Чтение 44–й страницы книги ~Бои местного значения~

реальности - дело самое обычное. Если ей верить, - а оснований не верить
пока не было, - за следующие десятилетия в метрополии коренным образом
изменили свои отношения с агентурой, им стали гораздо больше доверять и
снабжать куда более сложной и эффективной аппаратурой. Позволяющей
самостоятельно осуществлять манипуляции с квантовым переносом личностей
и даже произвольно перемещаться во времени. А также знакомить с
последними достижениями фундаментальных наук, чего раньше не было.

За последние семьдесят лет, с того дня, когда "юная наследница
угасающего рода" сошла с палубы пакетбота линии Бомбей - Кейптаун -
Лондон, чтобы вступить в полные права владения родовым гнездом и начать
свою блестящую светскую карьеру, никаких "курсов повышения квалификации"
или "семинаров по обмену опытом" для нее не организовывали.

Более того, Сильвия была уверена, что "на родине" давным-давно
забыто само понятие "прогресса", неизвестно, сколько тысячелетий ничего
нового там не появлялось и не могло появиться. Так же, как в муравейнике
трудно вообразить внезапное возникновение оригинальных, передовых
технологий строительства или реформы системы воспитания подрастающего
поколения.

С точки зрения землянки, живущей в эпоху самого бурного за всю
историю человечества прорыва во всех областях науки и техники, такое
положение вещей выглядело крайне странным; базовые же установки личности
заставляли ее воспринимать обе несовместимые парадигмы спокойно, как
должное.

"Очень многое из того, что сейчас кажется тебе странным и
невозможным, господин Шульгин сможет объяснить при личной встрече,
поскольку обладает даром популяризатора и является непосредственным
участником событий, приведших к нынешнему нашему положению.

Я не могу сейчас сказать, в каких именно отношениях находится
"драйвер" со своим подопечным, степень подавления базовой личности может
варьироваться от 25 до 100 процентов. Если "драйвер" преобладает,
достаточно назвать его настоящим именем и сказать нечто вроде: "Леди
Сильвия приветствует сэра Ричарда", после чего передать ему письмо и
поступать по обстановке, воспринимая партнера как посвященного первой
степени.

В ином случае необходимо использовать вербальную формулу
активизации матрицы (приводится текст на аггрианском командном языке).

Дальнейшее будет зависеть от степени доверия, которое между вами
установится. Поскольку секретов у нас друг от друга быть не может по
определению, хочу тебе сказать, что какое-то время я с Александром
находилась в достаточно близких, взаимоприятных отношениях, большая
часть которых, к твоему сожалению, приходится на период времени,
следующий за его возвращением в собственное тело.

Так что сейчас он должен будет воспринимать тебя по преимуществу
негативно. На то есть веские причины, и осуждать его за возможное
недружелюбие не стоит. Но адресованное ему письмо, вскрывать которое
тебе ни в коем случае не рекомендую, должно помочь.

Ключевыми словами для первоначального подтверждения твоей со мной
адекватности могут быть: "Валгалла, Новиков, Левашов, Воронцов,
Берестин, Антон, Замок, Ирина". Но это даже лишнее. Хватит и письма.

Теперь - чтобы тебе самой еще кое-что стало понятнее. По всем
известным мне законам, прямая связь между параллельными реальностями
невозможна. Но у нас случился несколько иной вариант.

В силу обстоятельств, о которых у меня нет времени
распространяться, я оказалась сейчас у самого основания очередной вилки
бифуркации, где одновременно уже почти сформирована альтернативная
реальность, но продолжает существовать и прежняя. Их окончательное
разделение должно случиться в ближайшие дни, когда волна изменений
цокатится от России до Англии.

Так что я сейчас существую фактически в двух воплощениях
одновременно, причем нахожусь почти в одной и той же точке пространства.
Я - на нашей вилле в Истборне, она (то есть - ты) дома, в Лондоне. Если
я не ошибаюсь в расчетах, то успею еще передать это письмо в банк на
хранение. И тогда его сейчас читаешь ты - которая на самом деле я сорок
шесть лет назад. Читаешь с пользой для себя и будущего. Если же нет,
тогда тебе, леди Спенсер из какой-то очередной реальности, увы, так и не
доведется узнать, что Шекспир, как всегда, прав и на самом деле "есть
многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам".

На этом - прощай. Желаю успехов в твоем нелегком и, как мне не так
давно стало известно, довольно таки бессмысленном деле. Жаль, что мне не
дано узнать, что и как у тебя сложится. В моем прошлом ничего подобного
не происходило. Расходящиеся мировые линии уносят нас все дальше друг от
друга. Хотя - кто знает? Все еще может случиться.

Р. S. Выслушай на прощание еще несколько практических советов".

У самого обреза листа - знакомая, почти каллиграфическая подпись
рукописной готикой. Безо всяких дежурных формул типа: "Целую", "Примите
уверения", "Искренне ваша".

Уф! Длинное письмо и достаточно бессвязное. Но Сильвия хорошо знала
себя и понимала, что крайне трудно второпях написать логически
безупречный, достаточно понятный текст, в который необходимо вложить
информацию о событиях, происшедших за полсотни лет, разъяснить вещи
почти необъяснимые, изложить несколько гипотез, да еще и дать
практические рекомендации самой себе, все время путаясь в воспоминаниях,
что тебе было в тот момент известно, а что нет.

Но в любом случае на мистификацию это похоже очень мало. Репутация
банка действительно безупречна, и если они сказали, что письмо
депонировано именно в 21-м году, значит, так оно и есть. И автором его
не мог быть никто, кроме нее самой или человека, настолько посвященного
в дела резидентуры, что... Что, если такой человек существует, вся ее
деятельность теряет смысл.

Сильвия испытала мгновенное и острое сожаление, даже тоску, что
невозможно лично поговорить с той, что писала вот это.

У нее никогда не было ни родственников по крови, ни просто близких
людей. Не считать же таковыми деловых партнеров и многочисленных, но на
очень короткий срок, любовников.

А вот с ней, с "леди Спенсер-84", Сильвия была бы счастлива
повстречаться. Как со старшей и любимой сестрой. Что-то важное спросить,
о чем-то поплакаться.

А тот Шульгин, о котором она пишет. Близкий человек старшей Сильвии
- ей самой он кто? Побочный зять?

Она рассмеялась. Скорее ее собственный будущий любовник, сейчас,
возможно, еще и не родившийся. На него посмотреть не менее интересно.

Невероятно. Она - и вдруг ловит себя на приступе сентиментальности.

Кстати, что значат слова той, другой, о безнадежности их дела? Не
здесь ли ключ? Может быть, как раз так враг и хочет посеять в ней
сомнения, а потом...

Сильвия сразу напряглась. Нет, всякие глупости побоку. Тут,
возможно, начинает раскручиваться сложнейшая, тщательно проработанная и
глубоко замотивированная вражеская операция.

Нет, на самом деле - кто бы мог помешать ей самой себе позвонить по
телефону, договориться о личной встрече? Тогда никаких сомнений и
неясностей не осталось бы.

Впрочем, то был бы парадокс покруче нынешнего.

Она нервно бросила письмо на стол, плеснула себе еще джина,
заходила широкими, почти мужскими шагами по комнате.

Что стоит, на самом-то деле, подкупить или запугать директора
банка, управляющего, пару клерков, заставить их утверждать то, что
требуется неизвестному для его планов? Ничего не стоит, она это знала
лучше, чем кто-либо другой.

Но в чем цель?

Это и предстоит узнать.

И почти сразу ей вдруг пришла в голову интересная гипотеза.

Если ее старшая ипостась сообщила ей информацию из восемьдесят
четвертого года через двадцать первый в тридцать восьмой и это
действительно так, то, значит, содержание письма должно быть известно ей
же, она должна непременно помнить, как получила это письмо от себя.
Причем это знание должно сопровождать ее постоянно и не допустить
создания ситуации, в которой возникнет необходимость написать данное
письмо.

Или, может быть, тогда она не знала ничего об этом письме,
поскольку еще его не написала, а вот теперь написала, передала себе
молодой и теперь будет знать, но именно фактор знания и заставит ее
поступать так, чтобы необходимо стало его написать.

Леди Спенсер почувствовала себя в привычной стихии напряженной
интеллектуальной работы, хотя голова у нее слегка кружилась от
невозможности усвоить физический и психологический смысл создавшегося
парадокса.

Конечно, она немедленно предпримет все необходимые, достаточно
рутинные меры, чтобы установить, не мистификация ли все происходящее.

Прежде всего - проверит мелкие детали, на которых часто
"прокалываются" даже специалисты. Подлинность почерка, бумаги и чернил,
примерная дата написания письма, наличие в банке неопровержимых
документов, зафиксировавших момент его получения.

Это совсем несложно.

Лихарев в Москве пусть продолжает поиск наркома с матрицей. Не
странно ли, что и его сообщение, и письмо поступили одновременно?
Послать ему людей на помощь?

Или - а что, интересная мысль - отправиться туда самой. В
инспекторскую поездку. Последний раз она была в России еще перед великой
войной, но русским, как и многими другими языками, владела абсолютно
свободно.