Чтение 44–й страницы книги ~Невиновных нет~

звонили от Большого Хозяина: "Твои люди не отвечают на телефонные звонки в
квартире". И Артур Аузинь нутром волка почуял: что-то стряслось, такого не
было никогда. Случались накладки, затяжки, но глухого молчания - никогда!

Он собирался уже было лечь спать, когда раздался междугородный
телефонный звонок. Снял трубку. Сперва женский голос по-немецки что-то
сказал, затем по-русски с заметным акцентом: "Ответьте Вене". У Аузиня
вспотели ладони: он понял, кто звонит. Аузинь всегда боялся междугородных
звонков, его голоса, раздававшегося чаще всего из Вены, случалось и из
Гамбурга, из Парижа: диспетчеру Артуру передавался "заказ", через короткое
время через третьи-четвертые руки от совершенно незнакомого и, как понимал
Артур неосведомленного человека под тайным, незаметным присмотром людей
Артура ему поступали деньги... Голос этот он знал хорошо, хотя в лицо не
видел этого человека ни разу в жизни.

- Я слушаю, - прокашлявшись, сказал Артур.

- У вас что, штормит? - спросил знакомый голос.

- Да.

- Все равно хочется отдохнуть в ваших краях.

- Найти вам комнату в пансионате?

- Постарайтесь.

Это был разговор - пароль.

- Мне сообщили, что посылка в Москву не прибыла, - сказал голос. - Вы
слышите?

- Я знаю, - со страхом сказал Артур. - Слышу.

- Если хорошо слышите, значит хорошо поймете. Знакомый ждет не
дождется. Завтра же утром выезжайте, отвезете посылку сами. Он уже
вернулся. Меня подводить не стоит, - и трубку положили.

"Будь ты проклят", - подумал Артур, медленно опуская трубку и с
ужасом думая, что завтра придется отправляться в Москву и сделать то, чего
не сделали Лащев и Виксне, заодно и с ними рассчитаться. Еще пять лет
назад он сам выполнял "заказы", потом стал "диспетчером".

Его знобило от боли в голеностопе и от мысли о поездке: если он не
исполнит этот "заказ", его самого ликвидируют либо в Москве, либо тут, в
Риге. Большой Хозяин никому ничего не прощает, таких, как Артур, у него
еще несколько "диспетчеров" и по бывшему Союзу, да и за рубежом, отыщет
хоть в Америке, хоть в Германии, а в Польше запросто, как в Юрмале, и
тогда - "сквозняк" в черепе. А пули не возвращаются из полета, они
извинений не принимают...

Было холодно, ветер крутил опавшие рыжие листья, и они, как маленькие
лисята, гонялись друг за другом. В такую погоду Артур Аузинь старался не
выходить из дому, носил теплый, почти до колен домашней вязки толстый
свитер. Но сейчас, после телефонного разговора, и в свитере стало зябко.
Аузинь снял трубку, набрал номер:

- Айна, привет. Мне очень нужно завтра уехать ранним в Москву...
Да... И обратный через день. В "СВ"... Ты в той же кассе завтра?..
Договорились.

Положив трубку, он слизнул с ладони таблетки, запил двумя глотками
молока и стал собирать в дорогу сумку...

В этот день Зуйков к двум часам ждал Батрова. А в девять пятнадцать
неожиданно позвонил Желтовский. Зуйков обрадовался.

- Вы когда вернулись, Дмитрий Юрьевич? - спросил он.

- Только-только. И, как видите, держу свое обещание - звоню.

- Очень кстати. Вы мне нужны.

- Могу приехать хоть сейчас.

- Жду. Но захватите с собой все: фотоматериалы, видео, аудио.

- Постараюсь...

Через час Желтовский был уже у Зуйкова.

- Вы маленько отощали, - сказал Зуйков.

- Дома наберу.

- Как там?

- Ничего веселого.

- Кое-что видел, читал... Ну что, приступим?

- Не терпится? - засмеялся Желтовский. - Вы хоть немного приблизились
к ответу, что произошло с Фитой: застрелили или застрелился.

- Второе. На девяносто девять процентов.

- А мотивы?

- Ищу... Вы взяли с собой все?

- Почти, - Желтовский извлек из сумки две видеокассеты и черный
конверт от фотобумаги с фотографиями. - Где будем смотреть?

- Пойдемте, - Зуйков встал...

Они вошли в комнату, где стоял монитор и видеомагнитофон.

- По ходу дела я буду комментировать, - сказал Желтовский, вставляя
кассету. - Сперва похороны, - он взял пульт. Поехали?

- Да! - сказал Зуйков и обернулся к двум сотрудникам, сидевшим в
креслах сзади: - Смотрите внимательно.

Желтовский нажал кнопку "play". Пошли кадры похорон Фиты.

- Внимание! - предупредил Желтовский. - Вот трое: слева глава фирмы
"Улыбка" Батров, рядом рыжеволосый старик, справа глава фирмы "Лесной
шатер", - Желтовский остановил движение пленки. Снято было очень крупно,
лица почти во весь экран.

"Он-то знал, что снимать, - подумал Зуйков. - А мы снимали общие
планы."

- ...Глава фирмы "Лесной шатер"... - продолжил Желтовский.

- ...Гирхан Арсанукаев! - воскликнул Зуйков.

- Совершенно верно... Двинемся дальше, - пустил он магнитофон.
Проплыли общие планы, лица родственников, оркестр. Затем Желтовский
отмотал пленку в обратном направлении. - Внимание! Фокус! - камера снова
поймала Батрова и Арсанукаева. Рыжеволосого рядом уже не было. - Исчез. А
ведь прошло всего полторы минуты, - сказал Желтовский. - Что же это он не
дождался конца похорон?

- Если пришел, наверное хорошо знал Фиту. Но почему не дождался, чтоб
швырнуть горсть земли в могилу? - как бы себя спросил Зуйков. - Поспешил
исчезнуть, а?

- Может не очень хотел светиться, а, товарищ полковник? - сказал
сидевший сзади сотрудник.

- А что, резонное предположение, - отозвался Зуйков.

Тем временем Желтовский вставил другую кассету. Сперва на экране
возник общий план авиасалона в Бурже, толпа людей, вдали самолеты и
вертолеты.

- Внимание! - предупредил Желтовский. - Вот наши знакомцы. - В кадре
появились те же трое, затем к ним примкнул четвертый: смуглое лицо, усы,
борода, воротник белой сорочки стойкой. - Это авиа-шоу в Бурже. И новое
действующее лицо.

- Кто он? - спросил Зуйков, глядя на остановленный кадр.

- Это высокий чин.

- Неужто вы и фамилию знаете? - засмеялся Зуйков.

- Грош была бы мне цена, - сказал Желтовский, - если бы я отдал вам
на откуп устанавливать, кто он.

- Так кто же он?

- Господин Хеджези, из Министерства обороны Ирана, обитает в Москве в
своем посольстве, часто совершает подобные зарубежные вояжи.

- Учитесь работать, - обернувшись к сотрудникам, сказал Зуйков.
Теперь он понял, почему у Фиты в блокноте был телефон посольства Ирана.

- С кассетами - все. Займемся фото. Он высыпал из черного конверта
фотоснимки на журнальный столик. - Батров и Арсанукаев жили в одной
гостинице. Фита где-то в другой. А рыжеволосый обитал в третьем месте. На
мой вопрос в Бурже: знает ли Фита эту троицу, он солгал мне, сказал:
"Понятия не имею". Вот, - и Желтовский взял со стола фотоснимок. - Я
щелкнул их всех в холле гостиницы, когда они весело беседовали у
сувенирного киоска. Не похоже было, что они только что познакомились.
Потом разошлись: Арсанукаев и Батров вместе, Фита отдельно, а рыжий
подождал, поймал такси и уехал.

- Вы не помните, в каком месяце и какого числа вы делали эти снимки?

- Конечно помню, - Желтовский назвал, а Зуйков отметил про себя, что
дата эта совпадает со временем поездки Фиты во Францию, о которой сообщил
Зуйкову сын Фиты.

Среди фотографий Зуйков обнаружил такой же снимок, какой ему склеили
в лаборатории из обрывков найденных им в корзине для мусора на даче Фиты.

- Рыжеволосого установить не могу, - сказал Желтовский. - Но по
мелочам, которые засек во время их общения, складывается ощущение, что
командует парадом он.

- И даже не Фита? - спросил Зуйков.

- Похоже нет... Фита тоже на главных ролях, но на других.

- И вы знаете на каких?

- Почти.

- Поделитесь?

- Не сейчас. Во-первых, мне нужно спросить согласия.

- У кого?

- У одной женщины... Во-вторых, мне нужна гарантия, что вы не
помешаете моему успеху в этом деле.

- Вы хотите предать гласности?

- Это моя профессия.

- Хорошо, я дам вам такую гарантию при условии, что это не помешает
следствию.

- Наоборот, пособит, - сказал Желтовский.