Чтение 44–й страницы книги ~Трое в Песках~

-- Тарх, не умничай. Умнее тебя в болоте утопли.

-- Поворота... не видел!..

-- Какой поворот? Это островок.

Голос удалился, затих. Олег подумал, что остров в самом деле должен
был возникнуть неожиданно, чтобы чуткий Мрак не успел свернуть. Он даже
пощупал опасливо почву, не толстая ли спина исполинского зверя. Мог
вынырнуть из глубин подышать воздухом, вот-вот уйдет на дно.

Из тьмы донесся хрип. Встревоженный Олег на ощупь пробрался,
наткнулся на неподвижное тело. В страхе ощупал лицо, пальцы провалились в
мокрую ямку раскрытого рта. Таргитай бесстыдно спал, разбросав руки.

-- Кузнечики, -- послышался сзади тихий голосок.

Олег резко повернулся. Во тьме белело как осыпанное мукой лицо Лиски.
В ночи звучали трели крохотных музыкантов, значит -- зелень близко. Олег
взял ее за руку, потащил наверх.

В десятке шагов земля перестала подниматься, зашелестела трава. Олег
сел, не решаясь идти дальше. Лиску трясло, вода с нее бежала ручьями, Олег
уже чувствовал себя сухим.

Мрак вернулся с Таргитаем. Певец зевал, тер кулаками глаза. Мрак
сказал раздраженно:

-- Только жабы в траве скачут да кузнечики верещат, как стадо
маленьких таргитаев. Но зверья вроде бы нет.

-- Значит, можно спать, -- рассудил Таргитай, -- никто не нападет.

-- Зверь может переплыть, -- возразил Мрак. -- Ты спал дольше всех,
посторожишь. А мы дождемся утра.

-- Костер бы...

-- Ни одного сухого стебля! Чудно это. Ладно, утром разберемся со
всеми чудесами.

Таргитай слабо взмолился:

-- Поесть бы!..

-- Опять? Ты даже во сне ел.

-- От волнения восхотелось есть еще больше! Олег, сотвори еду! Как
Гольш. Жареного поросенка, печеного кабанчика, индюка с запеченными
яйцами...

-- Убью! -- пригрозил Мрак.

-- Уже молчу, -- поспешно сказал Таргитай. -- Но ежели не может
придумать еду, как великий маг Гольш, то пускай хотя бы сопрет.

-- Красть нехорошо, -- сказал Олег с укором.

-- А ежели у кагана? Мы его, может быть, от гадкой смерти спасем. От
обжорства мрут, сам знаешь, как и от голода!

-- Он знает, -- подтвердил Мрак саркастически. -- Только смерть от
обжорства вряд ли может быть гадкой.

Таргитай ощутил прикосновение теплых женских рук. Сладкое тепло
залило с головы до пят. Он плотнее зажмурился, не желая терять сладкий
сон. Под утро всегда возникали девки: теплые, ласковые, послушные.

-- Тарх, -- послышался над ним странно знакомый голос. -- Тарх,
проснись.

В оранжевом свете лунного луча стояла рослая женщина. Таргитай
изумленно протер кулаками глаза. На него с едва заметной улыбкой смотрела
Дана -- молодая женщина, которую повстречали на Данапре, реке Даны, на
порогах! Речная богиня, бессмертная владычица исполинской реки!

-- Здорово, -- сказал он ошарашено, -- как ты здесь очутилась? Я
думал, ты как коза на веревке в своей речке.

Дана ответила негромко:

-- Я в своей реке. Поднимайся, я кое-что покажу. Никто из смертных не
видел еще. Да и бессмертные...

Олег и Лиска тихо сопели, крепко обхватив друг друга. Мрак спал сидя,
наклонившись и обняв согнутые ноги. Секира стояла меж колен, оттянув вверх
щеку. Мохнатая бабочка пыталась сесть на взъерошенные волосы, суетливо
подпрыгивала.

-- Не проснутся до утра, -- заверила Дана. -- Пойдем.

Таргитай нерешительно поднялся, побрел за речной богиней. Он
чувствовал себя обманутым и униженным. С губ сорвалось горькое:

-- Чертов пустынник!.. Все-таки надул.

-- В чем?

-- Должен был забросить в Гиперборею!

Из лунного света выступила массивная скала. Щель зазывно чернела, а
при их приближении приглашающе раздвинулась. Слабо освещенные ступеньки
круто повели вниз, в подземелье.

Дана равнодушно пожала плечами:

-- Разве обманул?.. В дальних странах смертные, да и бессмертные
тоже, кличут этот край Гипербореей.

Олег и Лиска проснулись от ругани Мрака. Красный от гнева, он бегал
взад-вперед -- островок оказался с большую полянку, секира блестела, как и
оскаленные зубы.

Олег быстро огляделся, сказал торопливо:

-- Не ори. Непонятно как, но этот островок мы уже посещали.

-- Откуда ты знаешь? -- огрызнулся Мрак затравленно. -- Они как блохи
на одном псе!

Лиска смотрела на волхва с ожиданием. Олег, чувствуя, как в желудке
все завязывается в тугой узел, поднял к небу руки, сжал в кулаки. В
безоблачном небе лениво блеснуло, слабо прогремел гром. По верхушкам трав
пробежали синие искры, погасли.

-- Ты мало спал, -- сказала Лиска. -- Отдохнуть не успел.

-- Я силен и свеж как никогда, -- пробормотал Олег. -- Странно... Та
скала, Мрак, смотри в ту сторону, незнакома?

Мрак оглянулся, подпрыгнул:

-- Черт! Только что не было. А ну снеси ее к такой маме!

-- Зачем?

-- А чтобы глаза не мозолила. Просто так.

Лиска сказала неуверенно:

-- А если Таргитая что-то утащило в нору? Под скалу? А выход
засыпало?

Мрак взревел:

-- Рушь ее немедля! Вдрызг!.. Ты ж землю как спелый арбуз лопал!

-- Таргитая задавит, -- сказал Олег неуверенно. -- А пробовать
выдернуть оттуда вряд ли сумею. Разве что по частям?

Мрак побежал к скале, заметался. Секира несколько раз взвивалась, с
хрустом отлетели мелкие кусочки. Справа прямо из скалы бежал хрустально
чистый ручеек, но сколько Мрак ни щупал камень, везде натыкался на
твердое.

Полыхнул слепяще-белый свет. Затрещало, грохнуло. Ослепленные Мрак и
Лиска сквозь слезы увидели темную трещину в скале. Олег стоял с воздетыми
к небу руками. Вид у волхва был нелепый, будто подпрыгнул, пытаясь
взлететь, но в птицу превратиться забыл.

-- Ты? -- спросил Мрак.

-- Я, -- ответил Олег тревожно.

-- Давай еще, -- сказал Мрак кровожадно. -- Без Тарха нам все одно
пропадать.

Лиска уставилась на грозного оборотня вытаращенными глазами.
Таргитай, самый ленивый и никчемный, вечная обуза, еще и нужен? Или у
странных лесных людей такое дикое чувство юмора?

Олег снова взмахнул руками, покраснел, жилы на лбу вздулись. Трещина
с видимым трудом поползла в стороны, посыпалась крошка. Камень лопался по
живому, сухо щелкал, как раскалившиеся угольки. Мрак попытался втиснуться
между камнями, со злостью ударил по краю обухом.

-- Еще чуть!

-- Не идет! -- прохрипел Олег.

Он уже побелел как снег, кулаки стиснул так, что кровь выступила
из-под ногтей. Осколки со звоном разлетелись от ударов секиры. Лиска
суетилась вокруг, разрываясь от сочувствия, поддерживая Олега то за локти,
то подпирая сзади, чтобы тот не упал от изнеможения.

Трещина попыталась сдвинуться. Олег выбросил вперед стиснутые кулаки,
по краям заплясала молния, щель раздвинулась еще чуть, дернулась обратно.
Олег шатался, с него бежали ручьи пота, но держал.

Негромкий женский голос, слегка насмешливый, но в котором звучало
удивление, раздался из самой скалы:

-- Довольно, могучий Олег. Не рушь порог моего дома. А твое доброе
сердце, Мрак, когда-то погубит тебя!

Скала бесшумно, как по маслу, раздвинулась. В оранжевом свете стояла
молодая женщина. Мрак ахнул -- красота слепила, -- выронил секиру.
Отпрыгнул, спасая ноги, сочно выматерился. Женщина улыбнулась,
непосредственный Мрак очень быстро переходил от одного состояния в другое,
без всяких полутеней, но улыбка была грустная. Мрак отчетливо прочел по ее
внимательным глазам, что Дана -- он ее сразу узнал -- знает день его
смерти и даже прозревает, как именно он встретит свой нелегкий конец.

-- Дана, -- пробормотал он потрясенно, -- как тебя черти сюда
занесли?

-- Таргитай спит, -- сказала она. -- Наелся, как паук, и спит.

Мрак выдохнул с таким облегчением, что едва не снес скалу. Дана
пристально всмотрелась в Олега.

-- Юный волхв... ты матереешь очень быстро. В прошлый раз ты не был
таким... могучим.

-- Меняемся, -- ответил Олег уклончиво. -- Кроме Таргитая.

Она покачала головой:

-- Он меняется больше всех. Но такое заметить непросто... Зайдите, вы
голодны.

Поглядывая на богиню искоса, Мрак и Олег ступили мимо. Широкие
мраморные ступени неспешно повели вниз. Лиска юркнула последней. Дана