Чтение 44–й страницы книги ~Три мушкетера~

им именем я умоляю вас о том же! Но послушаем - мне кажется, они говорят
обо мне.

Д'Артаньян вернулся к окну и прислушался.

Господин Бонасье уже отпер дверь своего дома и, видя, что квартира
пуста, вернулся к человеку в плаще, которого на минуту оставил одного.

- Она ушла, - сказал Бонасье. - Должно быть, вернулась в Лув.

- Вы говорите, - спросил человек в плаще, - что она но догадалась,
зачем вы ушли?

- Нет, - самодовольно ответил Бонасье, - Она для этого слишком легко-
мысленная женщина.

- А молодой кавалер дома?

- Не думаю. Как видите, ставни у него закрыты, и сквозь щели не про-
никает ни один луч света.

- Все равно не мешает удостовериться.

- Каким образом?

- Нужно постучать к нему в дверь.

- Я справлюсь у его слуги.

- Идите.

Бонасье скрылся в подъезде, прошел через ту же дверь, через которую
только что проскользнули беглецы, поднялся до площадки д'Артаньяна и
постучал.

Никто не отозвался. Портос на этот вечер для пущего блеска попросил
уступить ему Планше; что же касается д'Артаньяна, то он и не думал пода-
вать какие-либо признаки жизни.

Когда Бонасье забарабанил в дверь, молодые люди почувствовали, как
сердца затрепетали у них в груди.

- Там никого нет, - сказал Бонасье.

- Все равно зайдемте лучше к вам. Там будет спокойнее, чем на улице.

- Ах! - воскликнула г-жа Бонасье. - Мы теперь больше ничего не услы-
шим.

- Напротив, - успокоил ее Д'Артаньян, - нам теперь будет еще лучше
слышно.

Д'Артаньян снял несколько квадратов паркета, превращавших пол его
комнаты в некое подобие Дионисиева уха, разложил на полу ковер, опустил-
ся на колени и знаком предложил г-же Бонасье последовать его примеру и
наклониться над отверстием.

- Вы уверены, что никого нет дома? - спросил незнакомец.

- Я отвечаю за это, - ответил Бонасье.

- И вы полагаете, что ваша жена...

- Вернулась во дворец.

- Ни с кем предварительно не поговорив?

- Уверен в этом.

- Это очень важно знать точно, понимаете?

- Значит, сведения, которые я вам сообщил, можно считать ценными?

- Очень ценными, не скрою от вас, дорогой мой Бонасье.

- Так что кардинал будет мною доволен?

- Не сомневаюсь.

- Великий кардинал!

- Вы хорошо помните, что ваша жена в беседе с вами не называла ника-
ких имен?

- Кажется, нет.

- Она не называла госпожи де Шеврез, или герцога Бекингэма, или гос-
пожи де Верне?

- Нет, она сказала только, что собирается послать меня в Лондон, что-
бы оказать услугу очень высокопоставленному лицу.

- Предатель! - прошептала г-жа Бонасье.

- Тише, - проговорил д'Артаньян, взяв ее руку, которую она в задумчи-
вости не отняла у него.

- И все-таки, - продолжал человек в плаще, - вы глупец, что не сдела-
ли вида, будто соглашаетесь. Письмо сейчас было бы у вас в руках, госу-
дарство, которому угрожают, было бы спасено, а вы...

- А я?

- А вы... были бы пожалованы званием дворянина.

- Он вам говорил...

- Да, я знаю, что он хотел обрадовать вас этой неожиданностью.

- Успокойтесь, - произнес Бонасье. - Жена меня обожает, и еще не
поздно.

- Глупец! - прошептала г-жа Бонасье.

- Тише! - чуть слышно проговорил д'Артаньян, сильнее сжимая ее руку.

- Как это - "не поздно"? - спросил человек в плаще.

- Я отправлюсь в Лувр, вызову госпожу Бонасье, скажу, что передумал,
что все сделаю, получу письмо и побегу к кардиналу.

- Хорошо. Торопитесь. Я скоро вернусь, чтобы узнать, чего вы достиг-
ли.

Незнакомец вышел.

- Подлец! - сказала г-жа Бонасье, награждая этим эпитетом своего суп-
руга.

- Тише! - повторил д'Артаньян, еще крепче сжимая ее руку.

Но дикий вопль в эту минуту прервал размышления д'Артаньяна и г-жи
Бонасье. Это муж ее, заметивший исчезновение мешка с деньгами, взывал о
помощи.

- О, боже, боже! - воскликнула г-жа Бонасье. - Он поднимет на ноги
весь квартал!

Бонасье кричал долго. Но так как подобные крики, часто раздававшиеся
на улице Могильщиков, никого не могли заставить выглянуть на улицу, тем
более что дом галантерейщика с некоторых пор пользовался дурной славой,
Бонасье, видя, что никто не показывается, все продолжая кричать, выбежал
из дома. Долго еще слышались его вопли, удалявшиеся в сторону улицы Дю-
бак.

- А теперь, - сказала г-жа Бонасье, - раз его нет, очередь за вами -
уходите. Будьте мужественны и в особенности осторожны. Помните, что вы
принадлежите королеве.

- Ей и вам! - воскликнул д'Артаньян. - Не беспокойтесь, прелестная
Констанция. Я вернусь, заслужив ее благодарность, но заслужу ли я и вашу
любовь?

Ответом послужил лишь яркий румянец, заливший щеки молодой женщины.
Через несколько минут д'Артаньян, в свою очередь, вышел на улицу, заку-
танный в плащ, край которого воинственно приподнимали ножны длинной шпа-
ги.

Госпожа Бонасье проводила его тем долгим и нежным взглядом, каким
женщина провожает человека, пробудившего в ней любовь.

Но когда он скрылся за углом улицы, она упала на колени.

- О господи! - прошептала она, ломая руки. - Защити королеву, защити
меня!

XIX

ПЛАН КАМПАНИИ

Д'Артаньян прежде всего отправился к г-ну де Тревилю. Он знал, что не
пройдет и нескольких минут, как кардинал будет обо всем осведомлен через
проклятого незнакомца, который несомненно был доверенным лицом его пре-
освященства. И он с полным основанием считал, что нельзя терять ни мину-
ты.

Сердце молодого человека было преисполнено радости. Ему представлялся
случай приобрести в одно и то же время и славу и деньги, и, что самое
замечательное, случай этот к тому же сблизил его с женщиной, которую он
обожал. Провидение внезапно дарило ему больше, чем то, о чем он ког-
да-либо смел мечтать.

Господин де Тревиль был у себя в гостиной, в обычном кругу своих
знатных друзей. Д'Артаньян, которого в доме все знали, прошел прямо в
кабинет и попросил слугу доложить, что желал бы переговорить с капитаном
по важному делу.

Не прошло и пяти минут ожидания, как вошел г-н де Тревиль. Одного
взгляда на сияющее радостью лицо молодого человека было достаточно -
дочтенный капитан понял, что произошло нечто новое.

В течение всего пути д'Артаньян задавал себе вопрос: довериться ли
г-ну де Тревилю или только испросить у него свободы действий для одного
секретного дела? Но г-н де Тревиль всегда вел себя по отношению к нему с
таким благородством, он так глубоко был предай королю и королеве и так
искренне ненавидел кардинала, что молодой человек решил рассказать ему
все.

- Вы просили меня принять вас, мой молодой друг, - сказал де Тревиль.

- Да, сударь, - ответил д'Артаньян, - и вы извините меня, что я вас
потревожил, когда узнаете, о каком важном деле идет речь.

- В таком случае - говорите. Я слушаю вас.

- Дело идет, - понизив голос, произнес д'Артаньян, - не более и не
менее как о чести, а может быть, и о жизни королевы.

- Что вы говорите! - воскликнул де Тревиль, озираясь, чтобы убе-
диться, не слышит ли их кого-нибудь, и снова остановил вопросительный
взгляд на лице своего собеседника.

- Я говорю, сударь, - ответил д'Артаньян, - что случай открыл мне
тайну...

- Которую вы, молодой человек, будете хранить, даже если бы за это
пришлось заплатить жизнью.

- Но я должен посвятить в нее вас, сударь, ибо вы один в силах мне
помочь выполнить задачу, возложенную на меня ее величеством.

- Эта тайна - ваша?

- Нет, сударь. Это тайна королевы.

- Разрешила ли вам ее величество посвятить меня в эту тайну?