Чтение 44–й страницы книги ~ТАСС уполномочен заявить~

- Мы не собираемся нападать на Грисо, это ложь. Мы придем в Нагонию в
тот день и час, когда нас призовет туда нация".

ПОИСК-VIII

"Центр.

Продавец римского филиала "Кук энд Стайн" полагает, что серьги,
фотографию которых я ему предъявил, были проданы летом прошлого года
иностранцу, хорошо говорившему по-испански, хотя, видимо, его родным
языком был английский.

Рыбин".

"Славину.

Срочно уточните, каким рейсом возвращался в Союз Дубов? Где он жил в
Луисбурге?

Центр".

"Центр.

Дубов возвращался в СССР из загранкомандировки, во время которой он
жил в доме для советских специалистов, через Рим в июле 1977 года. Провел
в Риме три дня, получив транзитную визу на 72 часа в аэропорту. Из бесед с
Глэббом складывается впечатление, что он весьма озабочен нападением на
Зотова и его арестом. Однако его озабоченность просматривается слишком
явно.

Славин".

Константинов, сопоставив все эти данные, поручил капитану Никодимову
провести "встречу" с Дубовым. Тридцатилетний капитан нравился ему, в нем
был особого рода стержень, крайне важный для контрразведчика: он не боялся
опровергать сам себя, разбивал свои же доводы, казавшиеся ранее
бесспорными, кое-кто бранил его за это - "торопыга"; Константинов,
наоборот, отличал постоянно - думающий человек обязан сомневаться, нет
ничего скучнее постоянной убежденности в собственной правоте.

Его-то, капитана Никодимова, добрый приятель Игорь Куценко работал в
одном отделе с Дубовым. От Игоря Куценко капитан Никодимов узнал, что
Дубов прилетел ночью, а утром, как обычно по субботам, пойдет в Сандуны.

- Мы имеем право, - сказал Константинов, - на основании возбужденного
нами уголовного дела приступить к розыскным мероприятиям - время настало.

- Знакомься, Сережа, это мой приятель, на одной парте сидели.

- Никодимов.

- Дубов.

- Предпочитаете здешний пар сауне? - спросил Никодимов. - Следуете
врачебным советам?

- Да я как-то к их советам не очень прислушиваюсь. Исповедую фатализм
- что на роду написано, то от тебя не уйдет.

Куценко засмеялся:

- Капитулянство это, Серж.

- Как знаешь, только можно слушаться врачей, а сыграть в ящик от
пьяного шофера. Разве нет? - обернулся Дубов к Никодимову. - Вас,
простите, как зовут?

- Антон.

- А по отчеству?

- Петрович.

- Чуть не Павлович, - заметил Дубов. - Но все равно А. П. Мелочь, а
приятно. Где работаете?

- В госбезопасности, а вы?

- Уважаю вашу фирму. У меня там есть знакомый. Майора Громова не
знаете?

- Откуда он?

- Я чужие секреты не открываю, - ответил Дубов. - Т-сс, враг
подслушивает - так, кажется?

Никодимов улыбнулся:

- Одно спокойное место - баня, можно душу отвести. Кто откажется от
чешского пива - поднимите руки.

- Как ни горько мне тянуть руку, но придется отказаться, - сказал
Дубов. - У меня сегодня голодный день, раз в неделю, как у йогов.

- Действительно, легкость чувствуете? - спросил Никодимов.

- Действительно. Йоги - откровение нашего века, Антон Петрович. За
границу еще не ездили?

- Нет.

- Пошлют - купите книг по йогам, искренне советую. Хотите,
продемонстрирую йогу в действии?

- Очень хочу.

Дубов раскурил сигарету, приложил ее к коже у локтя, посмотрел на
Никодимова и Куценко быстрыми и - как показалось капитану - смеющимися
глазами:

- Видите? Я не реагирую на боль. Йога позволяет выключать какие-то
чувства без всякого урона для психики. Вы спрашивали, где я работаю: мы
работаем вместе с Игорем - разве он не сказал вам?

- Так он и не спрашивал, Серж.

- Новая генерация, - усмехнулся Дубов, сбрасывая простыню, - доверие
и убежденность. Пошли париться?

Он пропустил Куценко и Никодимова, дошел с ними чуть не до двери в
банное отделение, потом внезапно повернул назад:

- Идите, я догоню.

Куценко хотел было подождать, но Никодимов подтолкнул его:

- Пойдем, догонит, дело, может, какое у человека.

Дубов вернулся на место, налил себе пиво в тот стакан, из которого
только что пил Никодимов, сделал быстрый глоток и побежал в парную.

Парился Дубов обстоятельно - как работал; обскребывался мыльницей,
кожа его сделалась сине-красной, он отдувался, повторяя:

- Ну счастье-то, а?! Ну и счастье!

(Никодимов улыбался ему, а видел взбухшее тело Ольги Винтер, когда
ночью ее вынули из гроба на Троекуровском кладбище и повезли в сельскую
больницу на вскрытие; ни в одну из московских клиник по соображениям
конспирации везти не решились: одно слово старику Винтеру - и все станет
известным Дубову, а если он действительно агент ЦРУ?

Проскурин тогда, в маленькой оцинкованной комнате районного морга,
спросил Константинова:

- И вы еще сомневаетесь, что Дубов и есть тот самый "дорогой друг"?

- Когда и если мы возьмем его с поличным - перестану).

...После первого захода в парную Дубов укутался двумя простынями и
пошел делать педикюр.

Именно в этот-то момент Никодимов отдал все костюмы в утюжку.

Дубов, однако, не рассчитал, очередь его прошла, и он вернулся на
свое место. Никодимов по-прежнему угощал Куценко пивом; казалось, портфель
его был бездонным.

- А где мой костюм? - спросил Дубов, не глянув даже на вешалку, -
казалось, он замечал все, что происходило вокруг него.

- Я сдал в утюжку - Игоря, ваш и мой.

- Не надо бы, Антон Петрович, я в банях не глажу, я это умею делать
сам. Ну да ладно... Хорош пар, а?

- Пар хорош, - согласился Никодимов. - Надо будет в следующий раз
соли принести.

- А зачем? - удивился Куценко.

- Эх вы, парильщики, - улыбнулся Никодимов. - В старину мазали тело
медом, сейчас солью, стимулирует потовыделение, килограмм - долой, способ
апробирован на себе, чудо что за способ.

- Берем на вооружение, - сказал Дубов и, блаженно закрыв глаза,
откинулся на спинку дивана.

Когда банщик принес костюмы из гладилки, Дубов ненароком тронул
карман пиджака - там ли ключи; на месте; успокоился.

Подполковник в отставке Сидоренко, сосед Дубова, достал из футляра
очки в старомодной металлической оправе, водрузил их на мясистый нос,
внимательно посмотрел на Константинова и спросил:

- В болезнь тридцать седьмого года не впадаем, товарищ генерал? В
эдакий синдром подозрительности?

- Нет, товарищ Сидоренко, не впадаем.

- Убеждены?

- Я не могу вам открыть всех фактов. Я могу лишь поделиться
сомнениями.

- Извольте.

- Представьте себе, что человека приглашают в докторантуру - он
отказывается...

- Если вы имеете в виду Сергея Дмитриевича, то он пишет докторскую,
не прерывая работы по специальности.

- Я бы хотел в этом убедиться. А вы? Представим себе далее, что
человеку предлагают работу в той организации, где денег платят на сто
рублей больше и должность порядком выше...

- Если вы имеете в виду Дубова, то он лишен алчности - живет очень
скромно.