Чтение 44–й страницы книги ~Микророманы~

ПЕТРЯНОВ. Наше оружие -- медицина!

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Простите, по-моему, ваше оружие -- самоуверенность. У
нас -- школа. И здесь ваши методы...

ПЕТРЯНОВ. Скажите мне, уважаемые педагоги! Разве этично бросить научную
работу, подвести коллег?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ (возмущенно). Ты говоришь об этике?! Запер меня в клинике,
приставил, извините за выражение, санитаров...

ПЕТРЯНОВ (смеясь). Голуба, в твоих же интересах!

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. А мои вундеркинды?

ПЕТРЯНОВ. С твоими вундеркиндами можно стать умственно отсталым!
(Вбегает СТЕПАН. Он в больничной пижаме, тяжело дышит. Обнаружив скопление
людей, хочет смыться.) Вот он, кстати, твой вундеркинд!

СТЕПАН (растерянно). Чего?.. Здрасте! Я... в общем...

ХОБОТКОВ (устремляясь к нему). Сын, ты где был? Я тут, понимаешь...

ПЕТРЯНОВ. Держите его!

Санитары бросаются к СТЕПАНУ.

ХОБОТКОВ. Не сметь! Милицию вызову. (Бросается к телефону).

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Прекратите немедленно!

Никто не замечает, как тихо вошла ИРИНА. Некоторое время она стоит
возле парадной лестницы, по которой никто не ходит. Первым замечает ее ОЛЕГ
АНДРЕИЧ, бросается к ней. Все молча наблюдают за ним.

ОЛЕГ АНДРЕИЧ (Ирине). Я тебя по всей школе ищу!

ИРИНА (улыбаясь). Школа -- это еще не вся вселенная. Что-нибудь
случилось?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. У тебя урок в моем классе!

ИРИНА. Первый раз слышу. Пришла просто так. А раз ты в школе, я вообще
не нужна.

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Разве сегодня по расписанию нет литературы? (Смотрит на
ребят.) Все ясно! Опять махинации... (Тихо.) Ира! Мне надо с тобой
поговорить!

ИРИНА. Разве мы не все выяснили? Ведь ты оказался прав: мы --
противоположные полюса!

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Но противоположные -- притягиваются. Закон!

ИРИНА. Притягиваются? Спроси у своего эрудированного класса -- так ли
это?

СТЕПАН (прислушался к разговору и теперь вдруг вмешивается). Ладно,
чего там! Валяйте!.. Да хоть трахайтесь на уроках!

Пауза. ИРИНА, вздрогнув, направляется к СТЕПАНУ.

ИРИНА. Ну-ка, Хоботков, повтори, что ты сказал?

СТЕПАН. А что? Я ничего! Могу и повторить!

ИРИНА останавливается, мгновение колеблется и, размахнувшись, бьет
СТЕПАНА по щеке. Немая сцена.

СТЕПАН. За что? Подумаешь!

ЛЮСЯ. Подумаешь -- поймешь! Я бы добавила.

СТЕПАН (замахивается на Люсю). А ты, Нечаева, молчи, пока тебе не
досталось!

КОСТЯ бросается на защиту ЛЮСИ. Драка. В нее ввязывается еще несколько
парней. СТЕПАН оказывается на полу. ИРИНА в растерянности стоит, не зная что
делать. МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА устремляется разнимать.

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Нечаева! Седых! Хоботков! Да что же это? Прекратите
немедленно!

ЛЮСЯ (выбираясь и поправляя платье). Пускай дерутся -- мужской
разговор!

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Хорош разговор! Кулаками!

СТЕПАН (Косте). Убери руки, чего пристаешь?

КОСТЯ. Топай отсюда!

СТЕПАН (пятясь). И уйду! Вы еще за все ответите!

КОСТЯ. Катись колбаской по Малой Спасской!

СТЕПАН (отбегая). Думаете, не знаю, почему на их сторону переметнулись?
Да у вас самих, извиняюсь за выражение, любовь!

КОСТЯ бросается за СТЕПАНОМ.

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Степан, подойди ко мне!

СТЕПАН. А я что? Я ничего!..

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Дитя грудное! Выплевывает сосочку на пол и не знает, что
с пола брать в рот нельзя. (В ярости.) Да я бы на месте Ирины не так
влепил!..

ХОБОТКОВ-СТАРШИЙ (выходя вперед). Все слышали?.. Сейчас всех запишу --
будете свидетелями. Ребенка моего избивают агрессоры-одноклассники...
Учительница наносит телесное повреждение! А классный руководитель грозит
добавить!.. Это что же творится? Я вас спрашиваю, Марья Сергеевна?!

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (колеблется, не зная что предпринять, потом решительно
подходит к Ирине). Ирина Павловна! Если бы такое произошло в другой школе,
не поверила бы... Учительница ударила ученика!..

ХОБОТКОВ. А я про что!

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Помолчите, папаша Хоботков!.. Степа, эти хамские слова
сказал ты -- без пяти минут взрослый?! Что же оставалось сделать Ирине
Павловне?!. Гордись теперь! Она отнеслась к тебе, как к мужчине... Пощечина
за грубость -- святое право женщины!

ХОБОТКОВ. Ах, так! Значит, вы учительницу еще и выгораживаете?.. Нет, я
вижу, дело это только с одной стороны моральное, а с другой...
(Оглядывается.) Почему общественность не вмешивается? После скажут:
Хоботков, ты где был? Я своевременно предупреждал: начинается с любви, а
кончается Уголовным кодексом! Я к юристу пойду, в суд, сообщу в инстанции...

СТЕПАН (отцу). Замолчи ты! Без тебя тошно!

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Можете жаловаться куда пожелаете, Хоботков!

СТЕПАН. Ну что ты вечно лезешь не в свое дело? Вот опять в школу
приперся... Я же просил!

ХОБОТКОВ. Ты, сынок, меня не одергивай! Не для себя стараюсь... Я
полжизни прошел, а ты четверти не справил. У меня, между прочим, два
аттестата зрелости: один утерян, я дубликат получил и старый нашел. А тебе
до одного еще трубить да трубить. Если за себя не постоишь, никто не
поможет. Останешься без образования, в институт не попадешь, первый к отцу
прибежишь.

КОСТЯ подбегает к ИРИНЕ.

ИРИНА. Что ты, Седых?

КОСТЯ. Раз так -- тогда и мне валяйте! (Изображает пощечину). Или,
может, у нас в классе один Хобот -- мужчина? Что же вы? Испугались? Ну!

ИРИНА (отстраняясь). Нет, Костя, нет! Что ты?..

ЛЮСЯ. Хочешь, я тебя ударю?

КОСТЯ. А ты молчи, тебя не спрашивают! Без жалостей обойдемся!
(Убегает.)

ПЕТРЯНОВ (выходя на середину). Ну, вот что, друзья! С вами безумно
весело, но нам с Олегом пора. Все остальное -- извините, Ирина, --
подождет... Поехали, Алик!

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. А мои биодети?

ПЕТРЯНОВ. Ты в своем уме? Да этих недорослей и без тебя научат считать,
сколько рук и ног у человека!

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Нет уж, уважаемый профессор! Ваш аспирант тут такую
кашу в школе заварил, что пусть теперь сперва ее сам расхлебывает! А то
говорить все мастера!..

ОЛЕГ АНДРЕИЧ (Петрянову). Вот видишь?.. Что же мне -- раздвоиться?

ЛЮСЯ (подходит к Петрянову). Можно вам задать один вопрос?

ПЕТРЯНОВ. Разумеется!

ЛЮСЯ. Как вы думаете, что главное -- любовь или наука?

ПЕТРЯНОВ. Конечно, наука! Ведь наука -- это все, в том числе и любовь.

ЛЮСЯ. Я раньше тоже так думала. А теперь думаю наоборот: любовь
все-таки главнее! Какая же наука -- без любви?

Снова, как лейтмотив, возникает, становясь все громче, биение
человеческого сердца. Оно ускоряет бег. Этот звук заполняет зал.

Занавес.

Конец.

1975, Москва