но теперь кое-какие из этих треклятых профсоюзов вздумали принимать и
негров, как будто они тоже люди.
у официанта: "А где мистер Гриншо?"
северяне, понятия не имеете о том, как обращаться с черными гориллами.
Я вот ни разу в жизни не сказал "мистер", или "миссис", или "мисс",
обращаясь к цветному, даст бог, и впредь не буду. Тут ведь есть своя, так
сказать, философия. Раз вы хоть одного из этих скотов назвали "мистер",
значит, вы признали, что они не хуже вас, и вся ваша петрушка с
Превосходством Белой Расы провалилась!
заспорил:
честное слово. Это такие пройдохи, такие хитрые обезьяны, и все так хорошо
танцуют, а встретят белого человека, вроде меня, который знает им цену,
так только хохочут и сами готовы признать, что в рабстве им было бы куда
повадней. Но вы, я вижу, из тех Новых Южных Либералов, которые кричат: что
ниггера вполне можно пригласить к себе в дом обедать!
столкновения. Но я также считаю, что наш долг - следить, чтобы негры имели
при этом все то, что имеем мы сами. Вот, например, есть здесь один химик
негр, доктор Аш Дэвис; я не пойду к нему в дом и не хочу, чтобы он ходил
ко мне, но я считаю, что ему должны быть созданы самые лучшие условия
жизни, потому что он того стоит.
жизни! То, что он у вас служит, - это вопиющее безобразие и
несправедливость, если хотите знать: какой-нибудь белый молодой ученый
трудился, ночей недосыпал в надежде получить потом хорошее место, - а тут,
оказывается, на это место уже уселся хитростью и обманом какой-то грязный,
толстый негр! Да неужели вы можете спокойно смотреть на это? А возьмите
хоть этого черномазого метрдотеля! Нет того, чтобы скромно заметить Глену:
"Пожалуйста, хозяин, не зовите меня "мистер", а то мне неловко перед
белыми господами!" Как же, дожидайся! Это вы, янки...
ли, до двенадцати лет все думал, что янки дурень - одно слово".
приласкаешь его черную шкуру хорошим кнутом.
неотесанный, но уж в этом вопросе всегда говорят дело! Да! Я вот слышал,
что у дочки нашего метрдотеля муж зубной врач! Можете вы себе представить
- ниггер своими черными пальцами копается у людей во рту! Да его надо
гнать в три шеи из города. Именно гнать, и когда-нибудь мы этим займемся.
Вот увидите, ребята, вы еще скажете спасибо, что нашелся человек, который
надоумил вас принять кой-какие меры, пока негры не затеяли беспорядков!
Когда я откроюсь?"
да не таких вот, а вежливых, которые каждому белому говорили "сэр", даже
если это был ночной сторож, - и то пришлось их повыгонять и заменить
белыми официантками, потому что эти угольщики разлагались, слушая, как
образованные негры за столиками толкуют про "расовые преследования", - все
чушь и небылицы, понятно. Перевешал бы я всех тех любителей соваться не в
свое дело, которые подговаривают ниггеров поступать в колледжи, - и
признайтесь, Файрлок, что в глубине души вы согласны со мной.
если моя собака вываляется в навозе, а потом полезет за мой стол...
люстрой, похожей на колесо, увешанное стеклянными сосульками. Он медленно
тянул из стакана чистую воду, а в ушах у него звенело и стучало в
назойливом безостановочном ритме: "Я должен сказать, я должен сказать".
Когда потом он осторожно пробирался через вестибюль, он увидел у конторки
портье стройного, красивого темно-коричневого негра, одетого в серый
костюм. Нийл решил, что это врач или учитель, отважившийся вместе со своей
кроткой женой совершить автомобильную прогулку по родному краю.
услышал. Но сейчас он ясно услыхал, как Глен Тартан говорил незнакомцу:
кстати, неправильный и несправедливый закон, хотел бы я посмотреть, что
запели бы наши законодатели, если бы их заставили пускать к себе в дом
людей, которые им не нравятся. Но закон законом, а я прошу вас понять -
вы, видно, человек неглупый, - что приличная публика недовольна, когда ваш
брат втирается сюда. Так что вы нас очень обяжете, если поищете другой
отель.
остановил их:
Омаха-авеню, там как будто чисто и удобно.
расы не привыкли к такой любезности со стороны белого человека.
33
листья. Нийл направился к нему, ни о чем не думая, словно устав после
многих прощаний.
ему было уже тридцать лет! Дом был деревянный, потемневший от времени, и
на фоне всех разнокалиберных архитектурных деталей, его составлявших, в
памяти оставались разве что висячий балкон на третьем этаже да коричневый
обливной кувшин с папоротником между кружевными занавесками большого окна,
выходившего на парадное крыльцо. Это был дом простой и задушевный, как
стихи Лонгфелло.
Все живешь на Севере, в Гранд-Рипаблик, а?
свои дела.
сердцу свою родословную, но, понимаешь ли, к чему-то это обязывает, если в
тебе голубая кровь - красная, белая и голубая. Noblesse oblige! [Положение
обязывает (фр.)]
и без особого желания проявить милосердие:
следовать твоей классификации, кровь черная, и это меня вполне устраивает.
это относится и ко мне.
чистокровный негр, кстати сказать, женатый на индианке чиппева. Неужели
она никогда тебе не говорила?
таких подлых сплетен и слышать не желаю! По женской линии она происходит
из очень хорошей французской семьи, и больше я знать ничего не знаю.
Господи милостивый, да ты что, хочешь свою родную мать - мою жену -
превратить в негритянку?
такого человека живо упрятали бы в тюрьму, уж поверь моему слову. Забудь
об этих чиппева и ниггерах, в тебе нет ни капли их крови.
Боже мой, мальчик, ведь я-то, твой отец, должен знать, кто были твои
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Флинт Эрик
Грабб Джеф
Беляев Александр