ожесточенным.- Я просто хочу сказать, что предположение
относительно тебя и Шеферда столь же абсурдно, как и то, что
между мною и Катариной может что-то происходить.
смысла приведенной им параллели. И тут же перешла в наступление.
привлекательного мужчину, чем Катарина-женщину.
вовсе не собираюсь спорить на эту тему. Между мною и Катариной
ничего нет, точно так же, как между тобой и Шефердом. Я просто
хотел сказать, насколько бессмысленно было бы для каждого из нас
подозревать в чем-либо другого.
Говорил он теперь громко и, выглянув на улицу, увидел, что за
ними - за людьми, которые собирались быть наблюдателями,-
наблюдают посторонние. Бумажный кораблик мчался по быстринам, не
привлекая ничьего внимания.- Мы приехали сюда не затем, чтобы
обвинять друг друга в неверности,- понизил он голос до хриплого
шепота.
таким, каков он есть, а не таким, каким он выглядит с нашего
берега реки. Чтобы увидеть, что наш образ жизни принес
остальным.
Пола, а также, удостоверившись наконец, что ее не ругают и не
подвергают наказанию, она почувствовала себя хозяйкой положения.
или Шеферду, подобные нам с тобой, лишили их духовных ценностей.
они не оказались бы здесь.
удерживал его от того, чтобы причинить ей боль,отказал.
место.
совершенно убито.- Это совсем нечестно. Не знаю, зачем тебе это
понадобилось.
причинить мне боль, то можешь себя поздравить - тебе это
прекрасно удалось,- она шмыгнула носом.- Должно же было быть во
мне нечто такое, чего не было у этих людей, иначе бы ты не
женился на мне.
было. А означает это - задержка менструаций.
оно как-то запало мне в голову.
вполне достаточно,- с горечью произнесла она.- Если ты не
повезешь меня домой, я пойду пешком.
наслаждением вслушиваясь в скрежет шестерен коробки скоростей, и
повел ее обратно через мост на северный берег реки.
и взволнован стычкой с Анитой. Когда же они добрались до
охраняемого автоматами пространства подле Айлиумских Заводов,
разум и угрызения совести взяли в нем верх.
никогда они не вкладывали в свои распри столько желчи. И что
самое удивительное, Пол на этот раз был нападающей стороной, а
Анита чуть ли не жертвой. Смущенно пытался он восстановить в
памяти ход событий, которые привели к этой стычке. Но не смог.
горячую руку, под влиянием момента он наговорил ей таких вещей,
которые, несомненно, должны были причинить ей боль, а это, в
свою очередь, могло заставить ее возненавидеть его. А ему вовсе
этого не хотелось. Ей-богу, он совсем не хотел этого. И надо же
было, чтобы он довел ее до такого состояния именно в тот момент,
когда намеревался посвятить ее в свои планы.
минут они будут дома.
тумблер, ожидая музыки, по-видимому, для того, чтобы заглушить
его слова. Радиоприемник не работал уже многие годы.
богу, я страшно сожалею о том, что мы наговорили друг другу.
сильно я тебя люблю и насколько глупой была эта наша с тобой
стычка.
пожалуйста, машину. Я совершенно измоталась.
настаиваешь на том, чтобы я повернул?
она, однако выражение ее лица смягчилось в ответ на вопросы,
которые она сама задавала себе: "Что же это может быть? Неужели?
Целых восемь тысяч долларов".
ездой.
никакие машины обнаружить не в состоянии: у тебя художественная
натура. И это одна из трагедий нашего времени - то, что машины
не могут определить именно это качество, понять его, развить его
и проявить к нему сочувствие.
осветить животное, и разглядел капитана Команды Зеленых, все еще
трусившего рысцой, однако теперь уже окончательно выбившегося из
сил. Ноги Шеферда передвигались слабо и нерегулярно, а тапочки
мокро хлюпали по мостовой. В глазах его не отразилось ничего: он
их не узнал и бессмысленно продолжал плестись вперед.
проговорил Пол, прикуривая новую сигарету от предыдущей.
открыл дверцу Аниты и нежно предложил ей руку.
более счастливую жизнь.
стены и свод которого составляли кусты сирени, к двери низкого
маленького дома. Он взял руку Аниты и положил ее на язычок
щеколды.- Нажми.
дверь распахнулась.
чудесных часов, которые им предстояло тут провести, и
обрадовался. Мистер Хэйкокс, по-видимому, в приступе
самоуничтожения отдраил все. Исчезли пыль и грязь, остался
только чистый мягкий налет времени на всем: на оловянной посуде
над камином, на ящике вишневого цвета старинных часов, на черном
кованом железе очага, на ореховом дереве и серебряной
инкрустации приклада длинного ружья, висящего на стене, на жести
керосиновых ламп, на теплом вытертом кленовом дереве стульев. А
на столе, в центре комнаты, были приготовлены два стакана,
кувшин, бутылка джина, бутылка вермута и ваза со льдом - все это
в мягком освещении комнаты выглядело тоже довольно архаично. А
помимо всего этого, были еще два стакана цельного свежего молока
с фермы, свежие крутые яйца с фермы и свежая жареная курица тоже