дерева, Нарата шагнул к арке, ведущей к жилым комнатам. - Прости, но я
утомился и должен прилечь. Вам, молодым, синее время дарит радость, а мне -
сон, но сон тоже благодеяние Элейхо. Обычный, не вещий, хотя и в этих снах
приходят мне странные мысли? Скажем, о том, что все мы, рами и Морское
Племя, данниты и тьяни, рдандеры, тири и все остальные - тоже бхо,
сотворенные Детьми Элейхо по велению Предвечного? Забавно, не так ли? И еще
забавней, что вскоре я умру, и мне откроется истина - во второй жизни, сын
мой.
Рожденным - ни единого раза! Быть может, по той причине, что первая жизнь
Нараты близилась к концу и он серьезно относился ко второй? Смерть и новое
рождение? Могут ли эти события сочетаться - здесь, на Диске, без помощи
анхабских реаниматоров? Похоже, старик был в этом уверен? Или все-таки
шутил?.. Так и не решив этой проблемы, Дарт приблизился к дереву и вытянул
руки.
оттолкнуть или предостеречь, а просто напомнить - сейчас случится чудо?
Какое же на этот раз? Где он окажется? В таверне с друзьями, в королевских
покоях, на шумной парижской улице или в горах, где прошло его детство? Кого
увидит, с кем обменяется словом или ударом шпаги? Кто улыбнется ему?
Глаза-фиалки, ямочки на щеках, рот, созданный для поцелуев, и локоны -
темные, как зрелый плод каштана??
та, земная, ни рожденная на Анхабе - ему не явилась. Он заметил, что стены
дворика будто раздвинулись, что меняются запахи и звуки и темное небо стало
еще темней. Не из-за туч, скрывавших солнце, - тучи остались в Лиловых
Долинах вместе с мутно-серыми небесами, с деревом туи и камнем, дремавшим у
его корней. Небо, которое видел Дарт, было глубоким, бархатисто-черным и
полнилось звездами, а на востоке, за его спиной, висела ущербная луна. Ночь,
топот копыт, скалы, застывшие у дороги, и соленый ветер, задувающий с моря?
Глава 15
тени, оседлавшие ветер. Дорога тянулась мимо утесов; их черные бесформенные
громады казались сгустками тьмы, ведущими в ад вратами, украшенными блеском
звездных диадем. Они неслись вперед, они спешили; волны, рокотавшие за
скалами, и мерный топот копыт слагались походным маршем и торопили,
торопили? Жизнь - смерть, мир - война, честь - позор? Вот дилемма,
назначенная к решению. Вращалось колесо судьбы, грозя сокрушить владык и
владычиц, и, чтобы замедлить поступь рока, его с друзьями бросили под тяжкий
обод. Их жизни и шпаги, их верность и честь?
было нужды; он слышал их голоса и, кроме имен, знал о них все. Силач с
грубоватой физиономией отличался любовью к пышности и склонностью к
хвастовству; черноглазому юноше мечталось о сане аббата, что, впрочем, не
мешало ему волочиться за женщинами; самый старший, суровый мужчина с бледным
лицом, был скрытен и неразговорчив. Такие разные, такие непохожие? Но
верные, как фамильный клинок толедской стали.
рискует жизнью, и мне хотелось бы по Крайней мере знать, во имя чего.
наш поход свершается с благочестивой целью, мы попадем в божьи чертоги, в
противном случае? - Он оборвал фразу и передернул плечами. - Сатана не
дремлет, и очень не хотелось бы очутиться в его лапах!
все будет ясно. Можем ли мы сомневаться, что наш друг, - он кивнул в сторону
Дарта, - призвал нас для дела, грозящего уроном чести? Это было бы нелепо и
оскорбительно! А раз так, к чему вопросы?
просто говорит: господа, в Гаскони или во Фландрии дерутся - так идите
драться! И мы идем. Во имя чего? Мы даже не задумываемся над этим.
посылают, без сожалений и лишних вопросов. Да и стоит ли жизнь того, чтобы
так много спрашивать?
грусть расставания не коснулась Дарта; он знал, что их встреча - не
последняя, что друзья вернутся и что они - каким-то странным мистическим
образом - пребывают в собственной его душе, а если не в ней, то где-то
рядом, совсем поблизости. Он размышлял о другом, о драгоценном подарке,
сделанном памятью, о словах, которые вырвались у него только что.
кручи, дуб у обрыва - огромный, величественный, с черной морщинистой корой,
синее небо и облако, похожее на птицу, парившую над неприступной вершиной?
Гасконь, родина! Крохотная частичка воспоминаний, подаренная ему? Что же еще
он сможет вспомнить?
названия-призраки, слившиеся не с первой, со второй его жизнью. Эйзо,
Растезиан, Лу-гут, Буит-Занг, Конхорум, Йелл Оэк? Теперь они не были
бестелесными; они наполнились смыслом и содержанием, звуками и ароматами,
воем пустынных ветров, грохотом горных обвалов, пеной, вскипающей над
водопадами, чувством стремительного полета над плоской серой равниной или
парения в облаках, густых и белоснежных, скрывающих спрятанный под ними мир.
воды, а странная смесь того и другого; огромное болото, раскинувшееся от
полюса до полюса под белым, будто мрамор, небом. Жидкая грязь, черные окна
трясин, мутные желтые протоки, зелень островов, сплетенных буйной
растительностью, гигантскими травами или водорослями, поднимающимися с
болотистого дна? Кое-где - клочки настоящей суши: с останками древних скал -
у полюсов, заросшие деревьями - у экватора? Нет городов, но есть поселения -
хижины, крытые тростником, пристани, лодки и маленькие плоты; они мельтешат
в протоках у деревень, словно муравьи вокруг муравейника. В лодках и на
плотах - существа с голубовато-смуглой кожей, подобные людям, но невысокие,
с тонкими хрупкими конечностями; в руках - остроги, на чреслах - скудная
одежда, передники и юбочки из трав.
остальное - огромное болото.
застывшей лавы, безжизненные впадины морей, соединенные извилистыми рубцами
- руслами пересохших рек? Гарь и дым вулканов, едкий сернистый запах и
постоянное колыхание почвы, словно под ногами не земля, а палуба судна,
которое то поднимается, то опускается на мелкой зыби. Жизни нет, однако есть
ее следы.
город, засыпанный пеплом и залитый лавой, а Голем его раскопал: дома-загоны
без крыш, осколки глиняной утвари, груды костей и черепов, окаменевшие яйца
и отпечатки каких-то предметов в застывшей лаве - возможно, металлических,
но рассыпавшихся в прах. Черепа были с тремя глазницами, на костях рук и ног
- по пять суставов, как выяснилось в ходе реконструкции, проделанной
Марианной. В общем, бесполезные сведения, ибо этих трехглазых яйцекладущих
никак нельзя было спутать с Ушедшими Во Тьму - слишком примитивная культура.
А вот на тьяни они походили как родные братья.
меру суши; материки, океаны, моря, холмы и горные хребты, пышная щедрая
растительность синих, серых, голубых оттенков. Животных мало, зато
разнообразие древесных форм, выведенных с неподражаемым искусством: деревья
плодоносящие и декоративные, деревья с корой, заменяющей мех или ткань,
деревья с ровным прямым стволом и скудной кроной или, наоборот, приземистые,
с очень длинными ветвями, похожие на шатры. Лианы - готовые канаты и
веревки, синий бамбук - жерди на изгородь, мох - густой и мягкий ковер,
светящийся лишайник - факел, а кроме того - корнеплоды и нежные фрукты,
гроздья сочных ягод, тростник, истекающий сладким соком, орехи с мучнистой
мякотью или полные меда и молока? На экваторе - степь, и в ней, на
расстоянии трех-четырех лье друг от друга, растут деревья чудовищной толщины
и высоты; у их корней - древесные дупла-пещеры со стенами и потолками, будто
натертыми воском.
существа из тех, что можно было бы счесть разумными? Однако Джаннах и другие
балары считали, что совершилось важное открытие - возможно, найден
материнский мир Ушедших. Правда, после трех-четырех экспедиций и проведенных
иразами раскопок это мнение признали ошибочным. На Лугуте обитали одаренные
разумом племена, к которым Темные явились из космических пространств;
явились, облагородили их мир и, вероятно, жили в дружбе с ними не одно
тысячелетие. Затем исчезли, взяв с собой всех местных обитателей. Куда?
Зачем? Теперь эти вопросы не вставали - по крайней мере, первый из них.
сожженного сверхновой. Труп, а не планета! Но у нее был спутник - полый, в
нарушение всех законов космологии, и эта полость, располагавшаяся в
пятидесяти лье от почерневших скал, имела форму правильного шара. Видимо,
пустого, если судить по данным гравиметров, но главной загадкой была не эта
зияющая на экранах пустота, а то, как проникали в подземное сооружение.
Конечно, лучевой удар, оплавивший поверхность сателлита, закрыл наружные
каналы, но в глубине, у самой сферы, им полагалось сохраниться. Однако
Марианна ничего не обнаружила - ни отверстий в стенках шара, ни подходивших
к ним тоннелей, ни рыхлой породы, изъятой при строительстве.
Сертаков Виталий
Шломо Вульф
Маркеев Олег
Посняков Андрей
Земляной Андрей
Сертаков Виталий