Чтение 44–й страницы книги ~Преемник~

- Она тоже знала. Она знала, что я скажу - "да". Да, почтенный судья,
и вы добрые люди, да, Луаян с дочерью вызвали Мор, да, я был рядом и все
видел... Да. Да. Она сама позволила мне. Да.

В глазах его промелькнул некий мрачный, жутковатый огонек. Я затаила
дыхание.

- Не знаю, как... - глухо произнес Эгерт, - но я сказал "нет". Нет,
вранье, нет, нет...

Он откинулся на спинку. Потер ладонями лицо:

- ...И в этот момент заклятие упало, Танталь. И шрам исчез... И все
стало... хорошо. Потому что... Эти клещи, у них рукояти заточенные... В
грудь. Потому у меня что не было другого оружия, а у него был отравленный
стилет... Все. Закопали. Забыли...

Он убрал ладони. Его глаза были серо-голубые с темным ободком,
усталые больные глаза:

- Вот и все, Танталь. После рождения Луара... Тория долго хворала. И
у нее не было других детей - долго, очень долго, будто Фагирра, умирая,
послал ей вслед проклятие... И мы уже потеряли надежду, когда родилась
Алана. И вот, теперь ты знаешь...

Он отвернулся. Сказал, обращаясь к вепрю на старом гобелене:

- И в жизни моей было много счастья... так много, что теперешняя
расплата кажется мне почти справедливой. Тория... Она стала частью меня, и
она болит у меня... Она... Как оскверненная святыня, к которой нету сил
вернуться. Видишь, как я говорю... Никому... почему-то тебе. Ты не знаешь,
почему?

Мне захотелось снова стать на колени.

- Есть еще один человек, - он бездумно провел пальцем по клыкастой
веприной морде, - который... которому я мог бы... но это было бы
по-другому. Он сам все знает... Ведь это он пометил меня шрамом и наложил
заклятие... он сломал мою жизнь... Подарил мне... меня... - он вздохнул. -
Но я боюсь его. Я никогда не говорил бы с ним так же, как сегодня с тобой.

- Кто это? - спросила я шепотом.

- Его зовут Скиталец, - проронил Эгерт, как мне показалось, неохотно.
- Другого имени никто не знает... Он стар... Он не маг, но...

- Наложил заклятие?

- Да... Он... никто не знает, кто он. Декан Луаян считал, что он -
бывший Привратник, не впустивший в мир Того, кто стоял на пороге, Третью
силу... И обожженный этой силой, отмеченный... Ах да, ты же не знаешь, что
это такое... Привратник, Дверь... Ты не знаешь. Да и я не знаю толком...
Но раз в году, на День Премноголикования, он является в город... И мы
встречаемся с ним в трактире "У землеройки". И я ни разу не решился с ним
заговорить... Смотрим друг на друга, выпиваем по стакану вина - и он
уходит, а я остаюсь.

Он закрыл глаза, вспоминая. Чуть приподнял уголки губ:

- Он не меняется последние двадцать лет... Все время, что я его знаю.
Странно... Для человека... Впрочем, кто знает. Он... Такие безразличные
глаза, в них будто безразличие всего мира... И веки без ресниц. И странно,
если какие-то наши, человеческие дела еще интересуют его... Ему наверняка
все равно... Но в День Премноголикования... Он приходит, и ни разу не
опоздал.

Долгое время мы оба слушали дождь.

- Амулет, - Эгерт потер лоб и вздохнул. - Луар добыл Амулет...
Который так хотел заполучить Фагирра. Он хранился у декана Луаяна в
кабинете... После его смерти Тория перепрятала его, чтобы я, трус, не
выдал под пытками... И сама... не сказала... ему. Когда подошла Осада...
Мы отдали медальон. Отдали Скитальцу, потому что он, мы знали, сохранит
его... Значит, Луар виделся со Скитальцем. Значит, тот отдал ему медальон.
Значит, Луар - действительно Прорицатель...

Эта мысль приходила мне в голову и раньше - но только произнесенная
Эгертом вслух, она окончательно превратилась из бреда в приговор.

- Ну и что теперь? - спросила я шепотом. - Он... Мне кажется, он
что-то задумал. Он решил - раз все твердят мне, что я сын Фагирры, то я
сделаюсь-таки его сыном... Что же теперь, господин Эгерт?

Он улыбнулся:

- Девочка, я-то уж точно не маг... И я не умею поворачивать время
вспять. Чего же ты хочешь?

Я собралась с духом:

- Я хочу, чтобы вы вернулись. Я хочу, чтобы вы нашли Луара... И чтобы
вы попросили прощения у госпожи... у Тории. Ей... плохо.

- Так ты ничего не поняла, - сказал он тоскливо. - По-твоему,
срубленное дерево достаточно приставить к пеньку, и оно зацветет...

И тогда я озлилась. Здравый смысл успел испуганно пискнуть "не надо",
но злость уже ударила мне в лицо, снова залив его краской:

- Вы... Да вы просто... Вы бросили раненого человека. Может быть,
смертельно раненого. Вы лелеете свою боль... А их вы обрекли... на еще
худшее одиночество. И не ищите, нет вам оправдания... Зачем вы оставили
Торию, и как раз тогда, когда должны бы...

- Замолчи, - сказал он холодно, и в голосе его скользнуло нечто, от
чего слова присохли к моему языку. Я забылась-таки. Забыла, с кем говорю.
Кого поучаю. Упаси меня небо связываться с полковником Соллем.

Я втянула голову в плечи, глядя в пол и устало думая, что вот он,
конец моей миссии, которая позорно провалилась, и теперь предстоит
обратный путь с "пшаканьем", дождем и холодными ночами, и вместо Луара
меня встретит молодой Фагирра, и тогда останется только молча уйти с его
дороги...

За окном наступили сумерки. В полумраке комнаты я видела только
неподвижный Эгертов силуэт; так прошел, наверное, целый час. Он сидел как
камень - а я не решалась встать и уйти.

- А как же твой театр? - вдруг спросил он негромко. - Я его не
представляю... без тебя.

У меня перехватило горло. Я не ответила.

- Из-за Луара? - спросил он все так же тихо.

Я кивнула, надеясь, что в темноте он не разглядит моего кивка. Но он
разглядел:

- Навсегда?

- Господин Эгерт, - сказала я шепотом, - я пойду, наверное.
Простите... Я пойду.

Он поднялся, подошел к столу и зажег свечу. Сначала осветились ладони
в паутине теней, а потом и лицо - удивительно спокойное, даже
бесстрастное; я вскочила, одергивая юбку:

- Так я пойду, да?

- Сядь, - проронил он, не оборачиваясь. Мне стало страшно.

- Танталь, - попросил он, глядя в огонь. - Расскажи теперь о себе.

...Я долго мучилась, пытаясь отделаться побасенками и то и дело
бормоча "вот и все". Врать у меня не хватило ни духу, ни совести; я долго
не могла поверить, что все это интересно ему - а потом что-то внутри меня
прорвалось, и сполна отплатила ему за его откровенность, заново проживая и
детство, и приют, и встречу с Флобастером, и встречу с Луаром... Я
рассказала ему о нашей первой ночи в повозке, а потом о гостинице "Медные
врата" - чтобы он понял. На этот раз я не умолчала ничего, рассказывая и
стыдное и неприглядное, я упивалась собственной исповедью, как упивается
путник, добравшийся до последнего еще не высохшего колодца. Я впервые в
жизни поняла тех приютских девчонок, которые так любили плакать и
рассказывать мне историю своей жизни...

- Да, - сказал он, когда я замолчала. - А мне кажется, что так мало
времени прошло... с тех пор, как я объяснил Луару, а в чем вообще разница
между мужчиной и женщиной.

Он усмехнулся и долго, требовательно смотрел мне в глаза - пока не
дождался, чтобы я улыбнулась тоже.

- Ты... славная девочка, Танталь. Как жалко... Что все это... Так
обернулось. Как жаль...

Где-то внизу хлопнула дверь и послышались голоса. Я невольно
вздрогнула; в дверь тихонько стукнул слуга:

- Господин Эгерт... Гонцы... Снова господа стражники, послание...

Улыбка угасла на Эгертовом лице, и весь он сразу постарел и
сгорбился. Отвернулся к темному окну.

- Господин Эгерт, - сказала я так убедительно, как только могла. -
Поедемте, господин Эгерт... Поедемте, мне одной страшно возвращаться...

Этот убийственный довод пришел мне в голову только что - и,
обрадованная, я с нажимом повторила:

- Да, страшно... Там же разбойники на дорогах... Господин Эгерт...

Слуга просунул в дверную щель голову и руку со свечкой:

- Так как, господин? Просить?

Эгерт медленно повернулся ко мне:

- Танталь... Обожди пока... Выйди.

Уводимая слугой, я слышала нервные, напряженные голоса гонцов,
ожидавших в прихожей. Потом послышались шаги по лестнице и бряцание шпор;
потом я очутилась в маленькой комнате для гостей, и слуга с поклоном
принес мне ужин.

Над входом в булочную красовался глиняный каравай с торчащим из недр
его огромным деревянным ножом. Луар дождался, пока очередные посетители
выйдут из лавки, и вошел сам.

За прилавком стоял мальчик лет двенадцати; завидев Луара, он
улыбнулся привычно и в то же время искренне:

- Что пожелает господин? Булки, кренделя, горячий хлеб...

Луар замялся, решая, а не стоит ли купить булку и убраться восвояси -
однако то наитие, которое побудило его окликнуть сумасшедшего старика под
мостом, уже утвердилось в своей власти.

- Я хочу видеть господина Трактана, - сказал Луар мальчику. Тот