следить. Не прозеваем. И у Дубов есть глаза-то живые.
дозоры на чародея Всеслава. Боятся его. Прыгнет барсом и глаза отведет.
Слава - великое дело...
рядом с Владимиром, дополняя рассказ об Илье-богатыре. Был рассказчик
родом из вятицких, кому же не хочется счесться свойством-племенем с таким
человеком. Прадед рассказчика видел живого Илью.
самого крупного и могучего статью спутника князя, тоже богатырской породы.
- Илья выдался еще шире Порея, глубже грудью. Руки у него были особенной
длины, и пальцы такие, что мог он, к примеру, обычного человека одной
рукой за шею охватить, и пальцы сходились на затылке. Характером смирный,
голос низкий и, когда говорил, бородой ворочал, будто трудно ему силу
удерживать, которая из груди рвется. Лук его был сделан из турьих рогов,
луковище вдвое толще обычного - при таких руках с простым луком делать
нечего, - тетивы жильные тройного плетенья, стрелу слал - глазу не видно,
и стрелок был Илья прирожденный, и тетива гудела, как его голос. Копье
тяжелое, по его силе, а меч обычный, легкий. Илья бился булавой или
шестопером, меч носил для чести.
перетрудить до времени. В походе больше пешим шел, поручая вести свою
лошадь.
обычной, хотя бы моей. Почему знаю? Прадеду довелось с Ильей вместе
купаться, он сапоги свои с Ильевыми сличил.
слышно было, как медведя. Уж ловок был! Ему вятицкое наше имя было Оляб,
Олябыш - колобок, так его в малых парнишках прозвали за верткость, за
прутость.
простоят. Вятицкие, идя в Карачев, на них спят, там поделаны крытые
полати, от человека, от зверя, от непогоды спокойно.
Им ничего. Сами полати мы всегда ставим отступая от ствола*. Кто за собой
вину знает, тот в грозу не полезет.
земля сама уходила на юг, будто сама несла их на север, но каждый удар
копыта был умен, не случаен. И глаз не заметит, и нет такого мелкого счета
для времени - секунда не короче сажени, - чтобы увидеть, чтоб заметить и
чтоб сосчитать то кратчайшее время, за которое лошадь умеет понять и
решить, едва прикоснувшись зацепом копыта к дороге, можно ли этому листику
почвы доверить двойной груз, своего тела и всадника, иль там опасно? И
успеть распорядиться нервами и мускулами послушного тела, чтоб опереться
на другую ногу, чуткое копыто которой уже подсказало надежность найденной
им опоры. Такую умную работу лошадь совершает на каждом движении. Всадник
пользуется ею, у него свои заботы, через его душу течет другая жизнь. Он
обязан и хочет успеть отобрать ему нужное. Подобие сети, о которой он
ничего не знает, пропуская одно, останавливает другое. Действительно ли
взято нужное? Нужно ли взятое? Что было упущено вчера, сегодня, что из
захваченного служит напрасным бременем, сколько железа в бурой руде и
сколько шлака? И что за сеть внутри меня? На вопросы нет ответа.
Орлика, пока кромич, сторож долины, не вывел проезжих к броду. Широкая
отмель. Через галечную насыпь Ока мирно переливала холодную воду, и на дне
был виден каждый камешек. Сновала мелочь. Стая крупных осетров, испуганная
вторженьем, взбуровила воду, спеша пройти опасное место.
лес становился для глаза чаще, чернее. На поляне несколько дворов, крупные
вятицкие псы встретили проезжих толстым лаем. Спали на соломе. Из каждого
куста зверем глядела хмурая ночь. Собрались тучи, походили и разошлись в
другие места. Не быть еще дождям, правильно предсказал в Кроме Лутовин.
Кому ж не знать повадки здешнего неба, как не вятицким лесовикам.
все города, какие знал Владимир, на мысу с крутыми берегами, который
вместе построили речки Мценка и Зуша. Доскакали до города в сумерки, и
единственное, что успел там увидеть Владимир из местных чудес, - громадину
твердого камня на тесной площади, над которой был устроен навес от дождя и
от солнца.
священным. Доныне, но втайне камню делают приношенья - кусочек дорогой
ткани, колечко, монету. И просят помочь. Весной какой-то прохожий остался
в городе, дав обет высечь из камня образ Николая, чудотворца Миров
Ликийских. Живет, режет камень. Имя ему - Репня. Откуда он? Отвечает - из
мира пришел. Кормят и заботятся о нем, как о мирском пастухе. Шел он в
Киев к другу своему Антонию-пещернику. Во Мценске его наш камень
остановил.
дело его. Взгромоздясь на подмости, умелец постукивал молоточком по
долоту. Он шел сверху. Лицо святителя уже смотрело из камня. Знакомый,
русский лик!
происходил от русской семьи? Он малым ребенком был похищен степняками,
продан греческому купцу в Таврии, отвезен в Константинополь. Там ему
удалось учиться, впоследствии принял он сан.
славян, которые однажды, еще при языческих императорах, переселились в
Азию. Я спорить не буду, никогда не любил даже словесной борьбы. Истину
говорю тебе: этот камень, будучи искони русским, может принять образ
только русского святителя. Другого в нем нет. Точи его, руби, теши - в
песок рассыплется, но не поддастся.
отречешься от пращуров. Да не отвергнет никто отца, не устыдится рода. Мы
Даждьбожьи внуки. Есть время сеять, есть время собирать жатву. Понимаешь
ли? Тому веку - свое, тому - другое. Авраам и древние пророки и князья
приносили древнему богу кровавые жертвы и рассекали людей на алтарях.
Соломон, князь израильский, сколько жен имел? Так не суди же пращура
твоего Святослава и деда Владимира - многоженцев языческих. Ты себя
унизишь запоздалым судом. Не обижай Русь, не черни предков, наследник. Не
греши, а то прах наших отцов, погребенных в курганах, станет горек и
отравит истоки рек.
князя с дружиной. Погрузили седла с конскими оголовьями, взяли запас еды и
пустились по Зуше к недальней Оке. Сухая осень поубавила воды, в
прозрачной Зуше виднелись обманчиво близкие каменные гряды, но прав был
кромский тиун Лутовин: воды хватало.
Сидели на веслах в черед, молодой князь греб вместе с другими. Сколько
крылось в том недавнего мальчишества, которое заставляет нас спешить
равняться со взрослыми, сколько мужественного желания не быть праздным?
Никто не искал ответа, никому не было дела до того, что в те же годы в
других землях была бы и отмечено, и истолковано. В своих дальних и трудных
походах князь Святослав, о котором Владимиру напомнил мценский каменный
резчик, сам сиживал за веслом и на Волге, и на Кубани и кормил
разгоряченным телом комаров в ветвистом устье мутного Дона. В посконной
одежде сам бил веслом Святослав дунайскую воду, возвращаясь на левый берег
после свидания с базилевсом Цимисхием. И они глядели один другому в глаза,
пока еще различались лица, и Цимисхий знал судьбу Святослава, проданного
им печенегам. А своей судьбы базилевс не ведал, она же ждала его в
походной палатке, в руках приближенного лекаря, готовившего своему
покровителю яд за деньги, щедро данные и еще щедрее обещанные домашними
врагами Цимисхия.
князь греб и греб, попросту чтобы развеять скуку.
огня. Дважды в день ели горячее варево на всех трех лодьях в одно время,
ставя лодьи рядом где-либо у берега, и, чуть размявши ноги, спешили на
весла.
ход, оставляя на веслах по четверо гребцов, и кого-либо клали на нос, чтоб
глядел в оба: извилиста Ока, перед ней змея пряма, и можно ударить в берег
в потемках. Смыкался лес, лось глядел не страшась, на серой осенней зорьке
спугивали робких оленей, волчий вой провожал, заменяя весенние соловьиные
Самойлова Елена
Орлов Алекс
Конан-Дойль Артур
Конюшевский Владислав
Куликов Роман
Афанасьев Роман