отливе "Ветка" минует отмели. Ты еще не позабыл, случаем, как плавать по
звездам? Выводи ее, Ярин. Выводи ее немедленно и возвращайся, когда мы
окажемся за молом.
затруднения или сомнения маневре с парусами всегда находился на палубе,
отдавая приказы, а вывести "Ветку", какой бы мелкой осадкой та ни
обладала, ночью по фарватеру - задача не из простых. Затем Ярин кивнул и
исчез. Через несколько мгновений в своей каюте Домон услышал над головой
крики отдающего команды Ярина и топот по палубам босых ног. Он не
обращал на них внимания, даже когда судно, влекомое отливом, слегка
накренилось.
Масло обожгло лезвие, закурился дымок, но металл не успел раскалиться -
Домон сдвинул в сторону карты, прижал поплотнее к столу сложенный
пергамент и осторожно стал продвигать горячую сталь под сургуч печати.
Верхний клапан приподнялся.
от его содержания капитана Домона прошиб холодный пот.
и прочие отвратительные преступления, наименьшее из которых - кража у
Нашей Особы. Мы обращаемся к вам с просьбой схватить его и конфисковать
все вещи, обнаруженные при нем. вплоть до самых мелких. Наш доверенный
явится, дабы забрать похищенное у Нас. Пусть все. чем он владеет, за
исключением того, что Мы объявим своим, отойдет вам в награду за поимку.
Пусть сам этот мерзкий негодяй будет незамедлительно повешен, дабы его
порожденные Тенью злодеяния более не пятнали. Свет.
Защитник Драконовой Стены.
кайриэнская печать Восходящего Солнца и Пять Звезд - знак Дома Райатин.
брюзгливо буркнул Домон. - Хватает же наглости человеку так себя
именовать.
пергамент, почти водя по нему носом, но в первых не сумел найти никакого
изъяна, а что касается второй, то у него не было ни малейшего
представления, каков должен быть почерк Галдриана. Если и не сам король
подписал это послание, то, как подозревал Домон, кто бы это ни сделал,
этот некто невероятно хорошо сымитировал руку Галдриана, этакие-то
каракули. Так или иначе, разницы никакой. В Тире это письмо в руках
иллианца немедленно станет убийственной уликой. Или в Майене, где так
сильно тайренское влияние. Войны пока не было, и люди обоих портов
свободно входили-выходили, но в Тире иллианцев, равно как и наоборот,
любили весьма мало. Домону выкажут весьма "радушный" прием, имея для
себя такое оправдание.
пергамент в пламя фонаря - избавиться от опасного документа, все равно -
в Тире, или Иллиане, или в каком угодно ином городе, как представлялось
капитану, - но в конце концов он осторожно засунул письмо в потайное
отделение позади стола, замаскированное панелью. Как открывается тайник,
знал лишь сам Домон.
видел, но не мог купить - в силу ли дороговизны или громоздкости, - он
складывал в кладовую памяти. Еще мальчишкой притянули его к себе эти
предметы - оставшиеся от давно минувших времен, все эти разбросанные по
миру чудеса, из-за них он тогда и ступил впервые на палубу корабля. В
свой последний рейс, в Мара-дон, он прибавил к своей коллекции еще
четыре вещицы - и тогда-то его и начали преследовать Друзья Темного. И
какое-то время троллоки тоже гнались. Он слышал, что сразу после того,
как он отплыл оттуда, Беломостье выгорело дотла, и еще доходили слухи
как о троллоках, так и о Мурддраале. Все вместе взятое впервые убедило
Домона, что вовсе не воображение у него разыгралось, вот потому-то он
был уже начеку, когда к нему обратились с первым странным предложением,
суля бешеные деньги за простое плавание в Тир, приводя шитую белыми
нитками, явно надуманную причину.
приобретения. Светящийся жезл, уцелевший от Эпохи Легенд, - так по
крайней мере утверждали. И уж точно теперь никто не ведал, как их
изготовляли. Дорогая вещица и куда более редкая, чем честный магистрат.
Выглядела она как простой стеклянный стержень, потолще большого пальца
Домона и чуть короче его же предплечья, но если держать стержень в руке,
он светится не хуже фонаря. Вдобавок светящиеся жезлы разлетаются
вдребезги совсем как стекло; случайно разбив первый купленный жезл,
Домон едва не спалил "Ветку". Небольшая, потемневшая от времени,
вырезанная из тусклой кости фигурка мужчины, держащего в руке меч. Тот
малый, что ее продавал, заявлял, будто если подержать ее в ладони, то
начнешь ощущать тепло. Домон, сколько ни держал фигурку, так никогда
тепла не почувствовал, как и те члены команды, которым он разрешал брать
ее в руки, но фигурка была старой, и для Домона одного этого было
достаточно. Череп кота, размерами неуступавшего льву, такой древний, что
обратился в окаменелость. Но ни у одного льва в помине не бывало клыков
- чуть ли не бивней, как у моржа, - в фут длиной. И толстый диск
диаметром в ладонь, наполовину белый, наполовину черный, цвета
разделялись волнообразной линией. Лавочник в Марадоне говорил, будто
диск относится к самой Эпохе Легенд, - причем думал, что просто набивает
цену и явно заговаривает зубы покупателю, - однако Домон поторговался
лишь для виду и купил черно-белую редкость, так как понял то, чего не
сообразил продавец: это древний символ Айз Седай, еще до Разлома Мира.
Иметь такую вещицу определенно небезопасно, но ее никак не мог упустить
человек, обуреваемый тягой к старине и древностям.
прибавить такое к тем словам, которые считал неправдой. В Марадоне в
приречных торговых рядах не найдется лавочника, которому бы по карману
приобрести даже крохотный кусочек квейндияра.
представлял абсолютно никакой ценности, не считая разве своего возраста,
но Домон опасался, что именно это - цель его преследователей. И
светящиеся жезлы, и вырезанные из светлой кости фигурки, и даже
превратившиеся в камень черепа, а то и скелеты, ему доводилось видывать
в другие времена в других местах. Но, даже зная, чего хотят
преследователи, - если и знал, - Домон по-прежнему пребывал в полнейшем
неведении, почему они за ним гоняются, и больше он не был уверен в том,
кто его преследователи. Марки Тар Валона - и древний символ Айз Седай.
Домон провел рукой по губам; привкус страха горечью ощущался на языке.
лежащие на столе предметы.
Нельзя так уходить в раздумья, чтобы не почувствовать, как "Ветку" мягко
качает на зыби.
я только раздобуду карты и под завязку зальем питьевой водой бочонки.
Потом отплывем на запад.
торговыми судами, кроме собственных.
оживленная торговля, и вряд ли стоит беспокоиться о конкурентах с
тарабонского судна или корабля Домани. Как я слышал, моря они
недолюбливают. На Мысе Томан не счесть мелких городков, и каждый
держится особняком, не подчиняясь вообще никакому государству. Мы можем
даже, если повезет, прикупить там салдэиские меха и ледяные перцы, по
дешевке привезенные из Бандар Эбана.
пессимистично, находя во всем мрачные стороны, но моряком был хорошим.
по реке, капитан. И, как я слышал, там что-то вроде войны. Если Тарабон
и Арад Доман воюют, то какая торговля? Сомневаюсь, что в городках на
одном лишь Мысе Томан мы много заработаем, даже если там все тихо. Самый
большой городок - Фалме, а он не очень-то велик.
Даже если на этот раз дело дошло до драки, осторожный человек всегда
сумеет выгодно поторговать. Курс - на запад, Ярин.
тайник, а остальные свои сокровища уложил обратно на дно сундука. Друзья
Темного или Айз Седай но я не пойду тем путем, на который они меня
гонят. Направь меня Удача, ни за что не пойду.
верхнюю палубу, а "Ветка" накренилась, ловя ветер, и повернула нос на
запад, в темное ночное море.
Глава 10
ОХОТА НАЧАЛАСЬ
Афанасьев Роман
Бажанов Олег
Конан-Дойль Артур
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Чернецов Андрей