Чтение 44–й страницы книги ~Журавленок и молнии~

шить Журке волосы, но он увернулся. Опять взглянул на экран. Розово-
щекая тетя продолжала беседу:

- ...однако при всех спорах нельзя забывать, что без благотвор-
ного, здорового влияния семьи полноценное воспитание становится
крайне затруднительным. А чему могут научить детей люди, которые за-
бывают не только о своем отцовском и материнском долге, но зачастую
вообще теряют человеческий облик?.. У нас есть кинопленка, отснятая
недавно в городском медвытрезвителе. Чувство тревоги и возмущения
вызывают эти кадры...

Журка увидел длинное помещение с барьером, скамейки вдоль стен,
поникших людей на этих скамейках. Два милиционера с очень красными
петлицами на шинелях вежливо вели какого-то дядьку - он заплетал но-
гами. Потом на экране возникло женское лицо - измятое морщинами, с
маленьким беспомощным подбородком. В морщины скатывались и терялись
в них мелкие слезинки. К мокрым от слез щекам прилипали кончики
растрепанных волос. Слегка измененный, но знакомый голос розоволицей
дамы произнес:

- Ее привели сюда по требованию соседей. Соседи же рассказали
нам, что у этой женщины есть десятилетний сын. Однако дома его в
этот поздний час не оказалось... Скажите, пожалуйста, где сейчас ваш
мальчик?

Плачущая женщина заморгала, на лице проступили тревога и жа-
лость.

- Гуляет он, сыночек мой, к товарищу пошел... - хрипловато и
бормочуще заговорила она - Он вот придет, а я...

- А вас не беспокоило, почему его до сих пор нет дома? Неужели
вам все равно, что с вашим сыном?

Лицо у женщины сморщилось, и слезы потекли сильнее.

- Как же все равно-то!- воскликнула она неожиданно тонким голо-
сом.- Это же сыночек мой, я же его люблю, сыночка моего. Как же вы
такое говорите! Ведь он же у меня один, сыночек-то...

Журка растерянно оглянулся на маму. В ее глазах-очень больших и
слишком блестящих - встревоженно мигали два крошечных цветных экран-
чика. Мама сжала спинку стула и тихо сказала:

- Ну что же это... Разве можно показывать такое? Ведь она же
мать... А если мальчик увидит? А что ему завтра скажут в школе?

Журка опять взглянул на экран и болезненно зажмурился - от му-
чительной неловкости и ощущения вины. У людей беда, а он смотрит по
цветному телевизору, как кино.

"Переключите!"- хотел сказать он, но в горле нехорошо защекота-
ло. Он открыл глаза и увидел на экране снова коридор со скамейками.
По нему два человека с красными повязками вели высокого мужчину без
шапки. Под лампочками блестяще отливали седые прядки. Мужчина резко
дернул плечом, освободил из пальцев дружинника локоть и зло сказал:

- Не держи, я на ногах крепко стою. Вы еще ответите...

Что-то громко и возмущенно разъяснял голос дамы, ведущей пере-
дачу. Журка не понимал ни слова. Он закусил губу и беспомощно стис-
нул кулаки.

- Господи...- шепотом сказала мама. Журка понял, что она смот-
рит на него отчаянными глазами. Она тоже узнала.

Человек без шапки был Иринкин отец.

Они с мамой досмотрели передачу до конца. Молча. Отец поворчал,
что не дают смотреть хоккей, и ушел на кухню. Показывали каких-то
стриженых парней, милиционеров, занесенную снегом спортивную площад-
ку, потом снова розовощекую даму, которая что-то объясняла. Журка не
слушал. Он отчаянно боялся одного: вдруг еще раз покажут Игоря Дмит-
риевича!

Нет, не показали. Экран вдруг стал ярко-синим, по нему побежали
зеленоватые волны, а потом вспыхнула желтая надпись: "Режиссер пере-
дачи Э. Кергелен".

Буквы сияли так ярко, что по синему полю экрана от них разлета-
лись золотистые лучи.

"Кергелен,- машинально подумал Журка.- Это что-то южное. Кажет-
ся, в Индийском океане есть такой остров..."

В праздничном разноцветье экрана и букв было издевательство.
Насмешка над Иринкиной бедой. Журка оттолкнул стул и вышел в прихо-
жую. Мама поспешила за ним. Журка стал торопливо натягивать пальто.

- Может быть, не надо?.. Сейчас не надо...- неуверенно сказала
мама.

Журка досадливо мотнул головой. Надо! Черная молния беды удари-
ла в Иринкиного отца. Значит, и в Иринку. А он будет сидеть дома?
Кто тогда ее защитит?

От кого защищать, Журка не знал, но то, что должен бежать к
Иринке, знал точно.

Он встретил Иринку в квартале от ее дома. И понял, что она выш-
ла навстречу. Значит, догадалась, что Журка придет.

Они остановились под желтым неярким фонарем посреди заснеженно-
го тротуара.

- Видел?- тихо спросила Иринка и опустила голову.

- Видел,- виновато сказал Журка.

Они помолчали. Фонарь светил сквозь ветки большого клена. Клен
был увешан гроздьями необлетающих крыльчатых семян. Ветки качались
от снежного колючего ветерка. Их тени на тротуаре ходили туда-сюда,
и казалось, что плавно ходит под ногами сам тротуар. От этого начи-
нала кружиться голова.

- Ну зачем только люди эту водку выдумали! - беспомощно и отча-
янно сказала Иринка. От ее губ отлетели клубки пара.

Журка переступил на утоптанном скрипучем снегу. Сердито спро-
сил:

- Но за что его? Он же совсем не пьяный был! Просто шел...

- В том-то и дело, что не просто...- Иринка медленно шагнула, и
Журка пошел рядом с ней.- Он все-таки выпил тогда. Это знаешь в ка-
кой день было? Перед каникулами, когда мы Веронике Григорьевне свои
костюмы показывали... А на другое утро, помнишь, я такая хмурая бы-
ла, а ты решил, что я за что-то на тебя дуюсь...

Журка не помнил, но кивнул. И спросил:

- А что случилось-то?

- Они тогда снежный городок на главной площади оформляли. Целая
бригада из художественных мастерских... Понимаешь, там у всех под-
собные помещения были, теплые вагончики - у строителей, у электри-
ков. А художникам ничего не приготовили, никакой даже будочки. Ну,
они перемерзли все и говорят: "Давайте погреемся"... Знаешь ведь,
как они греются. А потом в троллейбусе...

- Что в троллейбусе?

- Контролерша стала билеты проверять. А папа по ошибке пробил
не троллейбусный, а автобусный билет. Ну, она и раскричалась: "Седой
уже, а обманываешь! Плати штраф!" А почему "обманываешь"? Автобусный
билет даже дороже... Папа говорит: "Мне штраф не жалко, только зачем
вы мои седые волосы задеваете? Покажите ваше удостоверение". А она:
"Ах, тебе удостоверение! Водки нахлестался, а теперь хулиганишь! Ми-
лиция!.." Ну, вот и все... Мы с мамой целую ночь не спали, все его
ждали...

- Это же несправедливо! Из-за какого-то билета!..- возмущенно
сказал Журка.

- А кому докажешь? Эти горластые тетки всегда правы. Помнишь,
тогда на Горьку заорали: "Безбилетник, шпана, в милицию!" А у него
билет просто за подкладку завалился.

Журка помнил. Он плюнул на снег.

- Кто таких только в контролеры пускает...

- И кто на студию пускает дураков, которые такие передачи дела-
ют...

- Точно! А ты фамилию режиссера видела? Какой-то Кергелен.

Иринка сердито мотнула вязаной шапкой с пушистым шариком.

- Не видела... Мама заплакала, я сразу телевизор выключила.

Они подошли к Иринкиному подъезду.

- К нам, пожалуй, не надо сейчас,- неуверенно сказала Иринка.-
Мама такая расстроенная...

- Я понимаю.

- Завтра в классе что будет... Папу ведь многие знают.

- Да ничего не будет. Эту передачу, наверно, никто и не смот-
рел, по первой программе хоккей шел.

- Кто-нибудь все равно смотрел.

- Ничего не будет,- повторил Журка.- Ты не бойся. Если кто
что-нибудь скажет... я тогда... Ришка, ты ничуть не бойся, ясно?

Он впервые назвал ее Ришка. Про себя он так ее часто называл, а
вслух стеснялся. А теперь сказал.

И она серьезно кивнула.

Шумный день

Утром никто в классе не задел Иринку ни сочувствием, ни расс-
просами, ни насмешкой. Может быть, и в самом деле не видели переда-
чу. А может быть, видели, но Иринкиного отца не узнали. А если
кто-то узнал, то хватило ума промолчать.

К тому же класс будоражило другое событие: накануне арестовали
Капрала.

Раньше Капрал учился в этой школе, и его многие знали. Да и не