
пропустила мои слова мимо ушей, ее беспокоило нечто другое. Даже, кажется,
пугало.

- Ретано, на пару слов...

Алана удивленно обернулась от камина. Я успокаивающе ей кивнул.

Танталь колебалась.

Бариан с товарищами хмуро заливали вином вынужденное безделье и
финансовые потери; время от времени то один, то другой кидал в нашу сторону
вопросительный взгляд. Особенно часто посматривала Динка - вероятно, она горячо
желала, чтобы я избавил труппу от присутствия Танталь. Даже не поднимаясь на
сцену, бывшая комедиантка оставалась опасной конкуренткой - непобежденной и уже,
наверное, непобедимой...

- Он тянет меня,- сказала Танталь глухо. Не в ее характере было просить о
помощи. Она глядела в сторону, глаза ее были сухи и злы.

- Он хочет... чтобы я вела его к Луару. Он обещает...- она осеклась.

- Он говорил с тобой? - спросил я растерянно. Вместо ответа она
поддернула рукав. На тонком запястье остался след - пять круглых кровоподтеков,
воспроизводящих на коже хватку пяти пальцев.

- Пес-с-с...- протянул я сквозь зубы.

- Он хочет, чтобы я вернулась,- Танталь вымучено улыбнулась.

- Угрожает?

- Нет... Все очень пристойно. Очень вежливо,- Танталь опустила рукав. И
без того на нас начинали коситься.

Теперь колебался я.

Собственно говоря, если бы не то приключение с потерей булавки... Танталь
до сих пор была бы под ее защитой. И Черно Да Скоро не дотянулся бы до нее, а
ведь, если честно, только Танталь и нужна ему, я для него - использованный
инструмент, Алана - отработанный материал...

Я вздрогнул и оглянулся.

Алана по-прежнему сидела перед камином, лица ее не было видно, и со
стороны казалось, что в кресле угнездилась, скрючившись, древняя старушка.
Согбенная, апатичная, жалкая...

Отработанный материал. Какое скверное... определение.

Домой, подумал я яростно. Скорее в родительский дом. Там Алана
успокоится, там... видит Небо, я сделаю все возможное, чтобы искупить свою вину.
Ведь это я отдал ее в руки Черно - я...

- Ретано...

Не отрывая глаз от скрюченной Аланиной фигурки, я нащупал на манжете
булавку. Выдернул не без усилия, но с облегчением, как старую занозу:

- На... Носи.

Было ошибкой обмениваться украшениями на глазах всего трактира. Танталь
закусила губу, не спеша принимать подарок; проклятье, я ведь не могу так долго
стоять с вытянутой рукой. Мне уже хочется переменить решение и нацепить
серебряную уродину на прежнее место...

- Бери,- сказал я зло,- Что уставилась? Вероятно, грубость должна была
защитить меня от малодушия.

Она приняла булавку из моих рук. Повертела в пальцах, будто прицениваясь;
протянула обратно:

-Нет.

Я ушам своим не поверил.

- Нет,- повторила она, и я увидел, что ее веко подергивается само собой.-
То есть...

Ее голос дрогнул. Она снова колебалась - мучительно.

Я разрешил ее сомнения. Попросту втолкнул серебряную булавку в ее сухую
вздрагивающую ладонь.

Алана заснула у камина, и мне пришлось на руках нести ее в отведенную для
ночлега комнату. Подняв ее из кресла, я понял вдруг, что человек ее роста не
может весить так мало.

Она не проснулась. Бледные веки оставались крепко сжатыми, и там, под
тонкой кожей, метались зрачки. Что ей снилось?

Она истаяла. Светлое Небо, да она же тает, как свечка, уходит в свои
сновидения, а там не сладко - вон как болезненно сжимаются губы...

"Пусть Танталь с ним не ходит".

-Он хочет, чтобы я вела его к Луару".

"Пусть не ходит. Пусть... не надо. Там страшно... Мне все время кажется,
что я еще не вернулась. Что я там... останусь..."

- Алана?

Она не просыпалась.

Я уложил ее в постель. Посидел рядом, сжимая руку - но Алана не слышала
меня и не ощущала моего присутствия, тогда я спустился вниз, спросил вина и
взялся сосредоточенно, старательно напиваться.

Почему Танталь отказалась от булавки?

Ведь это она подтолкнула нас к бегству. Ведь это она, как мне кажется,
больше всех боялась Чонотакса Оро...

Что же, пес подери, он ей сказал? Что пообещал?..

- Ретанаар Рекотарс? Я вздрогнул.

Их было человек десять. Из-под куцых плащей виднелись блестящие
нагрудники с гербом - воинство. Стража...

Терпеть не могу стражников. Никаких.

- Ретанаар Рекотарс, отдайте вашу шпагу. Вы арестованы.

Моя шпага лежала сейчас наверху, в той комнате, где спит Алана.

- Вы арестованы!

В таких случаях принято глупо улыбаться, разводить руками и мило
спрашивать - "а в чем, собственно, дело?"

Я глупо улыбнулся и плеснул в капитана недопитым вином. "Залил глаза",
как говорят несчастные жены пьяниц. В какое-то мгновение сверкающий нагрудник
оказался прямо перед моим лицом - тварь, изображенная на чеканном гербе, была
наполовину львом, а наполовину волком, и в каждой лапе держала по столовому
ножу...

На раздумья не оставалось времени. Охнула старая столешница, погнулась
под моим каблуком незадачливая вилка; опрокидывая стаканы, я перемахнул на
соседний стол, и на следующий, поверх испугано пригнувшихся голов - к двери...

Над дверью помещались в качестве украшения два скрещенных длинных
кинжала. И там же замер в хищном ожидании плечистый стражник с усами щеточкой -
ждал, обнажив оружие, плотоядно усмехаясь...

Видывал я таких, дядя. И с усами щеточкой, и с усами ниточкой, и вообще
без усов - видывал...

Ну, хватит по столам скакать. Это эффектно, конечно, но беда, если хозяин
выставит мне счет за разбитую посуду.

Увернувшись от размазавшейся в воздухе стали, я двинул ближайшего