из китового уса талию затянули так, что не вздохнешь, сверху короткая
розовая юбка и казакин. Широкополая, подбитая тафтой, шляпа была безобразна,
еще хуже был черный парик. Екате-рина хотела топнуть ногой и запретить
уродовать себя, но поступила умнее прочих -- она рассмеялась. Когда видишь
много одинаковых мужчин, это называется полк, армия, а как назвать группку
розово-белых пастушек, которые все одинаково уродливы, а разнятся только
ростом и объемом? Полк пастухов -- ну не смешно ли? А лучше сказать -- стадо
пастушек...
все было готово для начала праздника. Пастушки просле-довали перед
императрицей, послом и хозяином дома церемонным строем, великая княгиня была
представлена особо. Начались танцы.
на неожиданном разговоре, а вернее, шепоте, тревожно прозвучавшем у нее над
ухом.
вами.
была единственной, кого не испортили ни черный парик, ни пастушеский наряд,
но если уповаешь на доверительную встречу, следовало бы иметь более
почтительный вид.
время встречи.
было. О чем она хотела говорить? Если государыня дала ей поручение, то что в
нем может быть тайного?
левую руку сидел престарелый вельможный граф Бутур-лин, он так и сыпал
комплиментами, напротив сидел австрийский посол. Может быть, восторг его
перед великой княгиней был и наиг-ранным -- не важно. Горячий мужской взгляд
всегда возбуждает, кровь по жилам бежит быстрее и хочется танцевать,
смеяться, безумствовать. Екатерина поискала глазами Лестока. Сам лейб-хирург
ее сейчас мало интересовал, но если опала кончилась, рядом с Лестоком мог
сидеть красавец Сакромозо. Но ни Лестока, ни мальтийского рыцаря за столом
не было. Каждый из гостей занимал-ся едой, вином, разговорами, и только
рысий взгляд канцлера Бестужева следовал, казалось, за каждым движением ее
руки. Но на Бе-стужева сегодня можно не смотреть, его надобно не замечать,
раз-давить презрением!
громко объявлялось: "говяжьи глаза в соусе под названием "поутру
проснувшись!", "хвосты телячьи по-татарски", "баранья нога столистовая",
"говяжье небо с трюфелями", "гусь в обуви", "крем жирный, девичий"... Когда
пили за здравие государыни, пушки палили, как на войне, валторнисты
надрывали легкие, выводя томные мелодии. Потом перед гостями водили хороводы
бабы и дев-ки в парчовых сарафанах и высоких кокошниках. Кончили праздник
катальной горкой, но не все отважились предаться этому модному и
островолнующему развлечению -- ведь страшно-то как, помилуйте, когда тележка
летит вниз по деревянному настилу, сердце обрывает-ся. Скатились и опять
вверх, сердце уже в горле, а душа воспарила.
узорных санок катятся по специальным прорезям в настиле, тело ремнями
пристегнуто к спинке. Лети вниз и молись, что-бы расчеты оказались верными,
ремни крепкими, да чтоб не потерять лицо, а то вылезешь потом из тележки с
дрожащими от страха нога-ми в мокрых, простите, портах. Словом, очень было
весело, небо отливало опалом, лютики на лугу -- золотом, а елки, липы и
белые зонтики трав пахли мятой.
предоставили домик при катальной горке -- он стоял на хол-ме, построен был
недавно, а потому чист, светел, доски, казалось, еще источали сосновый дух.
Граф Разумовский с удовольствием по-шел навстречу пожеланиям великой
княгини, принесли пуховики, одеяла, свечи.
крохотных, украшенных китайскими вазами покойцах, про-чая свита ночевала
внизу. Служители, обслуживающие катальную горку, их было что-то около
пятнадцати человек, отправились по такому случаю спать в подвал.
к новому положению свободы, вернее не к новому, а к возвращенному старому, а
уж если быть совсем точной, она никогда не была истинно свободной в России.
Тысячи глаз за ней следят! Но сейчас она не даст промаху, будет вести себя
так, чтобы ни к чему нельзя было придраться. Государыня за обедом несколько
раз весьма благосклонно посмотрела на нее и два раза, нет, три, улыбнулась.
"Прощена, какое счастье!" С этими мыслями Екатери-на заснула.
ворвался Чоглаков и, забыв об этикете, вцепился ей в плечо с криком:
меня так... Павильон поехал. Фундамент опускается!
ночую,-- с трудом вспомнила она со сна.-- Павильон поехал... Куда может
поехать павильон?!"
Тому не надо было ничего объяснять. Он отлично понял опасность
происходящего, оттолкнул камергера и с кошачьим про-ворством бросился к
лестнице. В руках у Петра Федоровича был шлафрок, а в порты он успел
впрыгнуть сам, не дожидаясь помощи слуги.
вытолкан за дверь: "Вы мне мешаете одеваться!".
павильона мелко дрожали, словно в них бил сильный ветер, стекла неприятно,
болезненно дребезжали. Екатерине не было страш-но, ее даже обдало холодком
восторга -- какое необычайное прик-лючение! Будет что рассказать за столом.
Она не верила, что может произойти что-то ужасное. Зимой, по рассказам
управляющего, в этом павильоне уже ночевали, если он устойчиво стоял в
холод, то с чего бы ему вздумалось поехать с холма летом?
которая спала в соседней комнате. Вчера неуемная статс-дама по ее
собственному выражению "перелишила", а поп-росту говоря, перепила за ужином,
и такая мелочь, как сотрясание стен, не могла заставить ее пробудиться.
Екатерине пришлось довольно долго трясти ее, прежде чем Крузе разлепила
отекшие, красные веки. Вряд ли до нее дошел бы смысл слов великой кня-гини,
но раскачивание кровати, на которой она только что видела мирные сны,
привело ее в ужас.
колени.
молитву пухлому гипсовому купидону, который примо-стился над окном.
статс-даму от пола.-- Идите же!
Пол под ними странно колыхнулся, и они обе повалились навзничь. Падая,
Екатерина зашибла бок и откатилась куда-то в угол. Ощущение, что дом
стронулся с места, стало наконец явным, он был словно корабль, который по
стапелям поплыл в вожделенную морскую стихию. Потирая саднящий бок,
Екатерина попыталась встать, но ей это не удалось, пол ходил ходуном.
Стоящая в углу печь странно накренилась, угрожая каждую минуту рухнуть.
Крузе осипла от крика. "Боже, спаси нас",-- пронеслось в голове.
Преображенского полка, он был молод, строен, широкоплеч, словом, красив,
только выражение лица у него было жестким, не-приязненным, морщинка беж
бровей -- как трещинка, серые глаза прищурены. Он окинул взглядом комнату,
прыгнул к Екатерине и ловко подхватил ее на руки.
ним на четвереньках поползла Крузе. Екатерина не по-няла, что случилось
далее, только услышала пронзительный вопль статс-дамы. Дверной косяк пополз
вбок, лестница покосилась. "Мне надо встать на ноги",-- пронеслось в голове
у великой княгини, но вместо этого она еще теснее прижалась к своему
спа-сителю: в его сильных руках она чувствовала себя почти в безопас-ности.
ветвях лип пели птицы, все так же сияли мокрые от росы лютики, только
площадка, с которой они вчера выходили на катальную горку, отодвинулась от
павильона и поднялась выше его пола на полметра.
преображенца его драгоценную ношу, но тот цепко держал Екатерину и, ощупывая
ногой ступени, осторожно спускался вниз. Услугами лакеев воспользовалась
Крузе, она была близка к об-мороку.
успела спросить его имя.
ноги в нескольких шагах от стоящих под елками вели-кого князя и Чоглакова.
Беременная жена его была тут же. Она ночевала в большом доме, но весть о
разрушении катального па-вильона уже разнеслась по всему имению.
ощупывать ее, гладить по голове, лепетать какие-то ненужные слова
сочувствия, а сама зорко следила за Беловым, который уже помогал выносить
из-под обломков плит раненых и убитых.
Лукьяненко Сергей
Акунин Борис
Ильин Андрей
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Пехов Алексей