будет мрыга, Лида. Старое ГО - разжиревшая, потерявшая боеспособность
организация. Старое государство - банда взяточников и казнокрадов...
Притянул к себе.
Лидкина щека оказалась прижатой к холодной, твердой, безволосой Игоревой груди.
с доверившимся ему народом... для его же блага.
ее торжественно и вместе с тем небрежно, как охотник несет добытое мясо.
апокалипсиса. Извини, что я говорю банальности...
грамотную подсечку и уложил ее на ворсистый ковер посреди спальни.
вкус к жизни... - Блокировав ее запястья одной рукой, он ловко стаскивал с нее
белье. - В то время как близятся настоящие потрясения, предстоит огромная
работа, перестройка всего общественного сознания под модель нового апокалипсиса,
Зарудновскую модель, Ворота для всех, люди не куры, чтобы топтать друг друга, ни
одной напрасной смерти, успеют все...
сегодня же и навсегда, понял?!
разглядывая ее- сперва разметавшиеся по ковру волосы, потом соски, потом наконец
глаза.
Реализуя инстинкт самосохранения, оно реагирует только на элементарные
раздражители. Даже если кто-то сумеет сохранить в этой толпе трезвую голову и
человеческий облик, он все равно не сможет ничего изменить, оставаясь в
подавленном меньшинстве, подавленном и придавленном. Самое гуманное, что может
сделать этот смельчак,- дать затоптать себя, чтобы самому не топтать других...
Лида, а почему ты так уверена, что я испугаюсь?
ней, придавив своей массой, не давая вздохнуть.
Верверову, ты стала бы ценным козырем. Ты писала бы очерки о нравах, царящих в
близких Президенту кругах, ты рассказывала бы только о том, что видела своими
глазами, и Верверов с его идеей немедленного импичмента получил бы дровишек в
свой костер... Ничего, что я так красиво выражаюсь?
вспомнил о заслугах Зарудного перед обществом? Это на его деньги издали первое
собрание сочинений? Это Верверов - умный, интеллигентный человек, в противовес
солдафону Стуже, которым к тому же ловко манипулирует подлец Рысюк?
от Лидкиных воспаленных глаз.
точно... А теперь думай!
еще он не был так груб.
этажах, потом языки пламени, потом ревущий огненный ад, черные балки,
обрушивающиеся стены, закопченные скелеты и горы дымящихся развалин. Дом за
домом, реальные дома, знакомые дома, целый город, бегущие рыдающие люди...
вздохнула. Во сне встала, подошла к окну и увидела- сколько хватало взгляда-
многоэтажки, многоэтажки, и за каждой третьей ветер тянет шлейф жирного дыма...
кошмара, подумала, что все это не к добру. Что пожары во сне обещают
неприятности в реальной жизни, и как хорошо все-таки - ее дом так и не сгорел,
горели те, что рядом, а ее остался нетронутым...
проверенному правилу, Лидка перевернулась на другой бок: "Куда - ночь - туда и
сон"... Больше никаких пожаров, ни-ни.
какому поводу. Она стояла на возвышении, расфуфыренная, окруженная кольцом
микрофонов, и репортеры со сладкими лицами, и репортеры с желчными лицами, и
толпы людей с самыми разными лицами ждали, чтобы она сказала приготовленную
речь, а Лидка не могла выговорить ни слова. Еще открывая рот, она помнила свой
текст от начала и до конца, но, уже набрав в грудь воздуха, поняла вдруг, что ни
слова не осталось в памяти, она не помнила даже, по какому поводу сборище, и кто
эти люди, и чего от нее ждут...
часа утра.
черных ботинках. В лицей теперь пускают только в черных, и если не начищены -
заворачивают с порога.
пить кофе в какую-то забегаловку, где его и обнаружил патруль комитета по
образованию, проводящий операцию "Урок". Пашке пришлось пережить немало
неприятных минут, директрисе лицея- тоже. Отныне нерях в нечищеных ботинках
отправляли мыть лицейские туалеты, а Пашу не выперли из лицея только потому, что
он приходился родным братом Лидии Зарудной, основательнице "Детского культурного
фонда". Однако предупредили Пашу, в случае следующего нарушения дисциплины, -
сколь угодно малого, его не спасет никакое родство.
три дня, а мама ее, тетя Света, написала записку, что, мол, Оля болела и лежала
с температурой. Так что ты думаешь? Не поверили записке, спросили у девчонок, а
те донесли, что в те дни видели Ольку на улице. Тете Свете написали на работу,
влепили ей выговор с занесением, а Ольку поставили на учет, конечно, не только
за этот случай, они давно на нее зуб имели. Олька ходит бледная, уроки учит с
утра до вечера и к районному инспектору каждый месяц - отмечаться...
последние полгода он трансформировался из прыщавого подростка во вполне
приличного, красивого даже юношу с тонкими чертами лица и темной полоской усиков
над верхней губой. И длинный стал - на голову выше Лидки. И у него была девочка,
с которой они трогательно, по-школьному, дружили.
пихающаяся локтями теснота. Яночка, в будущем году заканчивающая лицей, уныло
купала ложку в остывающем супе; на круглом Яночкином лице не было и следа
косметики. На уроки с косметикой не пускали - даже старшеклассниц.
приветствие едва ответила:
о семье. Невозможно же ютиться двум семьям в трех маленьких комнатах!
запах жареного лука. Вслед за невозмутимым Пашей Лидка проскользнула в узкую
щель между холодильником и Яночкиной круглой спиной, влезла в проем между столом
и подоконником и уселась на крошечный трехногий табурет.
субботам, причем ходить обязательно. По субботам, прикинь, ма!
чем маяться дурью. Яночка надулась, как праздничный шарик.
долбаные да по линии препятствий бегать! - Яночка вдруг трагически понизила
голос: - Представляешь... У нас у одной девчонки дни были, ну, бегать нельзя.
Она ему и говорит: я сегодня линию не побегу... А он ей знаешь что говорит?
Мрыга, говорит, не спросит, есть у тебя дни или нет. Штаны подтяни- и вперед...
Ну представляешь?
Физкультурник так и сказал: передай его маме, что будет двойка в четверти, а
когда до него доберется ГО, будет просто котлета с мозгами...
Поела? За уроки!
для полотенец. - А получить по очереди, так до самой мрыги не достоимся... Хоть
бы сгорел этот дом, что ли. По страховке получили бы, наверное, получше
квартиры...
жилищный комитет: Новый спуск, семь, приемные часы с восьми до восемнадцати.
Никаких привилегий. Ворота открыты для всех.
Семенова Мария
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Василенко Иван
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк