его пониманию.
выпалить их, не раздумывая, годятся ли они. Теперь я задавал вопросы
важные, а не случайные.
Петри и Камагина, и доброго Лусина, и тебя, бедная Мэри, потерявшая
единственного сына, - я пытался спасти его, но не сумел... И тебя я знаю,
умный Орлан, я часто навещал тебя, нашептывая свои планы и порождая в тебе
мучительные сомнения. И ты, смелый Гиг, встречался со мною, мы с вашей
высадки на Третьей планете работали с тобой на одной мозговой волне. И в
тебе, храбрый Труб, я не раз говорил твоим же голосом, правда, ты мало
прислушивался к своему голосу. И с тобой я беседовал, блистательный Андре,
так умело лишивший себя разума, я вместе с твоими друзьями помогал тебе
выбраться из трясины безумия. Все вы мои знакомые и друзья с момента, как
я закрыл вашим кораблям выходы из Персея. Но ближе всех мне ты, Эли, твои
могучие мозговые излучения раньше других человеческих излучений уловили
мои приемники и тебе я, единственному, открыто являлся в сновидениях.
по-вашему, адмирал?
Персея:
будет вернее!
него? Вы хотели узнать, что происходит в нашем скоплении - и я осуществил
для вас эту возможность. А сейчас я передаю в ваши руки мощнейшую из
крепостей ваших врагов, - тебе этого мало? Ход космической войны между
вами и разрушителями переламывается в вашу пользу, - по-твоему, это
называется отрезать вам пути к спасению?
неожиданным, чтоб я успел сразу оценить все следствия из этого.
сведения были так же исчерпывающе точны. Да и роль его здесь, на Станции
Метрики, была аналогична роли МУМ на наших галактических кораблях.
бесстрастной, какую информацию ни передает, она - машина, гениально
сконструированная машина. Голос был человеком.
мы сами.
причиной того, что во мне возбудились сомнения.
планете были достаточно правдоподобны, чтоб исключить еще одну иллюзию, на
этот раз не оптическую, а акустическую. Хитрость врага была не менее
вероятна, чем участие друга. Я приказал себе не поддаваться очарованию
Голоса.
тревоге:
флот преодолел первую линию преград. Путь в глубины Персея непрост -
брешь, образованная моим переходом к вам, прикрыта другими Станциями
Метрики. К сожалению, пять остальных Главных Мозгов остались верны
разрушителям. Они почти равны мне по могуществу, но иные по влечениям.
удивительней.
трудятся, потом отдыхают. Я мечтаю, а отдыхая от мечтаний, тружусь, то
есть руковожу Станцией. Временами я изнемогаю от мучительного воображения,
слишком горячие мечты сжигают мои клетки... Тогда я тоскую. Тоска - одна
из форм моего существования.
человеческие мечты - векториальны... Тебе понятен такой язык?
осуществлено. Наши мечты предваряют дела, они - первые ласточки
готовящихся действий. Практичность - вот что лежит в фундаменте нашей
фантазии. У тебя по-иному?
совершить. Мои мечты не предваряют дела, а заменяют их. Ваши мечтания -
нащупывание еще не раскрытых возможностей. Мои мечты - вечная моя тоска по
отсутствию возможностей.
такие объяснения не могли быть предусмотрены, они были бы излишни в любой
форме обмана.
казалось, что я обрел ключ к расшифровке его действий, начиная с самого
важного - ухода от разрушителей к нам.
настолько могущественный, что мог бы обратить в прах миллионы живых
существ. И одновременно - раб! Никому из вас незнакомо ощущение несвободы.
неволи.
надеялись на это, знали об этом! Вы добивались свободы, как чего-то
возможного, - и добились ее. А я в заключении вечном. Вдумайся, адмирал
Эли! Вслушайся в эти слова - вечная неволя! Неизменное, нерасторгаемое,
неизбывное заключение - от начала до конца жизни! Сама твоя жизнь - как
естественная форма неволи, и единственное освобождение - смерть! Вдумайся
в это!
всем, что для меня недостижимо. О всем во Вселенной! О всей Вселенной!
пристыжены нашим благополучием перед лицом этой непрестанной
неустроенности. Страстный Голос тосковал о свободе, мы до боли в сердце
понимали его.
мелком обмане, спутал его величавую печаль с хитрой интригой.
друзьями, ты не ошибся - здесь одни твои друзья, верные, нежные друзья!
нужно ли нам так глубоко проникать в темные недра его страданий. Он уже
был нам другом, но еще не убедился, все ли мы стали его друзьями.
он слишком долго испытывал страх, чтоб сразу отделаться от него.
стандартами. И с первого проблеска сознания он помнил себя отделенным от
тела. Он, несомненно, зародился в организме какого-то родителя, очевидно,
пленного галакта, он мог быть мозгом ребенка-галакта, но его определили в
самостоятельное существование еще до того, как появилось самопонимание. И
с того же времени, еще в досознательной его жизни, его специализировали на
управлении Станцией Метрики на Третьей планете. Он всегда был тут и всегда
был один.
уничтоженный, когда молодой сменщик стал способен к самостоятельному
функционированию, - ничего этого он не помнит. И он не помнит своих
наставников, он допускает, что они были, но их наставления доходили до
него безымянными импульсами, его натаскивали, а не обучали, - так ему
представляется сейчас. Его создавали мыслящим автоматом, но он не удался,
он отошел от программы, хотя среди шести Главных Мозгов, обеспечивающих
безопасность Империи разрушителей, он не считался хуже других.
непредусмотренные влечения. Чем дальше он углублялся в мир, тем трагичней
отделялся от мира. В нем рождались чувства.
плоской оболочки. Тела, что могло бы ходить, ползать, прыгать или летать.
Он хотел прыгать и ползать, летать и падать. Он желал утомляться от бега,
отдыхать, снова утомляться, испытывать боль от ран, сладость
Прозоров Александр
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Муркок Майкл
Лукьяненко Сергей