Чтение 44–й страницы книги ~Десять поверженных~

сравниться с каньонами, заполненными огнями лагеря повстанцев.
Длинные-длинные, тонкие полотнища слабого света извивались, поднимаясь к
звездам, мерцали и волновались как морские водоросли в слабом течении.
Мягкие розовые .и зеленые, желтые и голубые оттенки. В моем мозгу всплыло
название. Древнее. Пастельные Войны.

Гвардия тоже участвовала в Пастельных Войнах, много-много лет назад. Я
попытался вспомнить, что говорят Анналы об этих конфликтах. Всего я
вспомнить не смог, но и того, что осталось в моей памяти,

оказалось достаточно, чтобы испугаться. Я поспешил к палаткам
начальства, выискивая Ловца Душ.

Я нашел его и пересказал то, что вспомнил. Он поблагодарил меня за
беспокойство и сказал, что сам знаком как с Пастельными Войнами, так и с
интригами повстанцев, вызывающими эти огни. .Причин для беспокойства не
было. Эту атаку ожидали, и Повешенный был здесь специально, чтобы ее отбить.

-- Присядь где-нибудь, Каркун. Гобдин и Одноглазый уже показали свое
представление, теперь очередь за Десятью.

От него исходила злая уверенность, и я подумал: скорее всего Твердый
уже попался в какую-нибудь ловушку Поверженных.

Я последовал совету Ловца и побрел назад, на свой одинокий
наблюдательный пункт. В предчувствии надвигающихся событий в лагере
нарастало напряжение. Отголосок страха носился повсюду, то уси

ливаясь, то затихая, как шепот далекого прибоя.

Свечение цветных шлейфов стало ярче, и в их движении появилась какая-то
резкость, что говорило о враждебных намерениях. Может, конечно. Ловец и был
прав, и все это закончится ничем. Просто красивое представление.

Я снова уселся на высоте. На дне каньона ничего больше не мерцало. Там
как будто разлилось море чернил, и перед свечением корчащихся цветных
полотнищ темнота не отступала ни на шаг. Но если увидеть ничего нельзя, то
многое можно услышать. Акустика была превосходной.

Твердый двинулся. Только перемещение всей его армии могло вызвать такое
бряцание и звон металла.

Твердый со своими приближенными тоже были уверены в успехе.

Мягкий, зеленый святящийся язык взвился в ночное небо, лениво
расправляясь. Поднявшись, он побледнел и рассыпался гаснущими искрами. •

Кто это сделал? Твердый или Повешенный? Плохо это идя хорошо?

Все било настолько непонятно и неуловимо, что на эти вопросы
практически невозможно ответить.

Это как дуэль двух фехтовальщиков высшего класса. Невозможно за всем
уследить, даже если ты сам -- специалист. Гоблин и Одноглазый рядом с этим
были просто как два варвара с саблями.

Мало-помалу сияние померкло. Скорее всего это работа Повешенного. Все
эти цветные языки не причинили нам никакого вреда. Шум внизу приблизился.

Где Несущий Шторм? От него уже довольно давно ничего не слышно. Сейчас
самое время преподнести повстанцам какую-нибудь бурю. Ловец, похоже, тоже
решил отдохнуть. За все время на службе у Леди мы ни разу не видели, чтобы
он сделал что-то действительно впечатляющее. Он что, слабее, чем о нем
говорят, или бережет силы на какой-то крайний случай, который он один
предвидит?

Там, внизу, что-то происходило. Стены каньона засветились
темно-красными пятнами и полосами, едва заметными вначале. Красный цвет стал
ярче, и я заметил, как по стене обрыва медленно потекла и закапала горячая
лава.

-- Великий боже, -- прошептал я, не в силах пошевелиться.

Это было похоже на Поверженных. С грохотом и скрежетом от стены
отделилась оплавленная скала и ушла вниз. Снизу раздались вопли, безнадежные
крики тех, кто видел летящую на них смерть и ничего не мог уже сделать.
Людей Твердого раздавило и перемололо.

Кто-то, без сомнения, попал в этот котел, устроенный колдунами, но все
равно что-то было не так. Слишком мало было криков для такой огромной армии,
с которой пришел Твердый.

Местами камень стал таким горячим, что воспламенился. Яростные каменные
обвалы наполнили каньон грохотом летящих глыб. К этому грохоту добавилось
завывание ветра. Стало так светло, что я увидел отряды повстанцев,
карабкающихся наверх.

Слишком мало, подумал я... Мой взгляд наткнулся на одинокую фигуру,
стоящую на другой скале. Один из Поверженных, хотя в неверном, тусклом свете
я

не мог определить, который из них. Он кивал самому себе, наблюдая за
мучениями неприятеля.

Красное свечение, потекшие камни, обвалы и огонь -- все это
распространялось, пока панорама не заполнилась горящим камнем, озерами
кипящей лавы, и все вокруг не стало красным.

Капля влаги упала мне на щеку, я с удивлением посмотрел наверх. Вторая
капля ударила мне по носу.

Звезды исчезли. Надо мной проплывали рыхлые животы жирных серых туч,
ярко освещаемые адскими отблесками, идущими из каньона. Тучи шли так низко,
что я мог бы, наверное, дотянуться до них рукой.

Над каньоном утробы туч разверзлись. Самый край водопада захватил меня
и чуть не сбил с ног. А там он был еще сильнее.

Дождь ударил в текущие скалы. Рев пара просто оглушал. Расцвеченный
красными отблесками, он рванулся к небу. Того немногого, что все-таки
догнало меня, когда я убегал, оказалось достаточно, чтобы моя кожа местами
покрылась красными пятнами.

Бедные повстанцы, подумал я. Сварились, как раки...

Был ли я недоволен тем, что недостаточно насмотрелся на работу
Поверженных? Нет, хватит уже. Мой ужин грозил вырваться обратно, стоило мне
только подумать о том холодном, жестоком расчете, с которым все это было
подготовлено.

Меня мучил очередной приступ угрызения совести, родственное чувство к
каждому наемному солдату, которое не может понять человек другой профессии.
Моя работа -- громить врагов моего хозяина, что я обычно и делаю. Видит Бог,
Гвардия служила и отъявленным мерзавцам, но в том, что происходило там,
внизу, все-таки было что-то не так. Впоследствии мы все это ощутили.
Возможно, это вызвано необъяснимым чувством солидарности с такими же
солдатами, умирающими, не имея возможности защищаться. У нас, у Гвардии,
все-таки было чувство чести.

ГЛАВА 6

Шум ливня и пара стих. Я вернулся на свою выгодную позицию. За
исключением нескольких мест, в каньоне стояла темнота. Я поискал взглядом
Поверженного, которого видел раньше. Его не было.

Из-за туч опять стала видна комета. Она искажала лицо ночи, как слабая,
насмешливая улыбка. Можно было уже различить ее хвост. Луна, стоящая над
едва видимым горизонтом, осторожно дотронулась своими лучами до истерзанной
земли.

В том направлении был слышен звук рога. Его слабый голос определенно
граничил с паникой. Звуки рога управляли ходом битвы, шум которой заглушался
расстоянием. Резко обрывающийся рев. Судя по звуку, битва была кровавой и
беспорядочной. Я направился к своему импровизированному госпиталю,
уверенный, что вскоре для меня появится работа. Почему-то я не был особенно
напуган или расстроен.

На меня наталкивались посыльные, которые целенаправленно куда-то
неслись, обегали вокруг. Капитан здорово поработал с этими бродягами. Он
восстановил дисциплину и порядок.

Над головой что-то просвистело. Сидящий человек на темном
прямоугольнике пронесся в лунном свете мимо, сделав вираж в сторону шума
битвы. Ловец Душ на своем летающем ковре.

Вокруг него вспыхнула яркая фиолетовая оболочка. Ковер резко качнулся в
сторону, скользнул на дюжину ярдов вбок. Вспышка померкла, оставив у

меня в глазах зайчики. Я пожал плечами и зашагал дальше вверх по холму.

Первых раненых уже доставили в госпиталь. Оперативно. Это меня
радовало. Значит, люди в горячке сражения сумели сохранить трезвый рассудок.
Работа Капитана изумляла.

Звон металла и гул множества голосов двигались в темноте, подтверждая
мое подозрение, что это была не просто настойчивая атака людей, не очень
любящих темноту. (Ночь принадлежит Леди.) Каким-то образом нас обошли с
фланга.

-- Твоя мерзкая рожа показалась почти вовремя, -- прорычал Одноглазый.
-- Сюда, в операционную. Я приказал зажечь свет.

Я вымыл руки и вошел. Мои помощники работали самоотверженно, и я
впервые почувствовал, что могу сделать для раненых что-то полезное.

По они продолжали прибывать. Звон металла все усиливался. Вскоре стало
ясно, что весь этот шум в каньоне был не чем иным, как отвлекающим маневром.
.Такое грандиозное представление имело перед собой совсем небольшую цель.

Заря уже расцветила небосклон, когда я поднял глаза и обнаружил, что
передо мной стоит Ловец Душ в оборванном одеянии. Он выглядел так, как будто
его поджарили на медленном огне и залили чем-то мерзким голубовато-зеленым.
Он него исходил резкий запах дыма.

-- Грузись на фургон, Каркун, -- сказал он голосом деловой женщины. --
Капитан послал тебе еще дюжину человек.

Весь обоз, включая те повозки, что пришли с юга, стоял немного выше
моего госпиталя под открытым небом. Я посмотрел туда. Высокий тощий субъект
со сломанной шеей подгонял и без того изнуренных людей.

-- Успехи в сражении невелики? -- спросил я. -- Поймали вас на чем-то,
да? Ловец проигнорировал последнее замечание.

-- Мы уже достигли основных целей. Только одна задача осталась
невыполненной.

На этот раз он выбрал звучный, глубокий голос, голос оратора.

-- Исход сражения может оказаться каким угодно. Слишком рано об этом
говорить. Ваш Капитан вложил в эту толпу стальной стержень. Но к разгрому