кружилась и чудовищный комок торчал в глотке, не давая дышать, говорить
нормально.
брюхо-Хранитель. - Ни-ког-да не пой-мешь!
Иван. - Причем тут двадцать один световой год?!
высохнешь, вывалишься из одежонки, тебе же лучше будет. Но посуди, зачем
тебе такому вообще жить?! На мой взгляд, не стоит, одно недоразумение
сплошное!
голос от этого не стал менее разборчивым и доходчивым. Он даже зазвучал с
укоризной:
этих финтифлюшек обходиться не можем?! Ну это же глупо совсем, это же
послизнячьи! У нас у каждого в мозгу такие переговорники, какие вам и не
снилися! Ну да ладно, виси! Тебе это - все равно не надо знать,
отпрыгался, лягушонок!
как ты говоришь, так я поясню: каждый метр во внутренних структурах,
лягушонок, это целая куча парсеков в Пространстве... Э-э, да что с тобою
говорить!
задавались, а ему эта штуковина еще пригодится!
увидал. Наверное, она спряталась за полукруглой дверцей, а может, и
убежала давно - кто он для нее, никто. Чучело трехглазое да чешуйчатое,
вот кто. На какое-то короткое время в ней могла проснуться симпатия к
такому уродцу, да могла! Но лишь потому, что он помогал ей в чем-то, давал
надежду на несбыточное... А пропал, так и поделом ему! Иван вполне
понимал, что могло твориться сейчас в ее душе. Но больше всего его
волновало другое-она осталась одна в этом чуждом проклятом мире со всеми
его идиотскими и нелепыми вывертами! И это он обрек ее на это одиночество!
Раньше она была пусть и не в самой лучшей, но все же таки в компании
землянок, что-то было в настоящем. Но пришел он, И все нарушилось! И уже
только лишь по этой причине Иван не мог позволить себе висеть на крюке и
"созревать". Нет! Будь они сами хоть трижды, хоть четырежды прокляты! Но
если они ему делают зло, то и он ответит тем же! В конце концов, для чего
он заявился в этот мир-самому мстить, справедливо мстить за содеянное
нелюдями, или же терпеть бесконечные побои, издевательства?! Ну уж нет!
Коли он не может быть частью Добра, мечом в руках Добра, он сам станет
Злом, его удавкой! И с помощью одного Зла он сокрушит другое Зло, а
значит, принесет Добро в мир! Только так! Только так, и не иначе!
преподносят..." Ну и пусть! Не надо! Он не с добром пришел сюда! Он не
собираются этим нелюдям преподносить чего-то! Он только лишь научит их
уважать других, напомнит, что во Вселенной, где бы она ни была, по какую
бы сторону коллапсаров не распространялась, каждый рожденный достоин
жизни! И он не будет различать одних и других, он просто будет отстаивать
свое право на жцзнь! И пусть это прайб назовется Добром, пусть Злом,
неважно, для него все неважно! Неужто же он, а не ойи, заслуживают
проклятья?! Нет! И еще раз нет! Надо отбросить остатки сомнений!
казатвся, что борешься с этим Злом, что ты истребитель этого зла, но
истребляя и обарывая его силой, будешь лишь умножать его. И настанет день,
час, когда ты перестанешь понимать, где кончается Добро и начинается Зло,
и сам станешь воплощением Зла!"
станет... а если даже и станет, так значит, того требуют обстоятельства! А
они выше людских переживаний, они на деле выявляют - что есть что и кто
есть кто! В этот мир надо было придти с мечом, и не с копьецом из
арматуры, не с плазменным резаком и лучеметом... а с флотилией
космокрейсеров последнего поколения, оснащенных мегааннигиляторами и
фотонными таранами. Вот тогда бы можно было и разговоры разговаривать! А
теперь... Нет, и теперь у него есть выход.. И пусть хоть кто-нибудь
попробует упрекнуть его, пусть только попытается!
руку внутрь. При этом он заставил себя думать о Лане - думать четко,
выражение, образно - пускай читают его мысли, пускай!
не осталось; будто и небыло ничего.
со всей силой нажал. И почувствовал, что происходит, а точнее, уже
произошло, нечто странное - он вдруг разросся во все это огромное
помещение, обрел тысячи сильных и легко управляемых конечностей, он вдруг
увидал все разом, будто и в каждой его конечности находилось по сотне
глаз. Это было непередаваемое ощущение. Но Иван не стал им упиваться, не
стал они пытаться разобраться в нем. Надо было действовать!
своим, каким-то даже искусственно усиленным. - Что ты теперь скажешь?!
толстых щупальцев-отростков, напряг их концы до одеревенения, и не жалея
ни сил, ни тканей, ни когтей, ударил со всех сторон одновременно в
чудовищное прозрачное брюхо.
водопадами хлестала вниз темно-желтая пена. Тело прямо на глазах стало
терять форму шара, съеживаться, опадать, превращаться в висящий, комок
морщинистой кожи.
тысячелапый и стоглазый, огромный и почти всемогущий. Это крайне
интересно!
тело упало вниз. Вместе с ним, вслед, опустился Иван. В самом крохотном
щупальце-отросточке он сжимал у круглого тела яйцо-превращатель, но не
знал, куда его приставить - ведь рта-то не было! Мелькнула мысль,
странная, но завораживающая, чертовски привлекательная, но и
отталкивающая: а почему бы не остаться здесь, почему бы самому не стать
Хранителем, всемогущим, всевидящим, подлинным сверхсуществом?! Но он
чувствовал, что это просто не получится, он чувствовал, как уходят силы,
как он слабеет с каждой секундой. Видно, превращзтель не мог так запросто
перебрасывать малую массу в сверхбольшую, наверное, ему нужно было время,
чтоб собрать в свое поле дополнительное вещество, дополнительную
энергию... Иван Хранитель судорожно водил яйцом по всей поверхности тела,
пытаясь нащупать нужную точку, слабея, теряя сознание.
Очнулся с зажатым в правой восьмипалой руке яйцом. Лана что-то кричала в
самые уши. Но он не мог разобрать. И вновь ушел в черноту.
же пропадая, перемежаясь с мраком провалов. Но Иван все же ощутил, что его
куда-то тащат. Тащат самым примитивным и грубым образом - за ноги.
хитиновой чешуей лодыжки. Ей было тяжело. Но она не сдавалась, тянула.
Иван присмотрелся - они находились в каком-то круглом туннеле со змеящейся
световой полоской, бегущей поверху. Туннель состоял из секций, метров по
сто каждая. В местах их стыковок Ивана встряхивало на грубых швах. Но боли
он не чувствовал. Сил для того, чтобы встать, пока не было.
переборка сама упала, открывая вход в какое-то светлое огромное помещение,
а может, и вообще на простор этой планеты или чего бы там ни было.
приподнялся, сел...
мелькнули трехглазые рожи, заскрежетало, зачавкало.
каких он уже навидался вдоволь.
провозгласил он как-то торжественно, радостно, даже восторженно.
рухнул плашмя наземь.
Каменистый Артем
Березин Федор
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Пехов Алексей