видите? Какую, говорите, шишку? Вон ветка сбоку отвисла, две шишки на
конце, а третья чуть левее... не видите? Ноги шире плеч, в коленях
согнуть, спина прямая, в руки по камешку - стоять и смотреть, пока не
увидите!
сердцем дотрагивается, полет стрелы нутром слышит; сам стреляет, сам
летит, воздух собой режет, сам в мишени дрожит и второй стрелой из колчана
выходит...
Ифит-Ойхаллиец близнецов мучил; хрустнули ветки, брызнув солнечными
бликами, и прорвался кустарник хриплым ревом - страшным, голодным, не
звериным, не человечьим, а таким, каким, небось, несытый Кербер тишину
Аида тревожит.
веток, а другая пернатая посланница запоздала, обиженно ткнувшись прорезью
в тетиву... был рев - и нет, как не бывало, тишина вокруг, и лишь слабое
поскуливание из олеандровых кустов, слабое, еле слышное, но - о боги! -
вполне членораздельное.
шуток не понимают?.. Ой, мамочки мои родные... ухо-то, ухо жалко-то как!..
ой, дурак...
звонким девичьим смехом, топотом и хрустом, воплями вперемешку с визгом,
хлопаньем в ладоши, басистым улюлюканьем - и во все глаза глядел
Ифит-лучник на толпу, вывалившую на поляну с разных сторон.
развеселыми девицами, не прикрытыми ничем, кроме собственных волос да
чужих мохнатых лап на талии, дышащие вином, диким чесноком и жаром
здоровой глотки... одно слово - сатиры.
титановыми племенами, будь то лапифы-древолюди, кентавры или те же сатиры
- и уж в таком неимоверном количестве он их не видел никогда. Правда,
вспомнив о своем достоинстве учителя и оглянувшись на близнецов, Ифит был
удивлен чуть ли не больше, чем при явлении сатиров с девицами: братья
взирали на гостей равнодушно, без особого интереса, аккуратно сложив камни
к ногам и негромко переговариваясь между собой.
брату. - Я с ними гулять не пойду! Опять, козлы, перепьются, потом начнут
приставать; а не они, так бассариды эти потные... ну их всех! Лучше из
лука постреляем...
укушенную мошкой щеку.
напеи - долинные... или луговые, лимнады. А это - бассариды... ну, которые
в свите у Диониса-Вакха!
бассариды, спутницы Бассарея. Это Дионис - Бассарей, потому что он такую
одежду носит - бассара... только мы не знаем, что это за одежда, потому
что Диониса на Пелионе ни разу не видели! А сатиры там тихие, они Хирона
боятся...
поскольку из кустов олеандра бочком выбрался совсем молоденький сатир,
сморщенная физиономия которого излучала обиду и уныние. В одной руке сатир
держал Ифитову стрелу, другую же прижимал ладонью к уху; из-под ладони
капала густая кровь, тяжело шлепаясь на траву и на поросшее шерстью плечо
сатира.
часто моргая влажными глазами навыкате.
надо, как все - мимо... а то и убить недолго!
думал - зверь...
совсем отчаявшись, махнул на Ифита рукой (той, в которой была зажата
стрела) и повернулся к близнецам. - Эй, парни, где вы его откопали, урода
этакого?!
наш учитель Ифит. Он, знаешь, как из лука стреляет?!
спросит: "Куда ты, сатириск Фороней, ухо свое дел?" - что я Силену отвечу?
вопрос. - Поэтому сатириск, а не сатир..."
скули, не маленький", - заставил сатириска отнять ладонь от пострадавшего
уха.
недавно было остроконечное - потому что вся верхняя его часть, как
показалось Ифиту, была почти начисто оттяпана наконечником стрелы и
болталась на тонкой полоске кожи.
вид растеньица и принялся их жевать. Потом аккуратно приложил на место
болтавшийся кончик уха и залепил порез своей жвачкой.
зажав ее между большим и указательным пальцами. Сатириск кряхтел, охал, но
стоял смирно; и даже компания его буйных сородичей немного притихла и
сочувственно наблюдала за действиями Ификла.
шлепая Форонея по мохнатой ягодице. - Не будешь в следующий раз
баловаться... а будешь - так Ифит тебе кое-что похуже уха отстрелит!
Понял?
улыбки и, бурча под нос: "С вас станется...", поспешил ретироваться в
толпу сородичей, где его сразу же начали утешать две полненькие бассариды.
сладострастно покусывая их увенчанные еловой шишкой концы, откровенно
разглядывали Ифита с ног до головы, и ойхаллиец с ужасом ощутил, как под
этими взглядами его мужское достоинство становится все достойнее и
достойнее.
его оказалась долбленка с необычайно крепким и ароматным вином, в другой -
уже очищенная от чешуи вяленая рыбина, удивленно выпучившая на Ифита белые
от соли глаза; сатиры постарше подшучивали над молодыми сатирисками,
бассариды опекали Ифита, нахваливая его умение стрелять, а также длину его
рук, ног и стрел; какая-то пышногрудая толстуха уже размахивала отнятой у
Форонея стрелой, успев намотать на ее древко плющ и насадить на жало
толстую шишку, истекавшую смолой... в минуту просветления Ифит поискал
взглядом близнецов - и обнаружил, что братья с воплями: "Ой, дедушка
Силен!" несутся к старому и совершенно седому сатиру, только что
выбравшемуся из кустов, а тот ласково причмокивает вывернутыми губами,
принимая близнецов в объятия и награждая каждого приветственными тумаками.
юноша в коротком хитоне из льняного полотна и еще кто-то... тоже вроде бы
сатир, но покрупнее, поспокойнее и державшийся несколько особняком, сам по
себе, не смешиваясь с вершащимся буйством, как масло не смешивается с
водой, плавая на поверхности.
животная мужественность и почти женская томность; каприз, улыбающийся
неестественно алым ртом, и коряво-мощная душа леса, прочно стоящая на двух
остроносых копытах.
приносивший жертвы и тому, и другому, впервые ощутил близость божества
всерьез, когда можно протянуть руку, коснуться и сказать самому себе: "Да,
это он!"
обнаружив, что никто, кроме него, особого внимания на новоприбывших не
обратил, как подгулявшая ватага гостей не слишком замечает временное
исчезновение, а затем возвращение хозяина дома.
ближайшую бассариду, подмигнул другой, отобрал у какого-то сатириска кусок
сыра и мгновенно слопал добычу, проглотив ее чуть ли не целиком - Ифит и
моргнуть не успел, а Дионис уже стоял рядом.
моления, - прими мою жертву...
вино разливаешь?
дыхание, и ничего больше сказать не удалось.
бассарида, чья ляжка только что удостоилась божественного щипка.
разливать ни к чему! Дома будешь разливать, а здесь я рядом, и добро
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Глуховский Дмитрий
Роллинс Джеймс
Андреев Николай