кипятился. Она меня выставила, как щенка. Видишь, дверцей чуть не
оттяпала пальцы. Так что я тебе не соперник. Она, как говорится, твоя.
- Она меня и видеть не хочет...- пожаловался Док.
Патрон сказал: - Ну и история... Что же ты теперь будешь делать, Док?
нужно.Патрон сделал маленький, осторожный глоток - сильно поморщился:
виски прошло по больному месту. Судя по всему, она просто чокнутая.
Значит, и ухажера ей надо чокнутого. А ты не пробовал забыть ее ко всем
чертям?
могу с собой поделать.
Постой-на,- глаза его сверкнули,- я теперь вспоминаю, что она мне
сегодня сказала... ну, когда я с ней через эту чертову дверцу
разговаривал. "Мне,- говорит, нужен мужчина, чтоб у него душа была
смелая и просторная". А я говорю; "Док, что ли?" А она: "Нет уж, у него
душа жидкая. Хлюпик он".
держал, если б я не сдался, ты б меня... того?
способен. Однако поди ж ты... Выходит, сам себя не знаю.
голыми руками, никак не хлюпик! Давай ка эту бутылку прикончим, а потом
я тебе помогу.
палисадниках цветов видимо-невидимо!
34. ХОРОШАЯ СИДЯЧАЯ ВАННА
не вышибалой, поэтому поздней ночью его услуги не требовались. Он рано
ложился, зато ставил будильник на четыре утра. И каждое утро по
три-четыре часа без помех занимался любимым делом.
зеленым текстом. Роман назывался "Эдипово семя" и подвигался довольно
быстро. Герой романа родился с глубокой душевной травмой, которую вся
последующая жизнь лишь усугубляла. Он жил в непрерывной борьбе с
мифологической субстанцией и ее духовным экстрактом - символом. Только
он вырывался из цепких объятий первой, как тут же получал увесистый
пинок под зад от второго. Дух книги был самая утонченная и алая меланхо-
лия; действующие лица обитали в сыроватых таинственных комнатах, где
даже в рисунке обоев крылась мрачная загадка, в мире блеклых запахов и
туманных грез. Во всем романе не нашлось бы ни одного персонажа,
которого наши психиатры не захотели бы взять под наблюдение. У героя
были старые тетушки, по сравнению с которыми маркиз де Сад мог
показаться юным причетником... Рукопись была уже толщиной с доброе
полено, и воображению Джо нередко рисовалась книга в суперобложке с
фотографией автора сзади: вольная поза, расстегнутый воротничок, тонкая
непроницаемая улыбка, перстень с ядом на безымянном пальце небрежно
вынесенной вперед руки. Джо уже заранее знал, кто из критиков даст на
роман благожелательную рецензию, а кто будет ругать... Машинка стучала:
"Поверхность пруда нежно кудрявилась азоллой. Посередине, на чистой
воде, плавала большая дохлая рыба брюхом кверху..."
Потом, зевая, отправился на кухню и поставил кофейник. Пока вода
греется, вышел на минутку во двор. Было великолепное утро. Громко хлопая
крыльями, сновали над заливом пеликаны, промышляя томкода - американскую
тресочку. В небе висели пухлые розовые облака... Джо увидел перед
дверцей бойлера огромный букет, подкрался, обследовал его. Каких цветов
тут только не было - тюльпаны, розы, жонкилии, ирисы... Чей подарок,
гадать не приходилось: цветы стояли в большой стеклянной банке для
препаратов.
опасность, однако большого дружелюбия со стороны окружающих он тоже не
встречал. Поэтому рад был сообщить Консервному Ряду добрую весть. К
Фауне весть прибыла вместе с утренним кофе и печеньем "хворост".
К восьми часам о букете акали и в Королевской ночлежке;
в кафе "Ла Ида" ранние посетители смаковали новость
вместе с коктейлем из виски и лимонного сока.
окна которой выходили на пустырь. За шторой стоял Мак, уминая Фаунин
"хворост". Девушки в своих самых нарядных шелковых халатах сидели у
окон. Бекки была в красных сафьяновых туфлях, украшенных страусовыми
перьями. В восемь тридцать зрители услышали, как скрипнула дверца
бойлера, замахали руками друг на друга - тише!
носом в величественное цветочное подношение. Долго, долго смотрела на
букет, потом взяла его в охапку вместе с банкой и втащила внутрь.
Железная дверца захлопнулась.
сторону Монтерея. В девять тридцать вернулась, скрылась в бойлере, а
спустя мгновение показалась снова, толкая впереди себя чемодан. Публика
впала в крайнее разочарование, но ненадолго, потому что Сюзи подошла к
парадной двери "Медвежьего стяга" и позвонила. Фауна мигом разогнала
девочек по спальням, выпихнула Мака с черного хода и только потом
отворила дверь Сюзи.
свете лучше хорошей сидячей ванны...
Фауна удалилась в свой кабинет, накорябала записку и послала ее с Джо
Элегантом в Западную биологическую. В записке говорилось: "Она сегодня
не работает".
35. В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ КОМИЛЬФО
брюках какие-то белесые пятна - кислота, что ли? Белая рубашка желта от
времени. А старый твидовый пиджак! Оказывается, локти протерлись до дыр1
Галстук, в котором был в тот памятный вечер у Сынка, весь в чем-то
липком... Док порылся в чемодане, отыскал на самом дне черный офицерский
галстук... Первый раз в жизни собственная одежда была ему не по душе.
"Но это же глупость!" -сказал себе Док и тут же прибавил: "Что делать,
значит, я глупец..." Размышляя о своем гардеробе и вообще о своей жизни,
он начал приходить к выводу, что и то и другое в равной мере нелепы. Но
нелепее всего страх - да, да, страх - с каким он думает о предстоящем
деле.
внимательно слушая.
пальцем.- Считается, человек в полном рассудке. Вроде бы даже неглупый,
коэффициент умственного развития - 182. Окончил университет, имеет
ученую степень. Неплохо подкован в своей области, да и в других не
профан. Так вот, этот человек отправляется с визитом к девушке, которая
живет в бойлере, несет ей в подарок коробку конфет. И что вы думаете? Он
сам не свой от страха! Чего же он боится, спросите вы? Я вам отвечу. Он
боится, что не сумеет снискать благоволение этой девушки. Он трепещет
перед нею. Отлично знает, что смешон, но, право, ему вовсе не до
смеха...
помнит ампутированную конечность. Вот так и я помню эту девушку.
Лишившись ее, я лишился цельности и полнокровности. Да, когда она была
со мной, я жил действительно полнокровно. Конечно, она не паинька, но
даже когда мы с ней воевали, она все равно была. моей неотъемлемой
частью. Тогда я не понимал, насколько это важно, задним умом крепок...
Кстати, я реалист, я знаю, что если все же се заполучу, то жить с ней
будет ох как трудно - еще десять раз пожалею, что вообще ее встретил. Но
я знаю и другое. Если я ее упущу, то уже никогда не обрету цельность.
Буду жить бесцветно и до конца своих дней скорбеть об этой утраченной
девушке. Вы, рептилии, существа благоразумные, вы скажете: "Зачем
торопиться? Так ли она хороша? Будто нет в море рыбки получше?" Но это
вы так потому говорите, что ваше сердце не затронуто. А по мне, не
только нет рыбки получше, но вообще она единственная рыбка в море. Море