Чтение 44–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

ла лишь большие фламандские дукаты или голландские рыбачьи лодки, выта-
щенные по песку на берег за трос, как поступали древние, если верить
Вергилию. Во время прилива, когда высокие волны стремительно несутся к
земле, неосторожно ставить корабль слишком близко к берегу, ибо, когда
крепчает ветер, нос погружается в песок, а песок на этом берегу весьма
рыхлый, он легко засасывает, но не легко отпускает. Очевидно, по этой
причине шлюпка сразу же отделилась от корабля, как только тот бросил
якорь. В шлюпке были восемь матросов и какой-то продолговатый предмет,
большой ящик или тюк.

Берег был пустынен: прибрежные рыбаки уже легли спать. Единственный
караульный на берегу (побережье это не охранялось, потому что большие
корабли не могли здесь пристать) не мог в точности последовать примеру
рыбаков; он спал сидя в своей будке так же крепко, как они у себя дома.
На берегу раздавался только свист ветра, колыхавшего прибрежный вереск.
Но люди в шлюпке были чрезвычайно осторожны: безмолвие и пустынность
этого места не успокаивали их. Шлюпка, казавшаяся черной точкой в океа-
не, скользила бесшумно; они почти не ударяли веслами, чтобы не привлечь
внимания, и подошли к берегу насколько могли ближе.

Из шлюпки выскочил человек и отдал какое-то приказание отрывистым го-
лосом, показывавшим привычку повелевать. Несколько мушкетов блеснуло в
слабом отсвете воды, и продолговатый тюк, надо думать - с контрабандой,
был перенесен на землю с бесконечными предосторожностями. Человек, отда-
вавший приказания, сейчас же побежал к Шевенингену, направляясь к бли-
жайшей опушке леса. Он быстро разыскал дом, стоявший за деревьями и слу-
живший временным скромным жилищем так называемого короля Карла Английс-
кого.

Тут, как и везде, все спали; только огромная собака из породы тех, на
которых шевенингенские рыбаки возят в тележках рыбу в Гаагу, принялась
громко лаять, как только под окнами раздались шаги. Но вместо того чтобы
испугать незнакомца, такая бдительность обрадовала его. Его зова, может
быть, оказалось бы недостаточно, чтобы разбудить обитателей дома, а те-
перь ему даже незачем было подавать голос. Незнакомец сначала ждал, что
лай собаки разбудит кого-нибудь в доме, но потом крикнул сам. Услышав
незнакомый голос, собака залилась еще громче, и наконец в доме кто-то
стал успокаивать ее. Когда она затихла, чей-то слабый, надтреснутый го-
лос вежливо спросил:

- Что вам угодно?

- Мне надо видеть его величество короля Карла Второго, - отвечал нез-
накомец.

- Кто вы такой?

- Ах, черт возьми! Вы задаете мне слишком много вопросов. Я не люблю
разговаривать через дверь.

- Скажите только свое имя.

- Я не очень люблю склонять и спрягать свое имя во всеуслышанье; к
тому же, будьте покойны, я не съем вашу собаку, и я молю бога, чтобы она
была столь же деликатна по отношению ко мне.

- Вы, верно, привезли какие-нибудь известия? - Опросил тот же стар-
ческий голос.

- Да, я привез известия, и еще какие! Каких вы не ожидаете! Отоприте
же!

- Сударь, - продолжал старик, - прошу вас, скажите мне по совести:
стоит ли будить короля ради ваших известий?

- Ради бога, отоприте поскорее; клянусь, вы не пожалеете. Я стою
столько золота, сколько во мне весу, клянусь вам!

- Однако я никак не могу отпереть, пока вы мне не скажете ваше имя.

- Хорошо... Но предупреждаю вас, что мое имя вам ничего не объяснит.
Я - даАртаньян.

- Ах, боже мой! - воскликнул старик за дверью. - Господин даАртаньян!
Какое счастье! То-то мне показалось, что я слышу знакомый голос!

- Ого! - проговорил даАртаньян. - Здесь знают мой голос! Это очень
лестно!

- Да, да, знают, - отвечал старик, отпирая дверь. - Вот вам доказа-
тельство.

И он впустил даАртаньяна.

ДаАртаньян при свете фонаря узнал своего упрямого собеседника.

- Парри! - вскричал он. - Я должен был догадаться сразу!

- Да, да, я Парри, господин даАртаньян! Как я рад, что вижу вас!

- Да, на этот раз можете радоваться! - сказал даАртаньян, пожимая ру-
ку старику. - Доложите обо мне королю.

- Но король почивает...

- Черт возьми! Разбудите его, и он не рассердится, будьте покойны.

- Вы не от графа?

- От какого графа?

- Де Ла Фер.

- От Атоса? О нет! Я сам от себя. Ну, Парри, скорее, мне нужен ко-
роль.

Парри не спорил больше. Он знал, что на даАртаньяна, хоть он и гаско-
нец, всегда можно положиться. Он пересек двор и палисадник, успокоил со-
баку, которая всерьез собиралась попробовать на зуб мушкетера, и посту-
чал в ставень комнаты, составлявшей нижний этаж маленького павильона.

И сразу же маленькая собачка, обитавшая в этой комнате, отозвалась на
громкий лай большой собаки, обитавшей во дворе.

"Бедный король! - подумал даАртаньян. - Вот какие у него телохраните-
ли, хотя, по правде говоря, они хранят его не хуже других!"

- Кто там? - спросил король из спальни.

- Господин даАртаньян, он привез вам известия.

В комнате послышался шум; дверь отворилась, и поток яркого света хлы-
нул в прихожую и в сад.

Король работал при свете лампы. Разбросанные бумаги лежали на столе;
он писал письмо, и множество помарок говорило о том, что оно стоило ему
больших усилий.

- Войдите, шевалье, - сказал он, обернувшись. Потом, увидев рыбака,
прибавил: - Что же ты говоришь, Парри? Где же шевалье даАртаньян?

- Он перед вашим величеством, - отвечал д'Артаньян.

- В этом костюме?

- Всмотритесь в меня, государь. Вы видели меня в передней короля Лю-
довика Четырнадцатого, в Блуа.

Неужели вы не узнаете?

- Узнаю и даже вспоминаю, что был вам очень обязан.

ДаАртаньян поклонился.

- Я поступил так, как должен был поступить, узнав, что это вы, ваше
величество.

- Вы привезли мне известия?

- Да, государь.

- Вероятно, от французского короля?

- Нет, ваше величество. Вы могли заметить, что король Людовик занят
только собой.

Карл поднял глаза к небу.

- Нет, ваше величество, нет, - продолжал д'Артаньян. - Я привез но-
вости, касающиеся лично вас. Однако смею надеяться, что ваше величество
выслушает их с некоторою благосклонностью.

- Говорите.

- Если не ошибаюсь, государь, вы много говорили в Блуа о плохом поло-
жении ваших дел в Англии.

Карл покраснел.

- Сударь, - прервал он, - я рассказывал об этом только французскому
королю...

- О, ваше величество ошибаетесь, - холодно сказал мушкетер, - я умею
говорить с королями в несчастье.

Скажу более: короли говорят со мной только тогда, когда они в нес-
частье; но едва им улыбнется счастье, они обо мне забывают. Я питаю к
вашему величеству не только истинное уважение, но и глубокую предан-
ность, а для меня, поверьте, это означает немало. Слушая жалобы вашего
величества на судьбу, я решил, что вы благородны, великодушны и с досто-
инством переносите свои несчастия.

- Признаться, - сказал удивленно Карл, - я сам не понимаю, что мне
приятнее: ваша смелая откровенность или ваше уважение.

- Вы сейчас выберете, - отвечал даАртаньян. - Вы жаловались двоюрод-
ному брату вашему Людовику Четырнадцатому, что без войска и без денег
вам очень трудно вернуться в Англию и вступить на престол.

Карл сделал нетерпеливое движение.

- И что главное препятствие представляет, - продолжал даАртаньян, -
некий генерал, командующий армией парламента, который разыгрывает там
роль второго Кромвеля. Верно?

- Да, но повторяю вам, что все это я говорил одному королю.

- И вы увидите, государь, какое счастье, что ваши слова услышал лей-
тенант его мушкетеров. Человека, который является главным препятствием
на вашем пути к успеху, зовут генерал Монк, не так ли?

- Да, сударь. Но к чему все эти вопросы?

- Знаю, знаю, ваше величество, что строгий этикет запрещает предла-
гать вопросы королям. Надеюсь, что ваше величество скоро простит мне мою
неучтивость. Ваше величество сказали еще, что если бы вам удалось пови-
дать Монка, встретиться с ним лицом к лицу, переговорить с ним, то вы
непременно восторжествовали бы силою или убеждением над этим единствен-
ным серьезным противником.

- Все это правда. Моя участь, мое будущее, безвестность или слава за-
висят от этого человека. Но что же из этого?

- А вот что: если генерал Монк до такой степени мешает вам, то полез-
но было бы избавить вас от него или превратить его в союзника вашего ве-
личества.