Чтение 44–й страницы книги ~Кольцо обратного времени~

проницательно!

- Голос, друг мой, время стабилизировано! - сказал я в рубке. Граций
уже шествовал вдоль стены. - Чувствуешь ли, что мы снова в здоровом
времени?

Он ответил печально:

- Я чувствую, что время стабилизировано. Но не ощущаю в себе
единства. Боюсь, что во мне стабилизирован разрыв между прошлым и будущим.

Все дни разорванного времени Голос был как бы надтреснут, в нем
слышалось глуховатое дребезжание. А сейчас, мелодичный, полнозвучный, он
так и лился в душу. Я не мог поверить, что такое гармоничное звучание
прикрывает разрывы.

- Чепуха, Голос! В здоровом времени будущего нет. Следы прошлого
остаются, но будущее еще только будет. Я слышу тебя, я вижу тебя, - ты в
настоящем, в стабилизированном настоящем!

- Слишком много следов прошлого, Эли, - возразил он с той же грустью.

Я обратился к Грацию:

- В тебе, надеюсь, не стабилизирован разрыв между прошлым и будущим?

Он подумал и не спеша ответил:

- Во мне и не было разрыва. Ты ведь знаешь, Эли, наше будущее
повторяет наше прошлое. Мы, бессмертные, всегда в наилучшем из времен.

В этом он прав. Галакты настолько совершенны, что будущее не способно
улучшить их прошлое. Но это не относилось к Голосу. Генетически он
принадлежал к галактам, но в жизни его страдания сменялись радостью и
радость становилась страданием. У него одновременное существование в
разных временах означало совмещение несовместимых форм жизни. Это не могло
не породить раздвоение психики. Я не сказал Голосу о своей тревоге, зато
признался в ней Ромеро, когда тот посетил меня.

- Не преувеличиваете ли вы, Эли? Между прочим, все МУМ вступают в
строй. И остаточных повреждений интеллекта не обнаруживают.

Он так был наполнен радостью от восстановления цельного времени, что
пришлось вылить немного холодной воды на его энтузиазм.

- Чего вы хотите от машин, Павел? Их обучили рассуждать, то есть
делать выводы из посылок. Достаточно для рассудка, но маловато для разума.
В природе не дано расчлененных логических цепочек, природа существует
сразу и вся, во всей целостности своих связей. Природа разумна, а не
рассудочна.

- Зачем вы мне говорите это, Эли? Неужели я?..

- Подождите, Павел. Наше сознание разумно, рассудок лишь часть его.
Рассудок восстановился, согласен. Но разум может остаться расколотым, -
что тогда? Не появятся ли две личности в одной душе? Совместятся ли они
или вступят в борьбу?

- Одна наверняка поборет другую!

- Хорошо, если победит хорошая.

- Вы мрачно смотрите на действительность, Эли.

- Хочу уяснить недостатки, чтобы не дать им разрастись в неудачи.

- В старину существовала забавная скороговорка: не то хорошо, что
хорошо, а то хорошо, что нехорошо, да хорошо! Чем-то она напоминает ваш
образ мышления.

Напоминание Ромеро свидетельствовало лишь о непонимании. Я прибег к
простому расчету. Ромеро математиком был неважным - не столько понимал
математику, сколько верил в нее. Мысли он мог оспаривать любые, но цифра
представлялась ему непогрешимой.

- Возьмем нас с вами, Павел. В нормальном своем бытии мы составляем
одну пару: Эли - Павел. Характеры наши могут быть скверные и хорошие, но
сочетание их имеет лишь одно значение.

- Мы можем бороться или мириться.

- Все равно - взаимоотношение однозначно. Пусть в нас произошло
раздвоение личности. Я теперь одновременно Эли Старый и Эли Новый, а вы
Павел Старый и Павел Новый. Взаимоотношения наши теперь образуют шесть
пар: Эли Старый - Эли Новый, Эли Старый - Павел Старый, Эли Старый - Павел
Новый, Эли Новый - Павел Старый, Эли Новый - Павел Новый, Павел Старый -
Павел Новый. Иначе говоря, начинается борьба между двумя личностями в нас
самих, ибо такое раздвоение не может не быть драматичным, если только ты
не галакт, у которого и старое, и новое одинаково прекрасно. И четыре
разных взаимоотношения между нами вместо прежнего одного. Вдумайтесь,
Павел. В четыре раза увеличивается возможность конфликтов, несогласований,
несовпадений, несовместимостей!..

- И в четыре раза увеличивается возможность совпадений, симпатий,
дружбы!.. Вы видите только скверное, Эли? Вы очень изменились. Я вас не
узнаю.

- Старею, Павел. Все мы стареем понемножку... когда-нибудь и
как-нибудь.

Он медленно проговорил, не сводя с меня пристального взгляда:

- Вы храните тайну, Эли... Поделитесь, вам станет легче.

Я встал. Разговор заходил опасно далеко.

- Да, я храню одну горькую тайну. Еще не пришло время обнародовать
ее.

- Мне кажется, Эли, я знаю вашу тайну.

Я усмехнулся. Он не мог знать моей тайны.

Голосу и Эллону не повезло. Из четырех образованных ими пар
возобладала самая скверная: "Голос Старый - Эллон Старый". Это не могло не
привести к трагедии.

Нет, я не хочу сказать, что в каждом из них окаменело двоедушие и
двуличие. Такое толкование было бы примитивным. Оба раздвоились, но не на
двуличие, не на двоедушие, а на двоесущее. Ибо в двуличии присутствуют
лишь одно лицо и одна личина, а в их двоесущии обе личности были
одновременны и равноправны. И Эллон и Голос сохраняли свое единство, но то
было чудовищное единство двух разных времен в одном "сейчас". Все стало
ясно, когда мы уже не могли ничему помешать.

Я сидел в командирском зале, когда нас с Олегом внезапно вызвали к
себе Голос и Эллон. "Козерог" обходил в это время опасное сгущение звезд.
МУМ работала с прежней четкостью, Осиме с Камагиным, подстраховывающим
друг друга, оставалось лишь превращать ее рекомендации в команды. Я сказал
Олегу:

- Иди к Эллону, а я в рубку.

Голос встретил меня взволнованным выкриком:

- Эли, Эллон замышляет недоброе. Предотврати!

Я быстро сказал:

- Что замышляет Эллон? Мне надо знать точно.

Голос простонал:

- Не знаю. Очень плохое. Спеши, Эли!

Я опрометью кинулся в лабораторию. В ней снова появилась Ирина. Я
впервые увидел ее после выздоровления. Очень похудевшая, она стояла у
коллапсана. Я улыбнулся ей, она ответила сухим кивком. Эллон что-то
запальчиво втолковывал Олегу. Я подошел к ним. Эллон, зло посверкивая
глазами, сказал мне:

- Послушай и ты, что я говорил командующему. Больше терпеть плавающий
Мозг я не намерен. Уберите его в какое-нибудь драконье или жабье тело.
Ползающим я его приму, но не витающим.

- Что сказал командующий?

- Что драконов на корабле больше нет и что плавающий Мозг останется в
своем высоком шаре. Надеюсь, адмирал, ты объяснишь командующему, что его
решение неправильно и нуждается в отмене?

- Мне не дано права отменять решения командующего, Эллон. Кроме того,
я согласен с ним.

Если бы взгляд убивал, я был бы мгновенно испепелен - так поглядел
Эллон. Долгую минуту он молчал. Молчали и мы с Олегом.

- Ваше мнение окончательное? - спросил Эллон.

- Наше мнение окончательное, - ответили мы в один голос.

Он высоко подбросил голову на тонкой шее и с таким стуком прихлопнул
ее о плечи, что я вздрогнул. Ко всему у демиургов я привык - и к порхающей
походке, и к фосфоресцированию синеватого лица, и к дикому хохоту, нередко
нападающему на таких, как Эллон, - но к этой как бы вылетающей из плеч
голове, к грохоту ее обратного падения никогда не привыкну. Это слишком уж
нечеловеческое.

- Раз оба адмирала сошлись на одном, настаивать бесполезно, - сказал
Эллон почти безразлично, и нас с Олегом обмануло его коварное спокойствие.

- Ты звал нас только затем, чтобы высказать претензии к Голосу? -
спросил Олег.

Он страшно осклабился.

- Нет, адмирал, не только за этим. По приказу Орлана я прекратил
доделку трансформатора времени, чтобы сконструировать стабилизатор. Теперь
я трансформатор закончил. Полюбуйтесь.

Он подвел нас к панели и показал ручки прямого времени - в будущее,
ручки обратного времени - в прошлое, ручки возвращающие в настоящее и
отключающие коллапсан. Потом мы вернулись к шару. В трансформаторе стояло
кресло и панель с такими же ручками.

- В прежней конструкции выбросом в другое время распоряжался оператор
у коллапсана. Вы видели, как это происходило с Мизаром. Отныне сам
путешественник командует своей судьбой.

Он сделал шаг к открытому люку. Я невольно схватил его. Он поглядел
на меня со злой иронией:

- Ты боишься, что я хочу умчаться в другое время? И думаешь, что твоя
рука помешает мне? Но согласись, адмирал, я мог бы выбрать для бегства
часы, когда тебя тут нет и никто не смог бы мне помещать.