Чтение 44–й страницы книги ~Черная Мария~

Баум прибавил газу и промчался мимо автобуса, окутанный яростью и
выхлопными газами.

Приблизившись к заднему бамперу стремящегося уйти от него черного
грузовика, Баум осветил его своими фарами. Поперек грязной грузовой двери
трейлера было написано: "БЮРО ПРОКАТА САКРАМЕНТО".

Шериф разглядел и громадные, бешено вращавшиеся колеса, взбрасывающие
грязь и мелкие камешки в световые конусы фар.

Баум возмущенно втянул в себя воздух. Грузовик набирал скорость.
Схватив потной ладонью микрофон, Баум рявкнул:

- ЧЕРТ ПОБЕРИ, ОСТАНОВИТЕСЬ! ИНАЧЕ МЫ САМИ ВАС ОСТАНОВИМ, И ТОГДА НЕ
ПОРАДУЕТЕСЬ!

Внезапно в машине шерифа ожил сканер. Через посторонние шумы и
потрескивание помех донесся слабый голос Лукаса Хайда:

- Вызываю... шфшфшф... шериф... отзвсссь... шшшш...

Баум подкрутил настройку, и голос вернулся.

- Вызываю шерифа Баума! - Голос дребезжал и прерывался треском. -
Слушай меня ушами, шериф! Говорит Лукас Хайд! Прием!

Схватив микрофон служебной рации, Баум грозно рявкнул:

- Хайд, это шериф Баум. Не делай хуже, чем есть сейчас, - съезжай на
обочину, на фиг!

- Не могу, шериф!

- Это почему же?

Взрыв помех и ответ:

- Не могу остановиться!

- Послушай, сынок... - Баум стиснул микрофон чуть сильнее необходимого.
- Я служу в полиции уже больше тридцати лет и еще ни разу не встречал
человека, у которого были бы более серьезные причины остановиться.

После короткой паузы, наполненной шумами и потрескиванием статического
электричества, по рации донесся голос Лукаса:

- Послушай, шериф, если ты заставишь нас сейчас остановиться, смертей
станет больше. Это я тебе гарантирую.

- Брось мне заливать!

- Мы не сделали ничего противозаконного!

- Выкрутасы с дозаправкой на ходу, взрыв на заправочной станции,
осквернение могил - парень, я тебе даю последний шанс. Съезжай на обочину.

- Шериф, я же сказал, мы не поджигали заправку! Я знаю, что ты не
поверишь, но мы этого не делали!

Вне себя от ярости шериф завопил в микрофон:

- Слушайте, падлы, я не знаю, что вы затеяли, но затея кончилась! Ты
понял, что я сказал? КОНЧИЛАСЬ! ТЫ ПОНЯЛ?!

- Я ж тебе сказал, дураку! - крикнул Лукас. - Мы во всем этом не
виноваты!

- Ах ты, черномазый ублюдок! Подожди, я сам до тебя доберусь!

- Жирная белая скотина! Ты что, не понимаешь, что я тебе говорю?!

И тут Баум окончательно потерял самообладание. В висках бешено
застучала кровь, лицо моментально побагровело.

- Кончай выкобениваться, ниггер! Я тебя раздавлю, как вошь!

Внезапно по рации донесся низкий, красивый голос специального агента
Массаморе:

- Шериф Баум, может быть, в дело пора вступить нам, и тогда...

- Поостынь, федерал! - отрезал шериф. - Этот черномазый - мой! А тебе,
- обратился он уже к Лукасу, - я даю десять секунд, чтобы съехать на
обочину, ниггер. А потом молись.

В ответ донеслось:

- Ты, тупой деревенский расист, пидор гнойный, ты что, не понимаешь,
что убиваешь троих человек?

- Десять, - начал обратный счет шериф.

- Шериф, я не стану останавливаться...

- Девять.

- Ты хоть слышишь, что я тебе пытаюсь втолковать?

- Восемь... семь... шесть...

- Да пошел ты!!!

- Пять... четыре... три... два... один - абзац!

Взглянув в зеркало заднего вида, шериф разглядел позади своего джипа
фары машины с федеральными агентами. Он поднес ко рту микрофон служебной
рации и сказал:

- Хокинг! Массаморе! Давайте, ребятки, принимайтесь за дело! Пора
кончать эту петрушку!

В ответ раздался голос специального агента Хокинга:

- Мы были бы признательны вам, шериф, если бы вы отодвинулись чуть в
сторону и дали нам место для работы.

Баум притормозил и пропустил федералов вперед.

Первая пуля звякнула, когда Лукас менялся местами с сидевшим за рулем
Анхелом.

- Это что за черт? - спросила Софи с пассажирского сиденья. Пока Лукас
и Анхел менялись местами, она придерживала руль левой рукой, прижимая
ногой педаль акселератора.

Мгновенно усевшись за руль, Лукас переключил скорость и нажал на газ.
Взревел двигатель, и грузовик вылетел из гудевшей вокруг какофонии сирен.

- Это был выстрел, - рассеянно ответил он. Лукас отлично знал сухой
хлопающий звук выстрела мощной винтовки. Во время лос-анджелесских
беспорядков они стучали со всех крыш не смолкая. И звук этот не был похож
на хлопки пистонов и взрывпакетов из телевизионных сериалов и плохих
детективов. Это был резкий щелчок на грани слышимости, от которого по коже
всегда бежали мурашки.

- Они стреляют в нас, - объявила Софи, не столько тревожась, сколько
признавая свою обреченность.

- Наклонись! Отодвинься от окна! - крикнул Лукас, стараясь перекрыть
рев двигателя. Скорость грузовика уже перевалила за девяносто пять миль в
час. Двигатель яростно ревел. Вся кабина дрожала мелкой дрожью и ходила
ходуном. По трансмиссии передавалось усилие в двадцать тонн.

Будто мчишься верхом на доменной печи.

Вторым выстрелом пробило одну из шин с правой стороны. Ощущение было
такое, будто на бегу оторвался каблук. Корму занесло, грузовик яростно
завилял. Лукас напряг все силы гидравлического управления и удержал
громаду машины в повиновении.

Третья пуля вырвала кусок металла из заднего борта прицепа и рикошетом
пролетела мимо кабины.

- О Боже... - пробормотала Софи, зажимая ладонями уши.

Лукас посмотрел вперед. В свете фар примерно в миле перед ними виднелся
силуэт поперечной эстакады, по обеим сторонам которой змеились наклонные
въезды. На какую-то бредовую секунду Лукас представил себе, как, погасив
все огни, он свернет на боковую дорогу и растворится во тьме полей. Но
голос разума тут же отбросил это как чушь.

"Конечно, это было бы просто здорово - вильнуть на боковой съезд и на
проселке стряхнуть с хвоста копов... Только будь готов умереть, когда на
такой скорости тяжелую "Марию" занесет на гравии, перевернет и хлопнет об
ограждение, как жука о ветровое стекло..."

Софи посмотрела в боковое зеркало, и тут четвертая пуля скользнула по
борту, вдребезги разбив зеркало и оторвав кусок от верха кабины. Софи
вскрикнула и отшатнулась назад.

- Вот сукины дети! За нами гонится "седан" без опознавательных знаков!

- Тебя не задело? - быстро взглянул на нее Лукас.

Софи вся тряслась, закрыв дрожащими руками лицо. По стеклу с ее стороны
побежала паутина трещин от пулевого удара по обшивке.

- У тебя кровь! - воскликнул Анхел, сидевший позади, возле двери в
спальный отсек. Полудюймовый осколок оцарапал ей шею, и теперь царапина
сильно кровоточила. - Подозди! - закричал Анхел, перекрывая вой ветра и
рев машины. - Я бинт возьму!

Следующая пуля ударила под тягач, в правую заднюю шину Кабина качнулась
от взрыва. Грузовик завилял как бешеный. Лукас боролся с рулем, стараясь
выровнять машину. С его переносицы стекла струйка пота и упала на рулевое
колесо. Лукас одним движением вытер лицо рукавом и крикнул, перекрывая
грохот:

- Так мы долго не продержимся!

Двигатель жалобно стонал, две шины были пробиты, вести стало в тысячу
раз тяжелее. Машина теряла скорость, виляя, как рыбий хвост, и дергаясь.
Будто ехала по полю набросанных кирпичей.

- Кажется, у нас поврежден двигатель! - прокричала Софи, показывая на
видневшийся через лобовое стекло густой пар, валивший от решетки. В
темноте он выглядел, как занавес, повешенный перед ветровым стеклом.

- Радиатор пробили! - Лукас дернул передачу на нижнюю и стал
выравнивать машину, сражаясь с заносом. Двигатель забарахлил, коробка
передач выла, как издыхающий динозавр.

Вынырнув из спального отсека с перевязочным пакетом в руках, Анхел стал
накладывать повязку на шею Софи. Глядя через плечо, он спросил:

- А мозно как-нибудь отцепить прицеп?

- Отличная идея, но невыполнимая, - отозвался Лукас.

- Мозет, я все-таки попробую слазить по крыфе и разбить сцепку мезду
кабиной и прицепом?

- Это невозможно, - покачала головой Софи.

- Ты, видно, насмотрелся фильмов, парень, - проворчал Лукас, борясь с
рулевым колесом.

- Но я мог бы...

И в этот момент грузовик хлестнула еще одна волна пуль. Как салют на
Четвертое июля [День Независимости - национальный праздник США], будто
кто-то зажег сразу целую пачку бенгальских огней прямо рядом с кабиной.
Взвились искры. Сквозь темноту пролетели осколки металла и пластика.