носимого мною ущерба.
течке. Я достал ее, вернулся к каюте Каррераса, отпер дверь, вошел
внутрь и запер дверь за собой.
чтобы его гасить - в конце концов он не платил за электричество. Я про-
шел по комнатам, поочередно распахивая двери подошвой ноги и оставляя на
них грязный отпечаток своего носка. Никого? Ни души. Однажды только я
пережил неприятное ощущение, когда вошел в спальню Каррераса и узрел пе-
ред собой ужасную личность в колпаке, на полусогнутых ногах, с выпучен-
ными глазами, с зажатым в руках оружием, в потоках стекающей воды и со
струйкой крови от левого глаза. Это был я сам. В зеркале. Я и не знал,
что порезался. Вероятно, это произошло в результате одного из моих мно-
гочисленных ударов о борт "Кампари", когда открылась старая рана у меня
на голове.
роги". Девять минут осталось, а то и меньше. Где же, черт возьми, он
прячет этот план? Я прошелся по столам, тумбочкам, буфетам, шкафам и
шкафчикам. Ничего. Ничего. Семь минут.
лайн умеет снаряжать "Твистер" быстрее, чем это считалось возможным. Как
можно знать наверняка, что его можно снарядить именно за десять минут?
На радио и соврут - недорого возьмут. Если уж этот "Твистер" такой сек-
ретный - а пока его Не сперли, он и был такой сверхсекретный, - что даже
о существовании его никто не знал, откуда тогда это вдруг известно, что
он снаряжается за десять минут и не меньше? Кто это может знать? Может,
и всего-то надо - здесь крутнуть, здесь повернуть, и все дела. Может, он
уже закончил? Может...
из головы. Иначе - паника и неминуемое поражение. Я встал, как вкопан-
ный, и заставил себя думать спокойно, хладнокровно. Я искал во всех оче-
видных местах. А стоило ли вообще искать в очевидных местах? В конце
концов, я уже однажды обшарил эту каюту в поисках радио, обшарил весьма
тщательно и не нашел никаких следов. Он его спрятал, конечно, он его
спрятал. Он не мог им рисковать. Его мог найти, например, стюард во вре-
мя ежедневной уборки каюты до того, как корабль был захвачен. Разумеет-
ся, сейчас нет никаких стюардов, никаких уборок, но он мог просто не по-
заботиться переложить его в другое место. Где он мог его запрятать, что-
бы стюард на него не наткнулся?
времени. Исключается кровать, одеяла, матрасы, но не ковер! Идеальное
укромное место для листа бумаги.
прикреплялись к полу кнопками, так что снимать их было легко. Ухватился
за ближний к двери угол ковра, дернул, расстегнув за раз десяток кнопок,
- и вот он, передо мной в каких-нибудь шести дюймах от края. Большой,
сложенный вчетверо лист бумаги. В углу напечатано: "Турбоэлектроход "Ти-
кондерога". Совершенно секретно". Осталось пять минут.
но ковра, затем поднял и развернул. Схема "Тикондероги" с полным планом
штивки груза. Но меня интересовал лишь палубный груз. На плане контейне-
ры были показаны и на баке, и на юте. Двадцать штук тех, что на баке,
были помечены жирными красными крестами. Красный цвет - для золота.
на палубе одинаковые по размеру. Золото в герметичных стальных запаянных
ящиках. Контейнеры заполнены пенопластом и непотопляемы. В каждом кон-
тейнере желтая метка для воды". Я догадался, что имеется в виду какое-то
химическое вещество, которое при соприкосновении с морской водой окраши-
вает поверхность воды около контейнера в желтый цвет. Я продолжал читать
дальше: "Контейнеры с золотом неотличимы от остального груза. На всех
контейнерах штамп "Хармсворт и Холден. Электротехническая компания".
Объявленное содержимое - генераторы и турбины. Груз на баке направляется
в Нэшвилл, Теннесси, там одни турбины. Груз на корме - в Оак Ридж, Тен-
несси, только генераторы. Так обозначено. В двадцати передних контейне-
рах на баке - золото".
который полностью соответствовал заметкам Каррераса, затем еще раз про-
читал эти заметки и убедился, что никогда уже не забуду из них ни слова.
Свернув план, положил его точно на то место, где обнаружил, защелкнул
кнопки ковра и быстро прошелся по комнатам с заключительной проверкой,
не оставил ли где следов. Ничего не обнаружив, вышел и запер дверь. Хо-
лодный косой дождь поливал с возросшей силой.
дробь, отскакивали от полированной деревянной палубы до уровня щиколо-
ток. Выдвинув весьма правдоподобную гипотезу, что патрульные Каррераса
будут держаться под защитой надстройки у правого борта, я по пути к кор-
ме шел по противоположному. Моя спецодежда и носки на ногах исключали
возможность того, что меня могут услышать или увидеть с расстояния боль-
ше нескольких футов. Никто меня и не увидел, и не услышал. И я сам нико-
го не увидел и не услышал. Я не оглядывался, не прислушивался и вообще
не принимал никаких мер предосторожности. Через две минуты после выхода
из каюты добрался до трюма номер четыре.
вынужден был снять, чтобы убрать батенсы, и я мог смотреть прямо в трюм.
На дне его было четыре человека. Двое держали мощные электрические фона-
ри. Каррерас стоял с пистолетом в руке, а долговязая сутулая фигура док-
тора Слингсби Кэролайна склонилась над "Твистером". Дурацкий седой парик
по-прежнему был косо напялен на голове. Что он делает, я разобрать не
мог.
Во всяком случае, присутствовали все необходимые элементы: могильная яма
трюма, гробы, фонари, ощущение опасности, спешки и мрачной сосредоточен-
ности, придававшее этой сцене типично заговорщический характер. И осо-
бенно почти ощущаемое физически чувство напряжения, наполнявшее трюм.
Напряжения, которое было вызвано не боязнью быть обнаруженными, а воз-
можностью в любое мгновение совершить роковую, непоправимую, катастрофи-
ческую ошибку. Если для того, чтобы снарядить "Твистер", требовалось це-
лых десять минут, а скорее всего - даже больше, то процедура эта явно
была весьма мудреной. Состояние же доктора Кэролайна отнюдь не способс-
твовало выполнению сей мудреной процедуры. Он нервничал, а возможно и
просто боялся, руки у него, конечно, дрожали, работал он, естественно,
неподходящим инструментом, на качающейся палубе, при неверном свете фо-
нарей. Хотя он, судя по всему, не был в достаточной степени ни безумцем,
ни дураком, чтобы намеренно рвануть эту штуковину, мне, да и тем внизу,
казалось, что у него есть все шансы сделать это ненароком. Инстинктивно
я отодвинулся назад на пару футов, пока комингс люка не скрыл от меня
происходящее внизу. Теперь я не видел "Твистера", и у меня сразу отлегло
от сердца.
ную, другой - подальше. У Каррераса тут охраны не было. Не считая голо-
ворезов у пушки, задняя палуба была совсем пуста. Я вернулся к левому
переднему углу люка и стал ждать.
дождь холодный, ветер холодный. Я промок до нитки, периодически на меня
с возрастающей силой нападали приступы дрожи, с которой никак не мог
справиться. В крови бушевала лихорадка. Возможно, к этой дрожи имела ка-
кое-то отношение навязчивая мысль о промахнувшейся руке доктора Кэролай-
на. Впрочем, какова бы ни была причина, отделайся я лишь воспалением
легких, мне бы крупно повезло.
по-прежнему. Поднявшись, я потянулся и стал осторожно ходить взад-впе-
ред, чтобы размять затекшие ноги. Если событиям предстояло развиваться
по намеченному мной сценарию, я обязан был держать обе пары конечностей
в максимально боевой форме.
третий раз сунулся в трюм и на этот раз застыл, не разгибаясь. Доктор
Кэролайн закончил. Под недремлющим оком радиста и его пистолета он прик-
ручивал украшенную бронзой крышку к гробу, в то время как двое остальных
уже сняли крышку с другого гроба и склонились над ним. Судя по всему,
они устанавливали взрыватель для аматола в гробу. По всей видимости, он
нужен был для страховки на случай, если не сработает "Твистер", или, еще
более вероятно, предназначался в качестве детонатора для атомного заря-
да, если собственный взрыватель того выйдет из строя. Наверняка я знать
не мог, а только догадывался. И в данную минуту меня это ни в малейшей
степени не волновало. Наступил критический момент.
знать, что они не могли оставить его в живых. Он сделал все, что требо-
валось. Больше он им был не нужен. Теперь он мог умереть в любую секун-
ду. Если бы они предпочли приставить ему пистолет к затылку и пришлеп-
нуть прямо там, внизу, я и не пытался бы что-нибудь сделать. Мне бы ос-
тавалось только тихонечко стоять и смирно наблюдать, как он умрет. Ведь
если я позволю Кэролайну умереть, не предприняв никаких попыток для его
спасения, погибнет он один, а если я предприму подобную попытку и по-
терплю неудачу - а со свайкой и ножом против автомата и двух пистолетов
у меня были стопроцентные шансы на неудачу - тогда погибнет не один Кэ-
ролайн, а все пассажиры и команда "Кампари" впридачу. Думать о всех или
об одном... Застрелят они его внизу или проделают это на верхней палубе?
несколько дней пользоваться "Кампари", и вряд ли ему захочется возить в
трюме труп. Застрелить его внизу и потом переть вверх по трапу не было
Корнев Павел
Панов Вадим
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Каргалов Вадим
Куликов Роман