Чтение 45–й страницы книги ~Незаконная планета~

специалисты по истории флота, они разберутся. Мое дело - поднять и
доставить.

- Они узнают все про этот бой? - спросил Витька.

- Нет. Просто установят причину гибели. Все узнать невозможно. Никто не
знает, как гибли подводники.

И тут Витька насел на старшего. В школе они еще не добрались до истории
двадцатого века, представление о тогдашних войнах, потрясавших земной шар,
у Витьки было смутное. Он смотрел старшему в рот. И он узнал, как в
грозные сороковые годы из блокированного, голодного Ленинграда и
Кронштадта уходили в море подводные лодки. Как они прорывались сквозь
барьеры из десятков тысяч мин и противолодочных сетей - барьеры,
перегородившие Финский залив, - и топили фашистские корабли по всей
Балтике. И каких нечеловеческих мук, какого неслыханного героизма требовал
каждый такой поход.

Жадное Витькино любопытство далеко еще не было удовлетворено, когда
вдруг в разговор вмешался Заостровцев. Этого интересовало другое:
двигатели, стоявшие на субмаринах тех времен, емкость аккумуляторных
батарей, система погружения и всплытия. Старший терпеливо отвечал - на те
вопросы, на которые мог ответить.

- Но при таких батареях в аккумуляторных ямах должен был неизбежно
выделяться водород, - тихим голосом продолжал выспрашивать Заостровцев. -
Это очень опасно.

- У них были, если не ошибаюсь, палладиевые катализаторы для сжигания
водорода. Но вообще случались и взрывы аккумуляторных батарей.

- А что за выступ под килем? Какая-то коробка.

- Обтекатель, - ответил старший. - Он прикрывает базу приемников
шумопеленгаторной станции.

И они заговорили о том, как сложно происходило преобразование звуковых
колебаний в электрические на этих старинных станциях, - до того сложно,
что требовался специально обученный матрос-акустик для классификации
принимаемых шумов.

Заостровцев замолчал столь же неожиданно, как и вступил в разговор. Он
прикрыл глаза красноватыми веками и словно бы заснул. "Все-таки странности
у него остались", - подумал Морозов.

- Ну что ж, спасибо вам, - сказал он старшему. - Было очень интересно.
Сейчас вы начнете поднимать ее в судовой док?

- Нет. Пусть еще немного прополощется.

- Тогда, если не возражаете, мы поплаваем вокруг субмарины. Посмотрим
поближе.

- Она сейчас в сильном магнитном поле. - Старший взглянул на приборы. -
Впрочем, напряженность можно уменьшить до санитарной нормы. Ладно. Только
попрошу не больше сорока минут.

Он проводил гостей на водолазную площадку. Морозов, Свен и Витька живо
натянули гидрокостюмы. Заостровцев стоял в нерешительности, сонно моргал.

- Ты не пойдешь? - спросил Морозов.

- Не хочется.

Трое один за другим спустились по отвесному трапу и скрылись под водой.
Заостровцев проводил их взглядом, потом спросил у старшего:

- У этих приемников какая полоса пропускаемости частот?

- Если не ошибаюсь, от двухсот до восьми тысяч герц. А что?

- Просто так, - сказал Заостровцев. И, помедлив немного, добавил: -
Пожалуй, пойду и я... Давно не нырял...

Субмарина висела в зеленой воде Между днищем спасательного судна и
грунтом. Вблизи ее корпус оказался весь в подтеках ржавчины. Сквозь
прозрачную пленку пластыря темнели рваные пробоины.

Морозов подплыл к рубке, заглянул сверху в круглый провал люка. На дне
этого черного колодца что-то смутно белело. Морозову стало жутковато. Он
огляделся. Куда Витька исчез? И Свена не видно. Он позвал их, но не
услышал ответа. Сильными гребками он поплыл вдоль лодки к корме и тут
увидел под собой Свена и Витьку. Витька держался обеими руками за баллер
руля. Морозов окликнул его и тотчас услышал:

- Я здесь.

- Почему ты раньше не ответил?

- Раньше ничего... - Витькин голос оборвался.

Гидрофоны барахлят, подумал Морозов и вспомнил, как однажды вот так же
потерял связь с Витькой под водой. Масса намагниченного железа, что ли,
поглощает сигналы? Не теряя Витьку из виду, он медленно поплыл под лодкой,
потом поднялся метра на два и увидел еще одного ныряльщика. Это был не
Свен и не Витька - те плавали ниже.

- Володя, ты? - спросил он, но не получил ответа.

Ныряльщик, раскинув в стороны руки и ноги, неподвижно висел над рубкой
субмарины. Морозов поплыл к нему. Приблизившись, он увидел сквозь
прозрачный шаровой шлем лицо Заостровцева - странно искаженное, с
полузакрытыми глазами.

Пальцы Заостровцева слабо шевелились - будто ощупывали воду...

Монотонный голос:

- Шум винтов катера по пеленгу тридцать пять... Шум по пеленгу сто
двадцать...

Глухой взрыв. Тишина.

- Четвертые сутки пошли, как лежим на грунте.

- Ну, как ты, Сергей?

- Дышу...

- Держись, моряк... Выберемся... Кровь у тебя из ушей. Дай вытру...

Взрыв. Взрыв. Еще. Сильный взрыв. Скрежет, звон разбитого стекла.

- Вцепились, проклятые...

- Шум винтов по пеленгу сто шестьдесят.

Тишина.

- Не жалеют на нас глубинных бомб.

- Ну, мы им крепко влепили. Три транспорта за один поход...

- Прекратить разговоры. Берегите силы.

Тишина. Слабый плеск воды. Еще взрывы.

- Товарищ командир, из первого отсека докладывают: пробоины заделаны,
течи нет.

- Добро.

- Ну, как, Сергей?

- Дышу пока...

Долгая пауза. Глухие взрывы. Чье-то хриплое, свистящее дыхание.

- Скоро рассвет... что будем делать, комиссар? Цэ-о-два сверх всяких
норм.

- Надо решать, Алексей Иваныч. Иначе - задохнемся.

- Всплывать и драться. Дать ход дизелями. Другого выхода не вижу.

- Что ж, будем всплывать и драться.

- Артрасчеты в центральный пост. По местам стоять, к всплытию!

- В носу-у! По местам стоять, к всплытию! Артрасчеты в центральный! В
кор-рме! По местам стоять, к всплытию!

- Товарищи! Братья! Вы сражались храбро, как положено балтийским
подводникам. Сейчас предстоит последний бой. Победим или умрем!

После короткой паузы:

- Продуть среднюю!

Резкое шипение воздуха. Звонок.

- Приготовить правый дизель на продувание главного балласта!

Плеск волн. Неясные голоса. Отдаленный гул моторов.

- Продуть главный балласт! Комендоры, к бою!

...Морозов подплыл к Заостровцеву, тронул его за плечо. Сорок минут
истекли, пора было подниматься. Но Заостровцев даже головы не повернул.

Свен и Витька уходили вверх. Морозов помахал им рукой, сказал:

- Мы немного задержимся.

Он знал: лучше Заостровцеву не мешать, если... если с ним сейчас
творится то же, что и в том памятном рейсе к Юпитеру...

- Огонь! Огонь, комендоры!

Орудийные выстрелы, выстрелы. Гул моторов. Разрывы снарядов. Пулеметные
очереди.

- Еще один катер горит! Молодцы!

Яростный грохот боя.

- Товарищ командир, пятый заливает водой!

- Носовая! Почему замолчали? Огонь по самолету!

Нарастающий рев моторов.

- Серега, Серега, ты что? Куда тебя?..

Тяжкий взрыв. Лязг, оборвавшийся стон.

- Заряжай!

- Первый и второй заливает...

Еще выстрел, последний...

- Прощай, Алексей Иваныч, дорогой... Друзья, прощайте! Умрем, как
положено! "Вставай, проклятьем заклейменный..."

"Интернационал" заглушает грохот боя. И вдруг - тишина. Плеск волн...

Свен на катере доставил их к маленькому островному пирсу. Они пошли
наверх по крутой тропинке, петляющей меж скал. Заостровцев держался
неплохо - куда лучше, чем полтора часа назад, когда Морозов еле выволок
его из-под воды. Хорошо еще, подоспел Свен, обеспокоенный их долгим
отсутствием, и они вдвоем втащили Заостровцева на верхнюю палубу судна.
Заостровцев повалился в шезлонг и долго лежал в полном оцепенении. Пульс у
него был нормальный, дыхание - ровное, но он не отвечал на вопросы, хотя и