Чтение 44–й страницы книги ~Смертоносный груз "Гильдеборг"~

улица. Мне пришло в голову, что это не имеет смысла. Лучше всего мне надо
было бы поискать судно.

Гиббоне устроился за письменным столом и молчал. Ждал. Я тоже.

- Пожалуйста, - сказал он наконец. Я сел в плетеное кресло против его
стола.

- Слышали вы когда-нибудь о судне "Гильдеборг"? - Он кивнул. - О грузе
U3O8?

Он снова качнул головой.

- Могу вам сказать, куда исчезло это судно и что стало с грузом. Я
плавал на нем!

Он неподвижно смотрел на меня. Я не мог отгадать, о чем он думает.

- Но вы должны, скорее всего, заявить об этом в Евроатом...

Это звучало так, будто он просил:

"Не ходи ко мне, парень".

Я встал.

- На открытке из Дар-эс-Салама, не так ли? - сказал я таким же тоном. -
Это мне не приходило в голову, спасибо вам! - И я пошел к дверям.

- Подождите!

- Зачем? Я искал репортера, который может позволить себе написать о
"Гильдеборг". Но ошибся, извините.

Я открыл двери. Джоссела сидела за столом, слушала. Снисходительно
улыбнулась. Видимо, и ей с шефом было тоже нелегко.

- Вернитесь, дружище! - Я медленно прикрыл двери - ни в чем не надо
перебарщивать. - Начните, я послушаю!

- Мне нужен авиабилет в Европу и тысяча долларов на дорогу. Не
опубликовывайте ничего из того, что узнаете, до тех пор, пока я отсюда не
уберусь. Это мои условия.

- С чего вы взяли, что я пожелаю купить вашу информацию? Что она будет
интересовать меня? И как я узнаю, что вы не водите меня за нос?

Я сел.

- Это вы должны решить сами, рисковать будем оба. Вы - тем, что
лишитесь денег, а я - жизнью. Потом отступать будет некуда.

- Гм... вы матрос?

Я сунул руку в карман и подал ему паспорт.

- Бернард Шиппер, фермер, - сказал я.

Он посмотрел на фотографию, потом на меня.

- Похож я на фермера? - спросил я.

Он снова перелистал паспорт и ничего не сказал. Я полез в другой карман
и положил на стол удостоверение "Анти-Террористической Унии". Ганс Краус -
сержант. Он уже не улыбался.

- Я бегу из Порт-Элизабета через Родезию и Замбию прямо сюда. Мне нужен
авиабилет в Европу, а ту тысчонку оставьте себе, я уже сыт по горло.

- Ладно, говорите, - сказал он почти шепотом и включил магнитофон.

Я протянул руку и, в свою очередь, выключил его.

- Записывать ничего не будем, я ведь не хочу, чтобы меня прикончили.
Хочу остаться в стороне, это - условие. Исчезнуть и жить в покое. Вам должно
быть достаточно стенограммы.

- Джоссела! - позвал Гиббонс раздраженно.

Тонкое шелковое платье плотно прилегало к ее телу. Она заложила ногу за
ногу и открыла блокнот. Гиббонс не воспринимал ее, видимо, - уже привык. Но
я увидел Гледис. Они ничем не были похожи, даже цветом кожи. Джоссела
казалась намного темнее. Однако Гледис показалась на песчаной дорожке,
ведущей среди тропической растительности к белому бунгало с трупом Гута. Как
многим я ей был обязан. Не будь ее, схватили бы меня сразу, в Солсбери.

Гиббонс что-то неприветливо проворчал, видимо, попросил, чтобы я,
наконец, начал, а Джоссела наблюдала за мной большими темными глазами. Такие
я видел всюду вокруг себя. В солсберийском поселении, из кузова
бронетранспортера - это смотрела Африка. Я уже понимал этот взгляд, он был
недоверчивый и укоризненный. Во всех глазах я видел укор. В них отражалась
вина моей белой кожи.

Я опомнился. Я сидел в "Де-Пайпе", а на сцене раздевалась Августа.
Голоса за моей спиной договаривались.

Пространство разлетелось, взорвалось! Рухнуло перед глазами и сбило
меня с ног.

Безумство!

Четырехмерный фильм ужасов. Серое полотно рассвета, разорванное
обломками спасательных шлюпок. Без звука они падали обратно. Бешеные волны
захлестнули палубу. Желтое лицо Гута. Я ничего не видел, не хотел это
видеть. Я боялся посмотреть на море. Я уже знал, что это за свинство, что
это за удар - этот бандит нас продал! Он всех нас продал!

Его прижали к стене в последнюю минуту, перед самым отплытием, чтобы он
не мог сопротивляться, чтобы ему не оставалось другого пути.

Что бы я делал на его месте? Это был страшный вопрос, свыше моих сил. Я
вытер рукавом рубашки вспотевшее лицо. Полдень давно прошел, а я все еще
рассказывал. Джоссела время от времени разминала; руку в запястье и
стенографировала дальше.

Гиббонс сидел, откинувшись в кресле, положив ноги на стол, и спал. По
крайней мере, мне так казалось. Никто меня не перебивал. Я поднял молоток и
снова ударил. Сирены завыли!

- Вы облучены, - сказал Гиббонс, не страдаете от этого? Вы должны были
получить приличную дозу рентген. Не были у врача?

Я слабо улыбнулся.

- У врача? Только когда буду дома, - сказал я, - только в Европе. Наш
врач в корпусе Гофмана не имел диплома. Возможно, меня уже давно поймали, я
только думаю, что убегаю, а на самом деле я такой же, как Гут, разница
только в продолжительности умирания.

Он открыл глаза, опустил ноги со стола и сел.

- Официальное следствие утверждает, что исчезновение судна организовала
Моссад и радиоактивный материал был предназначен для Израиля...

Я пожал плечами.

- Одно не исключает другое. В Израиле, конечно, не могут производить
испытания, а на Юге - да, места достаточно. Знаете, где теперь на якоре
стоит "Гильдеборг"?

- А вы - да?

Я кивнул головой на окно.

- Там! Называется "Генерал Торрес", венесуэльское грузовое судно. Оно у
вас прямо под носом!

- Вы это серьезно утверждаете?

- Абсолютно! Судно перекрасили и сменили название еще перед заходом в
Порт-Элизабет.

Не говоря ни слова, он взял телефонную трубку и набрал какой-то номер.

- У вас стоит на якоре "Торрес"? - спросил он, когда на другой стороне
отозвался металлический голос. - Да? Как фамилия капитана, где я его могу
найти? - Голос опять что-то сказал. - Когда отплывает? Утром в четыре?
Благодарю... - он повесил трубку и мгновение сосредоточенно смотрел на меня.
- Пойдете со мной?

- На "Гильдеборг"? Ни за что на свете, я не самоубийца.

Впервые за все время он улыбнулся.

- Я тоже нет, но должен, по крайней мере, проверить некоторые данные.
Опишите мне, где находится отключенный резервуар и как я его отличу от
остальных. Если все будет так, как вы утверждаете, получите авиабилет, и я
подпишу чек. Согласны?

- Нет. Авиабилет - сейчас, чек - по возвращении! На всякий случай чек
оставьте у мисс Джосселы.

Мгновение он раздумывал.

- Вы на самом деле боитесь? - Я молчал. Он посмотрел на Джосселу: -
Хорошо, устройте это.

Победа! Он поверил мне!

Она захлопнула блокнот и потянулась. Влажная жара утомляла, город за
окном дремал. Дорога в Европу была открыта. Мною овладело чувство восторга.
Не буду надрываться в трюме!

- Помните, что я вам обещал? Она улыбнулась.

- Помню. У меня на улице машина.

Это был великолепный обед, никакой африканской экзотики. Мясо,
фаршированное яблоками, и сливовый соус с миндалем. Все на американский
манер. Немного переслащено, но это было не так важно.

Было около пяти; небольшая машина Джосселы пробиралась по переполненным
улицам. Выгоднее было идти пешком, но американская дама - даже цветная - не
могла себе этого позволить. Немедленно опустилась бы до уровня местных
неграмотных женщин. Никто бы ее не принимал всерьез. Ее статус определял
автомобиль с обозначением "Пресса". Он отличал ее от других. Она хорошо
сознавала свою отчужденность и все-таки чувствовала себя тут как дома.

Африка - пограничный континент, доисторический вулкан с пламенем
будущего. Все застывшее - плавится, раскаленная магма твердеет. Процесс,
идущий столетиями.

Гиббонс уже сидел за столом и проверял магнитофон. Он был не больше
спичечного коробка.

- Забегу на рюмочку к капитану "Торреса", - сказал он весело из своего
кабинета, когда мы вошли. - Подготовь информацию господина Шиппера для
ночной передачи по телефону. Как только я позвоню вечером, так сразу же
передашь ее. Из порта я пойду прямо домой. Вы еще не передумали? - обратился
он ко мне.

- Не передумал и вам бы рекомендовал...

Он махнул рукой.

- Это излишне, я аккредитованный корреспондент и не могу упустить такой
случай. В отношении "Вашингтон Пост" никто ничего себе не позволит, можете
не опасаться. Ваш гонорар... - он помахал чеком. - Джоссела возьмет его
себе. Как ни странно, но я вам верю.

- Так не ходите на "Гильдеборг"!

Он прикрепил микрофон под лацкан пиджака и тонкий проводок продел