границу и медленно затих за спиной теплый бронзовый звон языка пехлеви.
Шумели такие же пестрые, как в Нисибине, приграничные базары, много дней
вертелись по кругу над ущельями каменнокрасные армянские селения с крестами
на скалах. А потом раздвинулась земля, засияло голубое море, и белые
колоннады с уходящими в волны лестницами утверждали бесконечную красоту
мира...
рабы трудились в полях и имениях. Бесчисленные виллы стояли по холмам, и
легкие невысокие стены окружали их подножья. Давно уже не знала нашествий
эта часть империи. Сюда не доходили ни готы, ни прорывавшиеся всякий раз
через Кавказ многоликие гунны. Лишь изредка беспокоили с моря вандалы, но в
последнее время не решались заплывать дальше Родоса. Люди улыбались друг
другу в селениях. А сердце Авраама кровоточило от тоски по черным камням
Кте-сифона, и не спалось ему ночами...
закричал в победном восторге Авраам, ибо прасины -- "зеленые" -- были все
его друзья в Новом Риме...
делами в товариществе управлял тот, потому что сюда, в Константинополь,
переместилось все. Те же люди, что и на ктесифонском подворье, собирались в
двухэтажном складе на берегу спокойного синего залива. Лишь торговые пути
стали длиннее и товары вздорожали. Зиндбад-мореход плавал на своих тайярах
где-то вкруг Кульзума, огибая Эраншахр. В Палестину и коптскую Александрию
везли потом посуху шелк, золото, индийские камни, пряности, а там снова все
перегружалось на корабли. Авель бар-Хенанишо уже в третий раз ушел с
караваном через Тавриду, гуннские и хазарские земли. Дорого обходилась
охрана, потому что гипербореи в шкурах выходили из своих лесов далеко в
степь и нападали на путников. Кесарь поощрял праси-нов, вершивших денежные и
торговые дела в империи. В два с половиной раза выросли поступления в его
казну после разгрома товарищества в Эраншахре.
"зеленых", и первые четыре лошади несли на мощных грудях белую ленточку
финиша к кесаревой ложе. На краю трибуны прасинов сидел Авраам и в который
раз изумился людскому буйству. Двадцать тысяч "голубых" скакали, били в
радости друг друга по спинам, плакали. Через несколько рядов от него в
патрицианской ложе старый достойный сенатор Агафий Кратисфен в неистовстве
колотил палкой по барьеру. А ведь в предыдущем заезде сам Авраам прыгал, как
пьяный козел в ромейских празднествах -- брума-лиях...
послан был в Константинополь. Не ему было тягаться с этим Агафием
Кратисфеном и холодными кесаревыми евнухами. По-персидски хитрил он и,
пожалуй, смог бы обмануть добрую сотню других шахрадаров. Так сказочный
воитель Ростам обманывал некогда туранцев, забираясь в их крепости под видом
купца. Но совсем в иной плоскости вершилась ро-мейская политика, и неуклюже
мерзкими казались первобытные шахрадаровы ухищрения...
имевший, по обычаю, лишь прозвище. Барсуком звали его среди своих, и Авраам
помнил, как на ступенях чужого дасткарта отвязывал тот лодку, куда попрыгали
потом убегающие гуркаганы...
Переваливаясь на кривых коротких ногах, ходил Барсук, и тяжелые крючковатые
руки цеплялись за все по пути. Грамоты не знал он и не смыслил ничего
по-ромейски, но сидел на всех диспутах и внимательно смотрел в животы
говорившим. Глухое недоброе ворчание издавал он всякий раз, когда уходил
Авраам по своим делам от посольства. Прислужники Барсука ходили по пятам...
Эдессы, так что быстро договорились о том, что все остается при старых
границах. Но требовали возмещения ромеи и не хотели давать золото на охрану
кавказских проходов. А персы решили навечно замкнуть эти проходы стенами,
уходящими от гор прямо в море. Все больше денег требовалось им...
усыновить до совершеннолетия царевича
Царь-грешник Ездигерд Первый воспитал при себе малолетнего кесаря Феодосия,
и долго не воевали тогда ромеи с персами.
сына от других законных жен было у Светлолицего Кавада. Средний сын Зам
потерял глаз при соколиной охоте, так что не годился в цари. Зато старший,
царевич Кавус, надевал уже черную куртку и ездил ночами с людьми
пайгансалара. Поэтому как только имя третьего сына Хосроя услышал Барсук в
речи шахрадара, то рявкнул на него, не стесняясь ромеев...
временем ко двору кесаря, и тогда решатся все дела между империей и
Эраншахром. Кесарь не допустил к себе шахрадара с его людьми. Лишь
императорским магистром оффиций были они приняты, да еще евнух-препозит
кесаревой опочивальни поговорил с ними. И это было уже неплохо, потому что
прямое отношение к императрице Ариадне имел он, которая после смерти Зенона
с согласия сената и цирковых партий -- демов избрала себе мужем нынешнего
кесаря Анастасия. Пока что от персов были только взяты подарки. В гостином
дворе, где жили они, составлялся караван с ответными дарами кесаря
царствующему брату и богу Каваду...
трибунами. Вдруг словно ветер прошел по ним, и все стихло. Лишь где-то внизу
явственно слышалось рычание. Диких зверей выпускали в ров, разделявший
трибуны, чтобы не случилось побоища...
зеленые ложи возглавлявших обе партии народных вождей -- демархов. Были еще
белые и розовые демы на ипподроме, но немногочисленные ряды их примыкали к
главным цветам: "белые" -- левки к венетам, а "розовые" -- русии к прасинам.
Они редко выставляли собственные колесницы...
пурпурной мантии с диадемой на голове по-римски вскинул руку. В такие же
рупоры отозвались ложи демархов:
префектурах, диоцезах и провинциях империи писали на этом языке. Но
обиходная речь была эллинской -- чем дальше к востоку, тем больше...
первыми к кесарю:
установил народное право одобрения или осуждения на ипподромах всех действий
властей. Патрокл Мантитей, судовладелец и откупщик из прасинов, подрядился
на доставку пшеницы из Ливии. Часть ее оказалась проросшей, и люди болели от
плохого хлеба. Крысомором прозвали за это Патрокла. Кроме того, казна
заплатила ему отступного за четыре утонувших галеры с пшеницей, а одну из
них видели после этого на Крите...
знаку своих демархов прекратили они шум, и тогда вдруг по-эллински
обратились к кесарю прасины:
магистра Вителия?!
замахали руками. Один из пяти военных магистров империи, престарелый дукс
Вите-лий, командовал пограничными легионами на Евфрате, в провинциях диоцеза
"Восток". Когда комиссия префекта приехала проверять, как идет
переформирование армии после неудачной войны с персами, то не обнаружила
целого легиона. Между тем на несуществующий девятый легион аккуратно
выписывались питание, обмундирование и даже ртуть для чистки ромейских
орлов. Влиятельные венеты из древних римских родов всячески прикрывали
Вителия, и кесарь не спешил с отстранением его от дел. "Зеленые" сильны были
в диоцезе "Восток", и ему надо было иметь там "голубого" стра-тига...
Кучка тихих евнухов сидела за ним.
государственного старца Урвикия. Когда патриарх обратил его внимание на то,
что сатана просыпается в людях на ипподроме, великий евнух сказал: "Вот и
хорошо : крепче спать будут потом!" Как на земную реальность, без варварской
претенциозности и мистики, смотрели они на людские страсти. Выход давали им
здесь, и не копились эти страсти в душах до безумной грани...
Одиссем явно брали верх над первобытным Гераклом. Равновесие правило
империей. Теплое синее море плескалось у здешних берегов, солнце не жгло так
немилосердно. И не было столько голодных...
Контровский Владимир
Конан-Дойль Артур
Куликов Роман
Глуховский Дмитрий
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур