Чтение 433–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

росом, как это его друг, мятежник, в таких чудесных отношениях с фран-
цузским двором.

Вставая из-за стола, король предложил руку ее величеству королеве,
сделав при этом знак Кольберу, чьи глаза ловили взгляд властелина.
Кольбер отвел в сторону даАртаньяна и Арамиса.

Король вступил в разговор со своей невесткой, тогда как обеспокоенный
принц, рассеянно беседуя с королевой, искоса поглядывал на жену и на
брата.

Разговор между Арамисом, даАртаньяном и Кольбером вертелся вокруг са-
мых безобидных тем. Они вспоминали министров былых времен; Кольбер сооб-
щил любопытные вещи о Мазарини и выслушал рассказы о Ришелье.

ДаАртаньян никак не мог надивиться, видя столько здравого смысла и
веселого юмора в этом человеке с густыми бровями и низким лбом. Арамис
поражался легкости, с какой этому серьезному человеку удавалось отклады-
вать с выгодой для себя более значительный разговор, на который никто из
присутствующих ни разу но намекнул, хотя все три собеседника чувствовали
его неизбежность.

По недовольному лицу принца было хорошо видно, насколько ему не нра-
вится беседа короля с принцессой. У принцессы были покрасневшие, запла-
канные глаза. Неужели она станет жаловаться? Неужели она не остановится
пред скандалом?

Король отвел ее в сторону и обратился к ней таким нежным и ласковым
голосом, что он должен был напомнить принцессе те дни, когда она была
любима им ради нее самой:

- Сестра моя, почему ваши восхитительные глаза заплаканы?

- Но, ваше величество... - проговорила она.

- Принц ревнив, не так ли, дорогая сестра.

Она посмотрела в сторону принца, и тот понял, что они говорят о нем.

- Да... - согласилась она.

- Послушайте, - продолжал король, - если ваши друзья компрометируют
вас, то в этом принц нисколько не виноват.

Он произнес эти слова с такой нежностью, что ободренная ею принцесса,
у которой за последнее время было столько огорчений и неприятностей,
чуть не разразилась рыданиями: так исстрадалось, измучилось ее сердце.

- Ну, дорогая сестра, расскажите нам о ваших печалях; как брат, кля-
нусь, я сочувствую вам, как король - я положу им конец.

Она подняла на Людовика свои изумительные глаза в грустно проговори-
ла:

- Меня компрометируют не друзья, они далеко или таятся от всех. Но их
очернили, и они в немилости у вашего величества, а между тем они так
преданны, так добры, так благородны.

- Вы говорите о Гише, которого, уступая желанию принца, я отправил в
изгнание?

- И который со времени своего незаслуженного изгнания ежедневно ищет
возможности умереть.

- Незаслуженного, сестра моя?

- До такой степени незаслуженного, что если бы я не питала к вашему
величеству уважения и привязанности... я бы попросила моего брата Карла,
на которого я имею неограниченное влияние...

Король вздрогнул.

- О чем бы вы его попросили?

- Я бы попросила его довести до вашего сведения, что принц и шевалье
де Лоррен, его фаворит, не могут безнаказанно быть палачами и моей чес-
ти, и моего счастья.

- Шевалье де Лоррен, эта мрачная личность?

- Он - смертельный мой враг. Пока этот человек будет оставаться у ме-
ня в доме, где, предоставляя ему полную власть, его удерживает принц,
мой супруг, я буду самой несчастной женщиной во всем королевстве.

- Значит, - медленно произнес король, - вы считаете вашего брата,
английского короля, лучшим другом, чем я?

- Поступки сами говорят за себя, ваше величество.

- И вы предпочли бы обратиться за помощью?..

- К моей стране, - гордо сказала она, - да, ваше величество.

- Вы - внучка Генриха Чегверого, как и я, моя дорогая. Двоюродный
брат и деверь, разве это не равно брату?

- В таком случае действуй!

- Ну что ж! Заключим с вами союз.

- Начинайте.

- Вы говорите, что я незаслуженно изгнал Гиша?

- О да, - покраснела принцесса.

- Обещаю вам, Гиш возвратится.

- Отлично.

- Вы говорите далее, что я напрасно разрешаю бывать в вашем доме ше-
валье де Лоррену, который настраивает против вас принца, вашего мужа?

- Запомните то, что я говорю, ваше величество: однажды шевалье де
Лоррен... Если со мною случится несчастье, знайте, что я заранее обвиняю
в нем шевалье де Лоррена... этот человек способен на любое, самое гнус-
ное преступление!

- Шевалье де Лоррен избавит вас от своего присутствия, обещаю вам
это.

- Раз так, мы заключаем с вами настоящий союз, ваше величество, и я
готова подписать договор... Но вы внесли свою долю, скажите же, в чем
должна заключаться моя?

- Вместо того чтобы ссорить меня с вашим братом, королем Карлом, нуж-
но было бы постараться сделать нас такими друзьями, какими мы еще никог-
да не были.

- Это легко.

- О, не так легко, как вы думаете; при обычной дружбе обнимают друг
друга и обмениваются любезностями, и это стоит какого-нибудь поцелуя или
приема, что не требует слишком больших расходов; но при политической
дружбе...

- А, так вы хотите политической дружбы?

- Да, сестра моя, и тогда вместо объятий и пиршеств необходимо давать
своему другу живых, хорошо обученных и снаряженных солдат; дарить ему
военные корабли с пушками и провиантом. Но ведь бывает и так, что сунду-
ки с королевской казною не имеют возможности оказывать дружеские услуги
подобного рода.

- Ах, вы правы... сундуки английского короля с некоторых пор поражают
своим изумительным резонансом.

- Но вам, дорогая сестра, вам, имеющей столь большое влияние на ваше-
го брата, быть может, вам все же удастся добиться того, чего никогда не
добиться никакому послу.

- Для этого мне нужно было бы отправиться в Лондон, дорогой брат.

- Я уже думал об этом, - живо ответил Людовик, - и я решил, что по-
добное путешествие вас несколько развлечет.

- Только, - перебила принцесса, - возможно, что я потерплю неудачу. У
английского короля есть советники, в притом очень опасные.

- Советницы, вы хотите сказать?

- Вот именно. Если ваше величество желаете, скажем, просить у Карла
Второго (я ведь только предполагаю, мне решительно ничего не известно)
союза для того, чтоб вести войну... тогда советницы короля, которых в
настоящее время семь, а именно: мадемуазель Стюарт, мадемуазель Уэллс,
мадемуазель Гуин, мисс Орчей, мадемуазель Цунга, мисс Даус и графиня
Кестльмен, убедят короля, что война стоит дорого и что лучше давать балы
и ужины в Гемптон-Корте, чем снаряжать линейные корабли в Портсмуте или
Гринвиче.

- И тогда вас ждет неудача?

- О, эти дамы срывают любые переговоры, если только эти переговоры
ведутся не ими.

- Знаете, какая мысль осенила меня?

- Нет. Поделитесь ею.

- Мне кажется, что, поискав хорошенько возле себя, вы, быть может,
нашли бы советницу, которую повезли бы с гобой к королю и которая своим
красноречием победила былую волю семи остальных.

- Это действительно удачная мысль, ваше величество, и я уже думаю,
кто бы мог подойти к этой роли.

- Подумайте, и вы найдете, конечно.

- Надеюсь.

- Необходимо, чтобы это была красивая женщина: ведь приятное лицо
стоит большего, чем безобразное, разве не так?

- Безусловно.

- Нужен живой, смелый, находчивый ум.

- Разумеется.

- Нужна знатность... ее, впрочем, требуется не так уж много, ровно
столько, чтобы без неловкости подойти к королю, но не столько, чтобы
знатность происхождения могла сдерживать в стеснять.

- Очень справедливо.

- И... надо, чтобы она хоть немного умела говорить по-английски.

- Бог мой! Кто-нибудь вроде мадемуазель де Керуаль, например, - ожив-
ленно проговорила принцесса.

- Ну да, вот вы и нашли... ведь это вы сами нашли, сестра моя, - об-
радовался Людовик XIV.

- Я увезу ее, и я думаю, что ей не придется жаловаться на это.

- Конечно, нет; поначалу я назначу ее полномочною обольстительницей,
а затем к ее титулу присоединю и поместья.

- Превосходно.

- Я уже вижу вас в дорожной карете, дорогая сестрица, и совершенно
утешенной во всех ваших печалях.

- Я уеду при соблюдении двух условий. Первое - я должна знать, какого
рода переговоры я буду вести.