Чтение 44–й страницы книги ~Три товарища~

Она кивнула.

Солнце всходило над крышей дома профессиональных союзов. Засверкали
стекла в окнах. Волосы Пат наполнились светом, плечи стали как золотые.

- Что ты мне сказала вчера об этом Бройере? То есть о его профессии?

- Он архитектор.

- Архитектор, - повторил я несколько огорченно.

Мне было бы приятнее услышать, что он вообще ничто.

- Ну и пусть себе архитектор, ничего тут нет особенного, верно. Пат?

- Да, дорогой.

- Ничего особенного, правда?

- Совсем ничего, - убежденно сказала Пат, повернулась ко мне и расс-
меялась. - Совсем ничего, абсолютно ничего. Мусор это - вот что!

- И эта комнатка не так уж жалка, правда. Пат? Конечно, у других лю-
дей есть комнаты получше...

- Она чудесна, твоя комната, - перебила меня Пат, - совершенно вели-
колепная комната, дорогой мой, я действительно не знаю более прекрасной!

- А я. Пат... у меня, конечно, есть недостатки, и я всего лишь шофер
такси, но...

- Ты мой самый любимый, ты воруешь булочки и хлещешь ром. Ты пре-
лесть!

Она бросилась мне на шею:

- Ах, глупый ты мой, как хорошо жить!

- Только вместе с тобой. Пат. Правда... только с тобой!

Утро поднималось, сияющее и чудесное. Внизу, над могильными плитами,
вился тонкий туман. Кроны деревьев были уже залиты лучами солнца. Из
труб домов, завихряясь, вырывался дым. Газетчики выкрикивали названия
первых газет. Мы легли и погрузились в утренний сон, сон наяву, сон на
грани видений, мы обнялись, наше дыхание смешалось, и мы парили где-то
далеко... Потом, в девять часов, я позвонил, сперва в качестве тайного
советника Буркхарда лично подполковнику Эгберту фон Хаке, а затем Ленцу,
которого попросил выехать вместо меня в утренний рейс.

Он сразу же перебил меня:

- Вот видишь, дитятко, твой Готтфрид недаром считается знатоком при-
хотей человеческого сердца. Я рассчитывал на твою просьбу. Желаю
счастья, мой золотой мальчик.

- Заткнись, - радостно сказал я и объявил на кухне, что заболел и бу-
ду до обеда лежать в постели. Трижды мне пришлось отбивать заботливые
атаки фрау Залевски, предлагавшей мне ромашковый настой, аспирин и комп-
рессы. Затем мне удалось провести Пат контрабандой в ванную комнату.
Больше нас никто не беспокоил.

XIV

Неделю спустя в нашу мастерскую неожиданно приехал на своем "форде"
булочник.

- Ну-ка, выйди к нему, Робби, - сказал Ленц, злобно посмотрев в окно.
- Этот доморощенный Казанова наверняка хочет предъявить рекламацию.

У булочника был довольно расстроенный вид.

- Что-нибудь с машиной? - спросил я.

Он покачал головой:

- Напротив. Работает отлично. Она теперь все равно что новая.

- Конечно, - подтвердил я и посмотрел на него с несколько большим ин-
тересом.

- Дело в том... - сказал он, - дело в том, что... в общем, я хочу
другую машину, побольше... - Он оглянулся. - У вас тогда, кажется, был
"кадиллак"?

Я сразу понял все. Смуглая особа, с которой он жил, доняла его.

- Да, "кадиллак", - сказал я мечтательно. - Вот тогда-то вам и надо
было хватать его. Роскошная была машина! Мы отдали ее за семь тысяч ма-
рок. Наполовину подарили!

- Ну уж и подарили...

- Подарили! - решительно повторил я и стал прикидывать, как действо-
вать. - Я мог бы навести справки, - сказал я, - может быть, человек, ку-
пивший ее тогда, нуждается теперь в деньгах. Нынче такие вещи бывают на
каждом шагу. Одну минутку.

Я пошел в мастерскую и быстро рассказал о случившемся. Готтфрид подс-
кочил:

- Ребята, где бы нам экстренно раздобыть старый "кадиллак"?

- Об этом позабочусь я, а ты последи, чтобы булочник не сбежал, -
сказал я.

- Идет! - Готтфрид исчез.

Я позвонил Блюменталю. Особых надежд на успех я не питал, но попробо-
вать не мешало. Он был в конторе.

- Хотите продать свой "кадиллак"? - сразу спросил я.

Блюменталь рассмеялся.

- У меня есть покупатель, - продолжал я. - Заплатит наличными.

- Заплатит наличными... - повторил Блюменталь после недолгого раз-
думья. - В наше время эти слова звучат, как чистейшая поэзия.

- И я так думаю, - сказал я и вдруг почувствовал прилив бодрости. -
Так как же, поговорим?

- Поговорить можно всегда, - ответил Блюменталь.

- Хорошо. Когда я могу вас повидать?

- Сегодня днем. Скажем, в два часа, у меня в конторе.

- Хорошо.

Я повесил трубку.

- Отто, - обратился я в довольно сильном возбуждении к Кестеру, - я
этого никак не ожидал, но мне кажется, что наш "кадиллак" вернется!

Кестер отложил бумаги:

- Правда? Он хочет продать машину? Я кивнул и посмотрел в окно. Ленц
оживленно беседовал с булочником.

- Он неправильно ведет себя, - забеспокоился я. - Слишком много гово-
рит. Ведь булочник - это целая гора недоверия; его надо убедить молчани-
ем. Пойду-ка и сменю Готтфрида.

Кестер рассмеялся:

- Ни пуха ни пера, Робби.

Я подмигнул ему и вышел. Но я не поверил своим ушам, - Готтфрид и не
думал петь преждевременные дифирамбы "кадиллаку", он с энтузиазмом расс-
казывал булочнику, как южноамериканские индейцы выпекают хлеб из куку-
рузной муки. Я бросил ему взгляд, полный признательности, и обратился к
булочнику:

- К сожалению, этот человек не хочет продавать...

- Так я и знал, - мгновенно выпалил Ленц, словно мы сговорились.

Я пожал плечами:

- Жаль... Но я могу его понять...

Булочник стоял в нерешительности. Я посмотрел на Ленца.

- А ты не мог бы попытаться еще раз? - тут же спросил он.

- Мог бы, конечно, - ответил я. - Мне все-таки удалось договориться с
ним о встрече сегодня после обеда. Но как мне найти вас потом? - спросил
я булочника.

- В четыре часа я опять буду здесь поблизости. Вот и наведаюсь...

- Хорошо, тогда все уже будет известно. Надеюсь, дело все-таки выго-
рит.

Булочник кивнул. Затем сел в свой "форд" и отчалил.

- Ты что, совсем обалдел? - вскипел Ленц, когда машина завернула за
угол. - Я пытался задерживать этого типа чуть ли не насильно, а ты от-
пускаешь его ни с того ни с сего!

- Логика и психология, дорогой мой Готтфрид! - возразил я и похлопал
его по плечу. - Этого ты пока еще не понимаешь как следует...

Он стряхнул мою руку.

- Психология... - заявил он пренебрежительно. - Удачный случай - вот
лучшая психология! И такой случай ты упустил! Булочник никогда больше не
вернется...

- В четыре часа он будет здесь, как штык! Готтфрид с сожалением пос-
мотрел на меня.

- Пари? - предложил он.

- Пожалуйста, - сказал я, - но ты влипнешь. Уж я-то знаю его лучше,
чем ты! Такие залетают на огонек по нескольку раз. Кроме того, не могу
же я ему продать вещь, которую мы пока что сами еще не имеем...

- Господи боже мой! И это все, что ты можешь сказать, детка! - воск-
ликнул Готтфрид, сокрушенно качая головой. - Ничего из тебя в этой жизни
не выйдет. Ведь у нас только начинаются настоящие дела! Пойдем, я бесп-
латно прочту тебе лекцию о современной экономической жизни...

Днем я пошел к Блюменталю. По пути я сравнивал себя с молодым козлен-
ком, которому надо навестить старого волка. Солнце жгло асфальт, и с
каждым шагом мне все меньше хотелось, чтобы Блюменталь зажарил меня на
вертеле. Так или иначе, лучше всего было действовать быстро.

- Господин Блюменталь, - торопливо проговорил я, едва переступив по-
рог кабинета и не дав ему опомниться, - я пришел к вам с приличным пред-
ложением. Вы заплатили за "кадиллак" пять тысяч пятьсот марок. Предлагаю
вам шесть, но при условии, что я действительно сумею сбагрить его. Это
выяснится сегодня вечером.

Блюменталь восседал за письменным столом и ел яблоко. Теперь он пе-
рестал жевать и внимательно посмотрел на меня.

- Ладно, - просопел он через несколько секунд, снова принимаясь за
яблоко.

Я подождал, пока он бросит огрызок в бумажную корзину.

- Так, значит, вы согласны?

- Минуточку! - Он достал из ящика письменного стола другое яблоко и с
треском надкусил его. - Дать вам тоже?