я ужасно хочу тебя.
округлив глаза, воскликнула:
притворство.
Там плохо, но там интересно, - попытался он ей объяснить.
Не могла осилить своим американским умом, хоть тресни.
соотечественников сочтут его вполне слабоумным.
Джуди. - С чего ты взял?
одеяла и не разжала кулак.
объяснял он ей. - Неизвестно, чего ждать.
[помешанные (англ.)]
они всю ночь любили друг друга под шум прибоя и свист ветра в вершинах
пальм.
комендантский час, но улицы стали безлюдными, страх действовал лучше
всякой комендатуры.
обнаружила в Большом Ржевском переулке рядом с Поварской. Ходы
скрещивались под зданием Верховного Суда, построенном на месте церкви
Ржевской Божьей Матери, и расходились в разные стороны. Из подвала церкви
Большого Вознесения широкий, выложенный старым кирпичом ход шел под Малой
Никитской улицей в сторону Кудринской площади. В давние времена здесь
рядом с урочищем Всполье стояли иноземные посольства, и ход, по-видимому,
вел туда.
остановиться: дорогу преграждала кирпичная стена. С помощью приборов
Першин определил за стеной пустоту, вероятно, ход имел продолжение, но
пробиваться дальше не стали, кладка оказалась старой, ходом давно никто не
пользовался.
приборы показывали скрытые пустоты, и в конце концов, разведчики
обнаружили замаскированный люк и узкий спуск с железными уходящими вниз
скобами. Длинный коридор привел их в загадочный тоннель с бетонным полом.
Никитской улицы и Ермолаевского переулка с Министерством внутренних дел в
Газетном переулке, отдельный ход шел к зданию Главного управления лагерей
(ГУЛАГ) на Большой Бронной. Теперь в особняке размещалось посольство
Туниса, но ходы существовали, прорезая под землей местность, которая в
давние времена называлась Козьим болотом. Выходило, что сведения,
полученные от пленного, оказались правдой: вся Москва под землей была на
разной глубине изрезана вдоль и поперек. Самая смелая и богатая фантазия
бледнела перед реальностью.
строительство. Наряду с общей системой метро, прокладывались закрытые
линии, тайные ветки, секретные тоннели. Под землей возникли бункеры,
склады, электростанции... Особый размах строительство получило с развитием
атомного и термоядерного оружия: на большой глубине появились хорошо
оборудованные убежища.
ничего не знал - ни прошедшие строгий отбор строители из управления
госбезопасности, ни кадровые офицеры. С окончанием строительства объекта
заключенные, которые его строили, бесследно исчезли, впрочем, как и те,
кто их охранял. А начальники, ведавшие стройкой, один за другим погибли по
непонятным причинам при загадочных обстоятельствах: кто в обычной
автомобильной катастрофе, кто утонул, а кто просто-напросто случайно выпал
из окна. Вялая молва обронила невнятные слова о бункере Сталина и угасла,
быльем поросла. И спустя годы об этом никто не вспоминал.
добровольцев, преданных режиму. Это были сироты, юноши и девушки, выросшие
в детских домах, не знающие сомнений комсомольцы, которых с положенной
строгостью отбирали по всей стране.
иную червоточину, каждому из прошедших проверку сказали, что его выбрал
сам Сталин. Все они ужасно гордились доверием, и готовы были отдать жизнь
за вождя. Их обучили профессиям, и они по месяцу работали под землей,
сменяя друг друга: месяц внизу, месяц наверху.
запрещено рассказывать о себе и своей работе. На поверхности их поместили
в закрытую казарму, где каждый день с ними проводили политические занятия,
внушая веру в коммунизм и преданность вождю. Они жили на всем готовом,
отрезанные от внешнего мира: читали подобранные для них книги, смотрели
отобранные для них фильмы, а жениться могли только между собой; упаси Бог
было открыть не прошедшую отбор книгу, а тем более завести знакомство на
стороне. Уличенные в этом исчезали тотчас, никто не знал, куда они делись.
Впрочем, никто и не спрашивал.
дела, никто не сказал, как жить. Все продолжалось, как было заведено: они
по-прежнему проводили месячные вахты под землей, обслуживая бункер.
исчез на время - вождь не мог умереть, как простой смертный. И поэтому они
обязаны были сохранить то, что он им доверил. В противном случае все они
были готовы уйти из жизни вслед за вождем. Но они ждали его и надеялись.
идеалы, общество разлагалось. Однажды они собрались вместе, обсудили
положение, и решили сообща уйти с лица земли, исчезнуть, затаиться в
надежде, что когда-нибудь придет их час, и они вернутся.
глаз долой, но продолжающая жить, они существовали вдали от всех и втайне.
Никто даже не заметил их исчезновения.
они надежно оградили себя от чужих, хотя, по правде сказать, за все годы
не было попыток проникнуть к ним: никто не знал об их существовании.
Кроме того, они добывали продукты из подземных складов, где хранились
государственные запасы, воду давали родники и артезианские колодцы. Оружие
у них было старое, но надежное, проверенное на войне. Одежду они брали на
складах по мере того, как снашивали прежнюю, но с этим особых хлопот они
не знали: комбинезоны тех лет хоть и были мешковаты, однако не знали
сносу, как и рабочие башмаки из свиной кожи со стальными заклепками.
Помимо прочего, на подземных складах имелся большой запас резиновых и
кирзовых сапог.
- как жили, так и продолжали жить. В подземном поселении царила железная
дисциплина, все делалось по приказу, во всем был установлен образцовый
порядок: строгий режим, полное единообразие в еде и одежде... Спали они в
жилых отсеках, где стояли двухэтажные нары и дощатые столы, все было
положено делать сообща по распорядку дня в одно и то же время.
персонала стали рождаться дети. Их растили сообща и сообща воспитывали...
Главным в занятиях были физическая, политическая и военная подготовки, на
это уходила большая часть времени. Их учили стрелять, обучали рукопашному
бою, они умели ориентироваться под землей, проникать в щели и сквозь
стены, но особенно хорошо они вели земляные работы: любой из них мог
быстро сделать подкоп, открыть лаз, пробить или сложить каменную кладку.
Это была их стихия, другой жизни они не знали. Единственное, что их
отличало - они росли без солнца. Им устраивали облучение ртутно-кварцевыми
лампами, но они не могли заменить настоящего солнца. Впрочем, они не знали
ничего из того, что есть на земле, весь их жизненный опыт был ограничен
бункером, шахтами, тоннелями, горными выработками, штреками, лазами,
подкопами, ржавыми, бегущими под ногами ручьями, капелью сверху, потеками
и пятнами сырости на стенах, пылью, зловонием, вечными сумерками или
кромешной чернотой, к которой они привыкли.
темноте, слышали на большом расстоянии. Они прекрасно знали подземную
Москву, ориентировались в запутанном лабиринте старых подземелий и новых
сооружений, устраивали повсюду свои лазы, проходы и лестницы, чтобы